Параллельный катаклизм - Березин Федор Дмитриевич - Страница 31

• Предыдущая
• 31/98
• Следующая

Испания. Почти родная русскому революционному сердцу страна. Гренада, Гренада, Гренада моя. Не освободить ее от фашизма? Уж кого-кого, а ее первую. Точнее, хотели первую, еще в тридцать шестом, но… Кто теперь помешает? Дрожи, коварный Франко, здесь вам не тут – не придется сидеть до самой кончины на троне. А если и придется, то кончина наступит гораздо раньше.

В деле – любимые горные стрелки. Даже еще похлеще – горные стрелки-десантники. Те, что просто горные, и так по уши заняты отлавливанием в Альпах и на Балканах последних немецких горно-пехотных полков. Но и там – немного. Основное количество горных дивизий, прошедших Карпаты и Апеннины, возвращены в Союз, доукомплектованы, снаряжены русско-персидскими словарями и картами и брошены назад, на Кавказ, точнее, через него, в направлении экватора. Впереди полно работы. Но с ними все ясно, хоть Восток и тонкое дело, ведь где-то, наверное, горы Кавказа плавно перейдут в Гиндукуш, а уж оттуда можно будет освободить от международного произвола лам Тибета и прочих жителей восьмитысячников.

Но то перспектива. Как пойдет дело в Испании? Хватит ли силенок, ведь даже Наполеон в свое время продул там кампанию? Однако что нам Наполеон, он начал поход не с того конца – от Парижа в Москву, но мы-то движемся правильно.

А сил не маловато, ведь надо не забывать товарищей, которые там остались и которые ждут не дождутся, когда милые сердцу купола парашютов затмят небо несчастной родины Сервантеса, дабы сделать ее окончательно и бесповоротно счастливой.

Не прячьтесь далеко, гражданин Франко. Идет за вашим перемещением уверенная слежка по пятам, и если еще не изъяли вашу подлую жизнь из мерзкой плоти, так, наверное, не было на то верховно-данного указания. Нужны вы, видимо, для суда праведного, неумолимого, как восхождение по исторической спирали, когда народы мира решат вашу судьбу на первом заседании в строящемся в центре Москвы Дворце Мирового Совета.

А покуда живите, возводите вокруг Мадрида пояс противовоздушной обороны. Только знайте, смех да и только ваш пояс, супротив стоместного планера, разработанного русским умельцем Москалевым. И не забудьте про парящую безмоторную машину «А-7», которых по три штуки за раз несут наши доблестные «илы». И про летящие на крыльях танки «КТ-1» Антонова тоже не забудьте – что их бронированному дну ваши пялящиеся в небо пулеметы.

Так что до скорой встречи в суде, товарищ Франко!

– Входите, входите, Роман Владимирович! – радостно привстал ему навстречу абсолютно незнакомый генерал-майор с эмблемой химических войск. – Знакомьтесь, вокруг очень уважаемые люди. Многие из них чрезвычайно давно желают на вас посмотреть хотя бы одним глазком. – Генерал весело подмигнул Панину. – Вот член-корреспондент Академии наук – Сулаев Адам Евсеевич. Это известный психолог Вансович Чан Маркович. Вот это…

В помещении было пятеро, но, даже несмотря на давнишнюю специальную подготовку, имена-отчества всех Панин не запомнил. Да и были ли они подлинные? Самого генерала звали Уруков Вадим Гиреевич. Затем взаимно представили Панина.

– Единственный в своем роде, – сказал о нем Уруков, – все равно что Гагарин. Уже два «прыжка» туда и обратно, и не на день-два – по месяцу. Да, впрочем, что вам рассказывать, вы и так всю его подноготную под микроскопом изучили. Да, да, – повернулся он к Панину, – вас изучили, как муху, понимаете. Но куда денешься, Роман Владимирович, мы с вами люди служивые. Дан приказ ему на запад, и будь добр, выполняй, правильно я говорю?

Говорил он неправильно, и дело было вовсе не в русском языке: Панин был не первым, кого «метнули» туда и обратно, просто те люди были «подопытными кроликами», «летчиками-испытателями», так сказать, а вот он пошел в «настоящий бой» и, наверное, действительно – первым.

– Хотим, Роман Владимирович, чтобы вы нам чего-нибудь рассказали о том, как там. Что хотите. Можно то, что вас самого больше всего поразило.

Вот тебе «здрасте», подумал Панин, извольте давать интервью. Может, еще и автографы попросят по окончании лекции. И что прикажете рассказывать этим академикам и членам-корреспондентам?

– Хорошо, господа, – сказал он тем не менее совсем спокойно и не растерянно, – можно начинать с любого места и момента.

– Вот именно, Роман Владимирович, – неожиданно поддержал его Адам Евсеевич Сулаев, – все направления в нашем мире изотропны.

– Значит, что меня поразило, – начал по новой Панин. – Кроме самого «перехода», переноса этого, сквозь гравитационную сингулярность. – Он скривился про себя, снова припомнив, что перед ним академики – не хватало сморозить какую-нибудь наукообразную чушь. Хотя, наверное, уже сморозил. Лучше о чем-нибудь приземленном. Не ученый я, не теоретик, всего лишь капитан ФСБ. – Мавзолеи эти чуть не убили наповал. Правда, я глаза выпучил, когда увидел. Вообще, Москва эта неизвестная…

Он понял, что главное было начать, а там все полилось само собой. Не слова его им были необходимы – видеть его, ощущать, что он тоже из плоти и крови. Может, нужно было этим «яйцеголовым», кроме голого знания, еще и это – чувственное подтверждение, аксиома наяву, так сказать. Он мог ошибаться, кто знает. Но приняв как должное свою роль – накрытого стеклом подопытного таракана, – он абсолютно смирился.

И общение состоялось, и, как оказалось, не только в форме монолога. Ему самому кое-что рассказали. Например, он знать не знал, только догадывался, об альтернативном проекте. Конечно, можно было предположить, что одной Москвой-2 дело не ограничится, но знать наверняка он раньше не мог.

– Да, – говорил ему генерал-майор Уруков, – заслали они своего собственного разведчика в Нью-Йорк. Кстати, мы к нему тоже одного эфэсбэшника приставили, как и они к вам, Роман, Ричарда Дейна. Он с ним общается при возвращении, так что у нас данные, как и у них, из первых рук.

– Знаете, Роман Владимирович, что самое смешное? Мы-то, русские люди, давно ко всяким диктатурам попривыкли, у нас это неотъемлемая часть истории, а им-то каково. Не знаю, на что они там надеялись. У них там такое… – Сулаев махнул рукой. – Президенты по три срока сидят. Рейган – четыре. Мартина Лютера Кинга прикончили, так никто даже расследования не вел.

– А Кеннеди? – автоматически спросил Панин.

– Какое там, – встрял Уруков. – Его же когда у нас подстрелили, в открытой машине везли, с женой в обнимку. А они там только на броневиках, и шпарят сто двадцать в час, ПТУРСом не наведешься. Да и вообще, кто его официально стрельнул – Освальд? Так ведь он до этого три года в Минске работал слесарем каким-то. Представьте, что бы с ним было – приедь он туда при полувоенной хунте? Кто бы ему винтовку продал?

– У них там оружие вообще не продается, – пояснил Сулаев. – Правда, у всех подлежащих призыву первой очереди – дома, в сейфе опечатанном, автомат – на случай массированного воздушного десанта русских. Да и вообще, что о Джоне Кеннеди говорить? Он там вообще президентом не был. Самым лучшим президентом у них был Эдвард Кеннеди, бывший летчик и сын миллионера. Он говорил – больше всего в жизни ему хотелось во время войны бомбить Берлин, но, кроме русских, никому более не выпала такая честь, а потому пришлось ему довольствоваться Японией. Однако когда погиб его брат – Джон, Эдвард понял, что бомбил кого надо. Катер Джона Кеннеди протаранил японский крейсер. Можно сказать, в отношении брата будущего президента самураи использовали метод борьбы с кораблями, известный во времена триер. Эдвард президентствовал два срока. А Джонсон так и прокантовался помощником.

– Эдвард Кеннеди сидел бы и третий срок, если бы Вьетнам досрочно не продул, – дополнил кто-то из присутствующих.

– А знаете, – довел до всех Панин, хотя они, наверное, изучали его доклады, – я там случайно про дело Горбачева прочитал. Да, Михаила Сергеевича – секретаря Ставропольского горкома. В восемьдесят пятом осужден как космополит и шпион империалистов.

• Предыдущая
• 31/98
• Следующая