Александр Солоник: киллер мафии - Карышев Валерий Михайлович - Страница 4

• Предыдущая
• 4/67
• Следующая

– Явно профессионалы, – вздохнул пожилой мужчина и, повертев пульт в руках, положил его на телевизор. Затем неторопливо прошелся по кабинету, задумчиво изучая узор ковровой дорожки, ведшей от огромного стола к двери мореного дуба.

Дойдя до книжного шкафа, он мельком взглянул на собственное отражение в стекле. Хозяину кабинета обычно нравился собственный интеллигентный вид, более подходящий университетскому профессору, нежели ответственному государственному лицу, – и хорошо отточенная мягкость движений, и тонкие поджатые губы, и большие, хотя и глубоко посаженные глаза… Но теперь он выглядел слишком усталым и потому остался недовольным собой. Сердито отвернулся от собственного отражения и, пытаясь сосредоточиться, окинул взглядом привычную обстановку кабинета.

Над столом, покрытым зеленым сукном, с четырьмя телефонами и дорогим письменным прибором висел огромный портрет Дзержинского. На окнах – гофрированные белые занавески. Обстановку кабинета дополняли несгораемый шкаф у двери в комнату отдыха, машинка для уничтожения бумаг в углу, пара кресел, стулья… Неприязненно взглянув на Железного Феликса, хозяин всего этого казенного великолепия вновь вернулся к столу и погрузился в чтение служебных бумаг…

Сегодня у этого человека были все основания для скверного настроения. Неделю назад ему, генерал-майору, заместителю начальника Главка Центрального аппарата КГБ СССР было поручено составить подробный меморандум по общей картине организованной преступности и криминогенной ситуации и вынести резюме. Вообще-то структура, именуемая в просторечии бессмысленно-пугающим словом «органы», в прежние времена, как правило, не занималась ничем подобным: для борьбы с преступностью существуют младшие братья из милиции. Но теперь самое высокое начальство пришло к выводу, что отечественный криминалитет, именуемый в последнее время модным заграничным словечком «мафия», превратился в столь серьезную силу, что стал угрожать самим основам государственности. Именно поэтому стратегические вопросы и были переданы в ведение структуры, отвечавшей за государственную безопасность. Были, конечно, и другие причины: в прессе, на телевидении и в Верховном Совете советских чекистов не ругал только ленивый – от бывшего коллеги, генерала Олега Калугина, до школьных уборщиц. Ничего не поделаешь, веяние времени, – к подобному следовало относиться как к стихийному бедствию. Правда, тут, на Лубянке, на здоровую и нездоровую критику реагировали весьма болезненно; накал общественных страстей мог спровоцировать соответствующие оргвыводы. И потому необходимо было во что бы то ни стало доказать общественную и государственную полезность «конторы» в ее теперешнем состоянии. Руководство Комитета схватилось за оргпреступность железной хваткой: это был реальный шанс сохранить штаты, размеры финансирования, поддержать пошатнувшийся авторитет «органов». А еще – изменить невыгодный имидж «душителей демократии», «тайной полиции» и «опричников» на более привлекательный – «неподкупных рыцарей по борьбе с мафией».

Многоопытные чекистские аналитики однозначно просчитали наиболее вероятный сценарий дальнейших событий: еще несколько лет – и лидеры этой самой отечественной мафии превратятся в одну из самых влиятельных сил в стране, которая неотвратимо катится в пучину бандитского беспредела.

Генерал-майору КГБ, известному на Лубянке под оперативным псевдонимом Координатор, предстояло изучить предоставленные референтурой совсекретные документы и видеозаписи (одну из которых он только что просматривал) и составить подробный меморандум на имя председателя Комитета.

Документы, видеозаписи и аналитические прогнозы изучались им долго и предельно тщательно. Чем подробней прояснялась общая картина, тем мрачней вырисовывалась ситуация. И не только будущая, но и сиюминутная. Не зря вся документация имела грифы «совершенно секретно» и «особой важности». Попади она в прессу – и вселенский скандал неминуем.

Казалось, бандиты имеют все: совершенную спецтехнику, транспорт, оружие, деньги, многочисленные связи среди коррумпированных сотрудников МВД и прокуратуры, наемных профессионалов, многие из которых, кстати говоря, переметнулись в криминальные структуры из «компетентных органов»…

Большинство серьезных преступлений, как правило, переходили в разряд «висяков» – явно заказные убийства, дерзкие «наезды» на бизнесменов, умышленное уничтожение материальных ценностей…

Но даже в редких случаях поимки бандитов посадить их весьма проблематично. Свидетели, если таковые и есть, грамотно запугиваются, вещдоки исчезают, продажные милицейские следователи профессионально разваливают дела, нищие судьи и прокуроры покупаются на корню, как и руководство Главного управления исправительно-трудовых учреждений. Зоны всех четырех режимов (общий, строгий, специальный и тюремный) давно уже превратились в школы профессиональной преступности: авторитеты криминального мира, попадавшие в места лишения свободы из разных регионов страны, во время отсидки делятся опытом «работы», авторитеты умудряются руководить происходящими на «вольняшке» процессами и из-за колючей проволоки.

Черновик меморандума был почти составлен: картина получалась достаточно устрашающей. Но главного – резюме, то есть действительно серьезного рецепта борьбы, Координатор выдать так и не смог.

Ужесточить пенитенциарную систему?

Такое уже было в начале шестидесятых, когда Хрущев обещал раз и навсегда покончить с профессиональной преступностью. Тогда неподалеку от Соликамска была организована экспериментальная зона тюремного режима – и поныне печально известный «Белый Лебедь». Именно здесь выработалась практически безошибочная методика борьбы с так называемой отрицаловкой.

Блатные авторитеты из близлежащих лагерей свозились в несколько бараков, отгороженных от остальных и от промзоны. Естественно, паханы выбирали из своей среды самого грамотного и влиятельного. Едва только на зоне утверждалась власть пахана, как его тут же переводили в БУР, то есть в барак усиленного режима, а на его место тут же привозили другого пахана с другими «жуликами» и «торпедами» (так называется воровское окружение). После утверждения власти новоиспеченного главаря и его друзей помещали вместе со старым паханом и соответственно его друзьями. Как следствие начиналась борьба за власть. Попытки массовых бунтов посредством засылки «маляв» в другие зоны и на этапы пресекались бесповоротно и на корню. После жестокого кровопролития между старым и новым паханом побеждал, по Дарвину, сильнейший, трупы хоронились на кладбище зоны, а в нее по этапу тем временем уже направляли очередного пахана со своими «торпедами»…

Координатор был совершенно уверен: то, что при социализме казалось стопроцентной панацеей, теперь, в начале девяностых годов, выглядело бы как минимум анахронизмом. Официальный курс Горбачева на «гуманизацию общества» и связанные с ней послабления системы уголовных наказаний, равно как и период «дикого капитализма» с пресловутым «первоначальным этапом накопления капитала», не способствовали возвращению к жестким коммунистическим нормам ГУЛАГа, а потому следовало изыскивать новые решения.

Проведение закона о свободном ношении оружия «для необходимой самообороны», как уже предлагалось в Верховном Совете?

В условиях свинцовых мерзостей российской действительности подобное – совершенная дикость: народ начнет стрелять друг друга в очередях и на коммунальных кухнях. К тому же новым законом, если бы он каким-то чудом был принят, воспользуются прежде всего далеко не самые законопослушные граждане.

Коренная реформа Уголовного кодекса, содержание осужденных по американской системе?

Тем более нереально: у государства нет столько денег, да и не предвидится в ближайшем будущем…

Хозяин кабинета, отложив чистый лист бумаги, пружинисто поднялся со своего места, подошел к окну, долго смотрел, как по стеклу беспорядочными траекториями сбегают дождевые капли.

Над центром Москвы зависла низкая грозовая туча, по Лубянской площади, пригибая головы от порывистого ветра, шли редкие прохожие. Им бы его заботы…

• Предыдущая
• 4/67
• Следующая