Предсказание для адвоката - Борохова Наталья Евгеньевна - Страница 29

• Предыдущая
• 29/83
• Следующая

– Я сегодня такая рассеянная, – молвила Лиза в свое оправдание.

Чиновник кивнул головой. Он приоткрыл сумочку жены и просмотрел содержимое. Дубровская почувствовала себя неловко.

– Вы знаете, я ничего не трогала. Почти, – сказала она.

От Петра Ивановича не укрылся легкий румянец, выступивший на щеках гостьи. Он за краешек потянул конверт, но затем, прочитав адрес отправителя, положил обратно. По его лицу пробежала тень.

Раздались поспешные шаги, и в прихожую вошла Лара. Передав гостье сумку, она с опаской взглянула на супруга. Его лицо было непроницаемо.

– Всего хорошего! – попрощалась Дубровская и бесшумно выскользнула за дверь. Задерживаться ей совсем не хотелось.

Что-то в этой семье определенно было не так…

– Ну, и что ты можешь сказать в свое оправдание? – произнес Новицкий тоном, предвещающим близкую бурю.

– Что я могу сказать, кроме того, что уже было сказано? – пожала плечами Лара. – Эта дура перепутала сумки. В чем я-то виновата?

Петр Иванович достал конверт и сунул его почти под нос супруге.

– Это ты видела?

– Разумеется.

Чиновник набрал в грудь больше воздуха.

– А ты можешь дать гарантию, что это не видела она? – закричал он. – О боже, как можно быть такой легкомысленной!

Лара почувствовала первые признаки беспокойства. Петр Иванович был очень уравновешенным человеком, но в те редкие моменты, когда он все-таки выходил из себя, лучше было держаться от него подальше.

– Погоди, дорогой, – залебезила она. – Ну к чему так нервничать? Даю голову на отсечение, что, если даже эта глупая девица и прочитала письмо, она все равно не догадалась, о чем идет речь.

– Не думаю, что это так сложно. Или ты считаешь, что Дубровская соображает хуже нашей бывшей домработницы? Она, между прочим, профессиональный юрист и понять требования шантажиста, за какими бы витиеватыми выражениями они ни скрывались, вполне способна.

– Но, милый, может быть, ты преувеличиваешь…

Но Петр Иванович не слушал ее. Лицо его приобрело желтый оттенок, губы сжались в узкую полоску.

– Она все поймет и расскажет супругу. Он – еще кому-нибудь. А потом случится то, чего я так страшился!.. В тебя начнут тыкать пальцем, ну а меня…

– Сволочи! – с чувством произнесла Лара. – Ведь мы заплатили им. Что им еще нужно?

– Конца, – прошептал Новицкий. – Они ждут нашего конца.

– Надо остановить их, – вкрадчиво прошептала Лара. – Ну, подумай, разве я не права? Есть единственный выход, и ты о нем знаешь.

Петр Иванович молчал. Одни и те же мысли, заезженные, как старая граммофонная пластинка, вертелись по замкнутому кругу. Что делать? Что делать? А делать-то что?

Лара, восприняв размышления супруга как колебания, продолжала подливать масла. Ее голос с мягкими, приглушенными интонациями вкрадчиво, исподволь проникал в его сознание, не оставляя ему выбора. Конечно, жена права. Если сделать все грамотно, их наконец оставят в покое. Кошмар кончится, и тогда…

Спокойствие разбилось вдребезги. Он встряхнул головой.

– Побойся бога, Лара! Я не перенесу еще одного убийства…

Телефонный звонок раздался ближе к ночи, когда Елизавета собиралась принять на сон грядущий ванну. Конечно, это мог быть только ее непосредственный начальник Пружинин. Бессменный руководитель огромной, как колхоз, адвокатской конторы, он не утруждал себя правилами хорошего тона и звонил своим подчиненным в любое время дня и ночи. Он искренне полагал, что в случае, когда на карту поставлено чье-то право на свободу, церемониться с адвокатами излишне. Так было и сегодня.

– Привет новым русским! – заявил он вместо предисловия. – Спишь, что ли, Дубровская?

– Нет еще, – кротко ответила Елизавета, прекрасно понимая, что взывать к совести заведующего бессмысленно.

– Это правильно. Слушай, а почему твой богатенький супруг не откроет тебе собственную юридическую фирму?

Дубровская вздохнула. Это был, конечно, очень интересный вопрос. Самого Андрея Мерцалова, вне всяких сомнений, не особенно радовал факт, что его законная супруга занимает скромное место адвоката в бестолковой юридической конторе, где большинство ее коллег оказывает помощь малоимущим гражданам. Но, по правде говоря, Дубровская не была еще готова к самостоятельной работе. Постоянной клиентурой она похвастаться не могла, а вкладывать деньги в роскошный офис, где бы бедная Лиза сутками скучала в одиночестве, было на данный момент неразумно. Плохо или нет, но она нарабатывала опыт, который, как известно, и за деньги не приобретешь.

Однако этот вопрос не стоил того, чтобы обсуждать его в ночное время суток. Должно быть, Пружинин наконец понял это и попытался оправдаться:

– Ей-богу! Меня каждый раз охватывает священный трепет, когда я слышу в трубке медовый голос вашей домработницы: «Сосновая вилла. Что вам угодно?» Тьфу-ты, прямо Средневековье какое-то! – Он откашлялся. – Ладно, перехожу к делу. Мне тут следователь звонил. Клиентку свою Клепову помнишь?

Еще бы! Это была та самая бессловесная жертва домашнего тирана, чье заявление так и не было рассмотрено мировым судьей.

– Дело – табак! – заявил заведующий. – Убийство.

– Как?! – вскрикнула Лиза и, перейдя на шепот, обреченно добавила: – Я знала, что этим все закончится. Она ведь мне об этом говорила.

– Только ты следователю об этом не скажи, – пробурчал Пружинин.

– Боюсь, ей теперь это безразлично, – упавшим голосом произнесла Дубровская.

– Пока еще нет. Но если ты отправишь ее за решетку с обвинением «умышленное убийство», то тогда…

– Постойте, – перебила его Лиза. – Вы хотите сказать, что Клепова жива?

– Живее нас с тобой, – хмыкнул Пружинин. – Она задержана и, кажется, уже дает признательные показания.

– Так это она убила мужа? – бестолково спросила Елизавета.

– Как сложно бывает с тобой разговаривать, Дубровская, – пожаловался начальник. – Ты хоть на часы-то взгляни!

– Без четверти одиннадцать, – машинально ответила Лиза.

– То-то же! – назидательно заметил Пружинин. – Разве это дело, беспокоить меня в такое время своими вопросами?

В голосе начальника звучало вполне искреннее возмущение. Он, как всегда, был прав…

То, что заведующий малость перегнул палку, Дубровская узнала только на следующий день. Господин Клепов пребывал в палате интенсивной терапии, но опасность его жизни миновала, так что, по крайней мере, об убийстве не могло быть и речи.

– Не понимаю, чему вы радуетесь, – остудил ее пыл следователь. – Я намерен предъявить ей «покушение», а это, между прочим, не пустяк. Если все пройдет гладко, то вашей клиентке светит реальный срок…

Разумеется, он был прав, но Елизавета решила сделать все от нее зависящее, чтобы следствие поскользнулось на этом своем «гладко». Потерпевший был жив, и это вселяло в адвоката определенные надежды. Возможно, ей удастся доказать, что Клепова действовала в состоянии сильного душевного волнения, тогда…

– Спорим, вы подумали про аффект? – ехидно улыбнулся следователь. Он, должно быть, умел читать мысли.

– Вообще-то, да, – призналась Лиза. – Видите ли, потерпевший вел себя в семейной жизни отвратительно…

– Мне это известно.

Дубровская почувствовала облегчение. Обвинение не всегда любит признавать этот факт.

– Он систематически избивал мою клиентку, так что мы можем вести речь о длительной психотравмирующей ситуации, когда бедной женщине не оставалось ничего другого, как в один прекрасный момент…

– Скажите, а какие орудия используют в таких случаях жертвы домашнего насилия?

В вопросе звучал какой-то подвох, но какой именно, Лиза, конечно, не поняла, поэтому без всяких задних мыслей продолжила:

– Орудия могут быть любые: ножи, утюги, сковородки. Да что под руку попадется. Когда нет времени выбирать…

– Вот-вот, – согласно кивал головой следователь. – А ваша подзащитная использовала для сведения счетов яд.

• Предыдущая
• 29/83
• Следующая