Вся ночь впереди - Вейр Тереза - Страница 27
- Предыдущая
- 27/67
- Следующая
Парень, оказывается, порядочный зануда, а зануд Габриэль терпеть не могла.
Повернувшись к нему спиной, она прикурила сигарету, после чего затянулась, с удовольствием вдохнув в себя привычную отраву.
– Отдаешь ли ты себе отчет в том, что себя губишь? Я не говорю о никотиновых смолах. Это, что называется, общее место. Но подумай, сколько в сигаретах пестицидов, удобрений и прочих химикатов, которые используются при выращивании табака!
Она не обращала внимания на его слова и продолжала попыхивать сигаретой.
– Скажи, зачем ты вдыхаешь всю эту дрянь?
– Ты что – доктор? – вопросом на вопрос ответила она.
– Я – психиатр.
– Только не надо мне на уши лапшу вешать.
Он пожал плечами.
– Извини, конечно, если тебе это не нравится, но это правда.
Господи, неужели она едет в машине с одним из тех говорунов в белых халатах, что так любят копаться в человеческих мозгах? Вот уж сюрприз так сюрприз!
Габриэль смотрела перед собой, делая одну затяжку за другой, пока не докурила сигарету до самого фильтра. Помнится, так она курила в школе, деля сигарету с такими же жадными до курева подружками.
Хорошее было время…
Щелчком отшвырнув окурок подальше от машины, Габриэль задалась вопросом: зачем она вообще позвонила Марку? Что, в самом деле, она в нем нашла? Подумаешь, психиатр – докторишка несчастный! Она до того разозлилась и на себя, и на Марка, что ее реакцию можно было посчитать неадекватной. И неудивительно. Помимо неприятия и раздражения, Габриэль испытывала к этому человеку непонятную, ничем не объяснимую тягу. И то обстоятельство, что он оказался психиатром, то есть представителем одной из самых неуважаемых ею профессий, странным образом сообщало ему в ее глазах еще больше привлекательности. По той, должно быть, причине, что появление этого человека на ее горизонте было одним из самых невероятных вызовов, какие когда-либо бросала ей судьба.
И еще: он был младше ее лет на десять и казался по этой причине удивительно наивным и неопытным. А наивных и неопытных мужчин в ее окружении не было – да и быть не могло.
Когда Марк отверг ее, она почувствовала себя нечистоплотной – в моральном, разумеется, смысле. Это-то больше всего ее и разозлило, потому что до определенной степени было правдой. Покопавшись у себя в душе, она пришла к выводу, что была бы не прочь растлить этого человека, низведя его таким образом до своего уровня. Измазать его самую малость грязью, которой у нее было с избытком, – вот чего она подсознательно желала.
Но та часть ее сознания, которая оставалась неиспорченной, хотела защитить этого парня. От чего? Да от той самой грязи, в которой она волею судьбы довольно уже успела вываляться. И от таких же, как она сама, нечистых людей.
Спортивный автомобиль Марка сорвался с места и вписался в оживленное движение на дороге. Через несколько минут они уже мчались по шоссе номер 80.
Ей нравилось, как ветер овевал ее разгоряченное лицо. Он выдувал из ее головы неприятные мысли, а заодно и остатки досаждавшего ей похмелья.
В машине вовсю орало радио. К большому удивлению Габриэль, оно было настроено на волну музыкальной радиостанции, передававшей рок-музыку. Хорошо уже то, что Марк, судя по всему, не был поклонником классики.
Бивший им в лицо ветер был слишком силен, чтобы они могли поддерживать беседу. Только иногда Марк указывал на что-то любопытное, что встречалось им по пути, и позволял себе коротко прокомментировать увиденное, пользуясь для этого в основном жестами и мимикой. У него были очень выразительные черты, и то, что он хотел сказать, нетрудно было угадать по его лицу.
«Видишь, из окна машины торчат ноги? Круто, да?
Только посмотри на этот грузовик. Ребята, наверное, клепали его из запчастей…
Классная яхта на реке, да?
Самолет летит! Хорошо бы в нем оказаться и перенестись в какую-нибудь теплую страну, верно?»
Габриэль чувствовала себя все лучше. Голова не болела, похмелье отпустило. Свистевший в ее ушах ветер выводил подобие колыбельной. Откинувшись на спинку кресла и упершись коленями в приборную доску, она прикрыла глаза и задремала.
Дорога – уже сама по себе удовольствие, а если вы едете развлекаться, то часть удовольствия, причем не самая худшая. В случае с Габриэль было похоже на то, что дорога так и останется ее единственным удовольствием за вечер. Как только она увидела дом Марка, то сразу поняла, что, согласившись сюда приехать, совершила ошибку.
Дом стоял в конце переулка. Это было большое двухэтажное здание с верандой, выстроенное в колониальном стиле. К дому вела усыпанная гравием подъездная дорожка. Неподалеку от парковочной площадки находился гараж на два автомобиля. Все постройки на участке были выкрашены белой краской и несли на себе отпечаток ежедневной кропотливой заботы и ухода. На разбитых вдоль дорожки клумбах цвела красная герань и белая петуния. На участке имелись лужайка и небольшой сад.
Вне всякого сомнения, это было жилище семьи, относившейся к сливкам среднего класса.
Впрочем, Габриэль винить было некого. Ей самой следовало догадаться, что парень, который проводит уик-энды с родителями, происходит из семьи, где женщины вроде нее рассматриваются как персоны нон грата.
Марк свернул на подъездную дорожку и покатил к дому, минуя парковочную площадку, заставленную дорогими сверкающими автомобилями, в сравнении с которыми его маленький «Эм Джи» выглядел гадким утенком.
Остановившись у парадного входа, он выключил мотор и вышел из машины. Габриэль недвижно, словно статуя, продолжала сидеть на месте и, глядя перед собой, думала о том, что уж лучше бы она пошла в «Тизерз». По крайней мере, там она не чувствовала бы себя парией. Повернув голову и еще раз окинув взглядом сверкавшие лаком и хромом машины, Габриэль спросила:
– Неужели все, кто на них приехал, находятся в доме?
– Мать обычно приглашает много гостей, – сказал Марк, снимая темные очки и небрежно бросая их на переднее сиденье. – Но не волнуйся. Они не все в доме. Большинство, я думаю, находится на заднем дворе. – Заметив смущение гостьи, он добавил: – К твоему сведению, это простые, милые люди, которые живут земными делами и радостями, а отнюдь не витают в облаках.
Для него – может быть. Но вряд ли они покажутся такими уж простыми и милыми ей. Кому, как не ей, об этом знать? У нее были-таки отношения с людьми, которые, подобно знакомым Марка, жили в прекрасных домах и ездили на дорогих машинах.
Не желая, чтобы Марк догадался о ее сомнениях, Габриэль с независимым видом сняла очки, сунула их в «бардачок» и вылезла из машины. Тем не менее, стараясь по возможности отдалить встречу с родными и знакомыми Майка, она стала с преувеличенным интересом рассматривать отпечатки человеческих ладоней, сделанные в бетонной бровке подъездной дорожки. Отпечатки ладоней варьировались в размерах от самых маленьких до тех, что могли принадлежать подростку. Под каждым отпечатком были нацарапаны имена их владельцев – Кэрри, Марк, Бэбби и Кейт.
Марк взял Габриэль за руку и потянул к двери, но она не сдвинулась с места.
– Что случилось?
– Я ничего подобного не ожидала и чувствую себя нарушительницей покоя этого дома.
– А чего ты ожидала?
– Мне казалось, у тебя все будет куда проще. – Она нервно пожала плечами. – Думала, увижу подержанные машины, свисающие с ветки самодельные качели, мужчин, сидящих в майках вокруг телевизора, – в общем, что-нибудь в этом роде.
Марк, полагая, что она шутит, расхохотался, после чего увлек ее в дом. Габриэль проверила, с ней ли сумочка – на тот случай, если бы ей вдруг пришлось спешно уходить. В конце концов, человек вовсе не обязан делать то, что ему не хочется, и находиться там, где ему не нравится. Это, как она хорошо знала, являлось одной из привилегий «взрослой» жизни.
Марк повел ее по дому, со вкусом обставленному красивой, стильной мебелью. Габриэль обратила внимание на обилие семейных фотографий в серебряных рамках.
- Предыдущая
- 27/67
- Следующая
