Кормчая книга - Прашкевич Геннадий Мартович - Страница 14

• Предыдущая
• 14/40
• Следующая

УЛЬРИХ КРАТЬЯН, 35 лет, Станция обслуживания, НТЦ.

1. МЭМ. Несомненно, МЭМ. Когда нам не хватает ума, МЭМ поможет.

2. Никаких «закрытых» знаний!. Достаточно малого озарения, чтобы самое «закрытое» превратилось в открытое. Иначе и быть не может, ведь человек – думающее существо.

ДОПОЛНИТЕЛЬНЫЙ ВОПРОС: Толкователи «Черновиков»? Речь идет о колонистах? Какой смысл говорить о тех, кто предал цивилизацию?

ЮРИ КАРРИ, 54 года, биотаможенник, Южный космопорт, НТЦ.

1. Создание Пояса. Выход в околосолнечное пространство. Будущее в космосе.

2. Какие еще «закрытые» знания? Все знания должны работать на человека. Высказанную однажды мысль утаить нельзя. Даже МЭМ на это не способна.

ДОПОЛНИТЕЛЬНЫЙ ВОПРОС: Толкователи? Да мне все равно, пусть толкуют. Это, наверное, что-то вроде увлечения бабочками. Я сам коллекционирую бабочек и знаю в этом толк. В грязных районах Масляной зоны колоссальное количество бабочек-мутантов, ни одна не похожа на другую. То же самое с толкователями. Они вроде этих бабочек. Все прихрамывает на одно крыло.

БЕРГ, 32 года, астрофизик, обсерватория «Уир».

1. Выход в Космос. Земля тесна. Главные надежды следует связывать с союзом Земля – Пояс.

2. Никогда не задумывался. Вопрос некорректен.

ДОПОЛНИТЕЛЬНЫЙ ВОПРОС: Не ответил.

УИР СОТСБИ, 26 лет, станция слежения Южный Занд.

1. ЧЕЛОВЕК ДОБР.

2. ЧЕЛОВЕК СВОБОДЕН.

ДОПОЛНИТЕЛЬНЫЙ ВОПРОС: ЧЕЛОВЕК ОТВЕТСТВЕН.

ЛЕННИ САТТЕР, 94 года, колония Ютти, сектор Ганга.

1. На самом деле все важно. Одно без другого часто не имеет значения. Каждый вносит в жизнь общества что-то выдуманное только им, потому общество и меняется. Я не могу назвать что-то одно. Общество – живой организм. Мой опыт подсказывает: неважных достижений не существует.

2. Нельзя прятать то, что уже найдено. Иначе какой смысл искать?

ДОПОЛНИТЕЛЬНЫЙ ВОПРОС: Я видел многое. Толкователи существовали всегда. Даже в самой маленькой общине есть человек, которому хочется высказаться по той или иной проблеме. Пусть выскажется. Мешать нельзя.

На вызов локиратора мастер Закариа не ответил.

Пользуясь полномочиями сотрудника Отдела Особых мнений, Ларвик поднялся на нужный этаж. На площадке бесшумно прибирался робот-уборщик.

– Ищу человека по имени Закариа.

– Стараюсь не мешать, – бодро ответил робот,

Ларвик осторожно потянул носом. Откуда странные запахи? Будто жгут листву? Но не в стенах же здания?

– Мастер Закариа не принял вызов. Он дома?

– А вы толкните дверь, – посоветовал робот.

– Почему мастер не отвечает?

– Сонк.

До Ларвика, наконец, дошло.

Запах жженных листьев, душная волна…

Мастер Закариа недавно перенес сложную операцию и теперь находится в сонке. Необходимые лекарства растворены в крови, сложная гамма специально подобранных запахов обеспечивает стабильность обмена. Можно встречаться с друзьями, вести о ними неторопливые беседы, единственное, чего не позволяется мастеру Закариа: резких перемещений в пространстве.

Прямо с порога открылась обширная комната, разгороженная огромным, до потолка, стиалитовым аквариумом. Всю дальнюю стену занимал стандартный живой пейзаж. Базальтовые скалы – сырые, черные, забросанные лентами линялых водорослей… Смутная перспектива волнующегося пространства, подернутого легкой дымкой… И сама комната была подернута дымкой… Правда, это расплывались испарения над плоскими каменными чашами, расставленными вокруг передвижного кресла, в котором покоился мастер Закариа…

– Я – Ларвик. Из Отдела Особых мнений.

Мастер Закариа медленно раскрыл затуманенные глаза:

– Есть такой Отдел? Он занимается особыми мнениями?

Ларвик кивнул. Он осторожно обошел кресло, в котором полулежал мастер Закариа.

– Авария? Несчастный случай?

– Гонки в Спейс-кратере.

– О, кольцевые гонки!

Честно говоря, Ларвику в голову не приходило, что какой-то толкователь «Черновиков», пусть он хоть трижды мастер, мог заниматься кольцевыми гонками.

– Я не профессионал, – медлительно улыбнулся мастер Закариа. Наверное, он понял ход мыслей Ларвика. Браслета на его руке, правда, не было. – Просто мне нравятся динамичные игры. А занимаюсь я лайксами. Кое-кто считает это искусством. Но я бывал в музее Харта и в Кампл-центре, и понимаю, что это не так. У меня идиосинкразия к музеям, но хорошая старинная картина завораживает. Реалы, живые пейзажи – все это хорошо. Это нужно, это отлично. Но в старинных картинах существует какая-то тайна.

– Тайна?

– Объяснить это трудно. Разглядывая старинную картину, на которой изображен, скажем, полосатый монгольфьер или просто белые кучевые облака, давно рассеявшиеся в атмосфере, чувствуешь тайну. – Почти невесомые облачка душного дыма медленно поднимались над мастером. – Понимаете? Это как взглянуть в глаза человеку. Тело восхищает. Тело можно ласкать, испытывать восторг и восхищение от одного его вида. Но когда видишь глаза…

Машинально кивнув, Ларвик подошел к зеленоватой стене аквариума, совершенно прозрачной, смутно отсвечивающей. Казалось, перед ним стоит просто куб воды. Что-то смущало Ларвика… Ах, да, вдруг дошло до него, не видно рыб… Колышутся водоросли, белеет песок, пузырьки воздуха серебряно рвутся из невидимых отверстий… Но рыб не было…

– Пусто, – сказал он вслух.

– Как на площади Земли в будний день, – медлительно подтвердил мастер Закариа.

И попросил:

– Дотянитесь до Инфора.

Инфор? Зачем? Ларвик не сразу сообразил, что человек, не включенный в систему МЭМ, не слышит. Человек, не включенный в систему МЭМ, вынужден пользоваться обычным инфором.

СТАНЦИЯ КАЛХАС (ИО): ВУЛКАНА АББАС ИЗВЕРГАЕТ СЕРНЫЕ ПОТОКИ.

Кажется, у обычного Инфора есть преимущество, подумал Ларвик.

Обычный Инфор позволяет то, что обычно приходится додумывать. Параллельно звуку шел впечатляющий видеоряд. Крошечная планета, отбрасывающая круглую тень на исполинскую газовую оболочку Юпитера… Поблескивающие кристаллические поля… Лед и камень… И зеленые и желтые яркие зигзаги горящей, вытопленной из складок горных пород серы… Было видно, что уже не ручьи, а реки плавящейся на ходу серы ползут с крутых склонов вулкана… Зеленые и желтые реки… Стремительные, как молнии, и в то же время медлительные…

СТАНЦИЯ КАЛХАС (ИО): УСЛОВИЯ ЭВАКУАЦИИ ОГОВОРЕНЫ.

ПОЯС: МЫ ГОТОВЫ РАЗМЕСТИТЬ ЭВАКУИРОВАННЫХ В ОДНОМ ИЗ ЦИЛИНДРОВ ИТИСА.

– В одном из цилиндров Итиса? – не поверил Ларвик. – Это же пустые склады! Чего боятся космониты?

– Слухов.

Мастер Закариа странно усмехнулся.

– Сами знаете, что космониты не любят общаться с землянами. Когда земляне прибывают в Пояс на постоянное жительство, это приветствуется. Но космониты не любят временных гостей. Подозреваю, что у обитателей Пояса много проблем. Они не хотят усиливать их слухами с Земли. Им не нравится наша паника.

– О какой панике вы говорите?

– Развал НТЦ. Споры вокруг биосинта и Моноучения. Усиление общин. Уже этого достаточно.

– Но при чем тут это? Речь идет о жизни или смерти сотрудников станции Калхас. Они одной крови с космонитами. Где же гостеприимство? Цилиндры Итиса – это просто гигантские пустые бочки, плавающие в открытом пространстве. Там же нет вообще никаких удобств.

– А чего вы хотели?

Ларвик с изумлением уставился на мастера Закариа:

• Предыдущая
• 14/40
• Следующая