Мужей много не бывает - Романова Галина Владимировна - Страница 70
- Предыдущая
- 70/76
- Следующая
Оказалось, что с Ванечкой. Бедный вертолетчик так запал на мою подругу, что расстался-таки наконец с вечно недовольной супругой и переехал в общежитие. К Ларочке ехать принципиально отказался. Очень уж ему хотелось соблюсти приличия и сделать ее приличной женщиной, то бишь с бракосочетанием, венчанием и, хотелось бы (ему, конечно), с ребеночком.
– А что ты? – поинтересовалась я, уже стоя у порога и вглядываясь в ее просветлевшее лицо.
– А что я? Интересно, что будет дальше. Захватывает так... Как в бездну прыгнуть со связанными резинкой ногами. Жутко, но знаешь, что не расшибешься и до земли не долетишь. Что тебя вытянут и приведут в чувство.
– Ладно тебе раньше времени пессимизму предаваться, – пожурила я ее и, поцеловав на прощание, вышла из квартиры.
Сейчас домой. Горячая, пахнущая лавандой вода в ванной. Пара бутербродов. Кофе. Телефон и звонки. Масса звонков. Мне так много нужно выяснить, прежде чем...
Мои ноги приросли к асфальтированной дорожке, ведущей от калитки к крыльцу моего дома, когда я разглядела его вихрастую макушку среди листвы деревьев. Он сидел на верхней ступеньке крылечка, сдвинув ступни ног, обутых в рваные сандалии, уложив на сцепленные пальцы рук подбородок, и угрюмым взглядом, совсем несвойственным мальчику его возраста, сверлил ступеньки крыльца.
– Что ты здесь делаешь?! – вынырнув из-под яблоневой ветви, рявкнула я вместо приветствия. – Какого черта ты сюда приперся, говнюк?!
– Это непедагогично, – парировал Тарасик, шмыгнув носом.
– Плевать. Вали отсюда, и чтобы духу твоего здесь не было, понял?! Кстати, деньги мои где?! – Я была готова наброситься на него с кулаками, настолько была зла на этого коварного малолетку, втянувшего меня в историю с револьвером, в котором якобы были холостые патроны.
– Деньги? Нет денег. – Он снова шмыгнул носом и вдруг со злой слезой в голосе заверещал: – Что пристала-то?! Что пристала?! Я, что ли, это все придумал?! Мне велели, я и делал!
За соседним забором мелькнуло что-то белое. Не иначе собаковод решил полюбопытствовать, на кого это я променяла прекрасную собачку. Ухватив Тарасика за шиворот хиленькой футболки одной рукой и нашаривая под притолокой запасной ключ другой, я злобно зашептала, обращаясь непонятно к кому:
– Умники нашлись, елки-палки! Дуру из меня решили сделать?! Черта с два получится! Черта с два у вас что-нибудь выгорит!!!
Дом пахнул на меня затхлостью комнат с запечатанными наглухо форточками и неприятно поразил отсутствием жилого духа. Быстро пробежавшись по комнатам, я распахула все окна. Я откровенно радовалась. Радовалась обретенной свободе и, возможно, отсутствию неприятностей в связи со смертью Кротова.
– Итак, дружок, иди-ка сюда! – прикинула я из кухни застывшему у порога незваному гостю. – Да помоги мне...
Он подчинился безропотно. В два счета нажарив картошки с яичницей, мы нарезали консервированных огурцов и, наплевав на то, что в доме нет ни единой корочки хлеба, с жадностью набросились на еду.
– Что же ты мне, дрянь такая, боевых патронов в револьвер насовал? – спросила я у пацана, наблюдая за тем, с какой аккуратностью он ставит в посудомоечную машину тарелки. – Холостые... Холостые, а они и пульнули в живого человека.
Тарасик деловито задвинул тарелки в мойку. Нажал кнопку и затем, не мудрствуя лукаво, пробормотал:
– Так они и были холостыми. Попала бы ты в живого человека в такой темени, как же!
– Чего?! – Такого поворота я честно не ожидала. Все начало более-менее сходиться в моей версии, а тут вдруг снова все с ног на голову. – И кто же меня страховал? То есть подставлял, или как там этот трюк у вас назывался?
– А вот это ты у Дашки спроси. – Тарасик чему-то обрадованно улыбнулся. – Она тебе все как на духу и расскажет. Кто, что, за что...
– А если не расскажет?
– Сидел бы я сейчас здесь! – фыркнул мой гость, разливая кофе.
– Та-а-ак. Еще новость. Получается, я должна узнать правду у Дашки. Так?
– Так!
– А чего она снова тебя подсылает? Приехала бы сама.
– Она сидит. – Он шмыгнул носом, норовя зареветь.
– Где сидит? – дошло до меня не сразу.
– В ментовке сидит. И Васька Черный тоже. И еще кое-кто. Все под следствием. И...
– И им нужно помочь. И для этого ты здесь, – закончила я за него, снова заводясь. – Вы что, меня совсем за дуру имеете?! Сначала подставляют, а когда облажались, то просят у меня помощи?! Обалдеть можно от подобной наглости! Даже более того...
Не выдержав, я грубо выругалась, чем вдруг порадовала своего гостя. Тарасик просто расплылся в улыбке, видимо, привыкнув к подобным изречениям.
– Все, что тебе нужно, так это внести залог за Дашку, – начал он, подождав, пока не иссякнет поток моих ругательств. – Все остальное она сделает сама. Ну то есть ребят выручит, адвокатов наймет. Нужно торопиться, потому что менты тоже торопятся дело в суд передать. Нужно успеть все до суда. И ты должна выручить Дашку, Вита...
Он впервые назвал меня по имени, отчего-то сильно этим растрогав. Сентиментальная идиотка!
– Кому я должна?! – излишне резко выпалила я.
– Ей. Она же спасла тебе жизнь. Причем не раз. Папик хотел тебя в доме отдыха кончить, она не согласилась, закатив ему истерику. Потом Ваське Черному не дала тебя убрать после того, как папика убили. Он, типа, хотел отомстить и все такое. Дашка не позволила.
– Продолжая использовать, – фыркнула я, не без интереса отслеживая нить его рассказа.
– Ей тоже было тяжело.
– Конечно, трахаться с одним под носом у другого, когда эти типы один одного хлеще! Еще бы это было не тяжело. – Я пригубила поданный им кофе, обожглась, чертыхнулась и, злобно цедя каждое слово, повторила: – Почему я должна это сделать?! Почему?!
– У тебя потом не будет проблем, только и всего. Внеси за нее залог, и на этом история закончится. А так...
– А что так?!
– А так ты никогда не узнаешь, кто стрелял в папика и убил его...
Глава 16
Я все-таки ехала в этот дурацкий город. Ехала, несмотря на клятвенные заверения, скоропалительно данные подруге. Вопреки здравому смыслу я не могла одуматься и заняться-таки своей жизнью, а снова летела сломя голову непонятно куда спасать непонятно кого. Что двигало мною в тот момент? Любопытство? Чувство благодарности за то, что меня все-таки оставили в живых, несмотря ни на что? Или что-то еще, трудно поддающееся объяснению и не укладывающееся ни в какие логические рамки?
- Предыдущая
- 70/76
- Следующая
