Дело подстерегающего волка - Гарднер Эрл Стенли - Страница 27

• Предыдущая
• 27/43
• Следующая

– Значит, – улыбнулся Мейсон, – по вашему мнению, это было сделано из-за невнимательности и Лоринг Ламонт, перелистывая корешки чеков, по небрежности перевернул, не заметив этого, и тот корешок, от которого чек не был оторван.

– Думаю, что это могло произойти, – предположил Трэгг.

– Но в общем-то звучит не очень правдоподобно, не так ли? – спросил Мейсон. – Человек, перелистывая корешки чеков, по-видимому, все-таки видит, когда добирается до корешка, от которого чек еще не оторван.

– И все-таки я думаю, что случилось именно так, – сказал лейтенант Трэгг.

– Вы конфисковали книжку как доказательство?

– Доказательство чего?

– Доказательство поступков покойного в последний день его жизни.

– Нет. Мы просто переписали все чеки.

– А где чековая книжка сейчас?

– Насколько я знаю, все еще в секретере. Я могу показать, что Сейди Ричмонд звонила мне по поводу того, что вы посоветовали передать ее полиции, но…

– Одну минуту, – прервал его судья Бэйтон. – Все это уводит нас слишком далеко в сторону. Теперь мы уже добрались до доказательств, основанных на слухах. Если защита желает, то чековая книжка должна быть доставлена в суд. Однако я не понимаю, что это может дать.

– С разрешения суда, – сказал Мейсон, – это указывает, что Лоринг Ламонт, отправляясь в загородный дом, имел с собой чековую книжку. Он доставал чековую книжку из кармана и, по моему мнению, выписал чек на пятьсот долларов кому-то, чьи инициалы «О.К.». Делал он это в спешке и поэтому на корешке поставил только инициалы того, кому чек предназначался к оплате.

– А корешок был датирован? – спросил судья Бэйтон.

– Нет. На нем стоят только цифры – пятьсот долларов – и инициалы.

– А если ваше предположение окажется правильным? – спросил судья Бэйтон. – Что это доказывает?

– То, что тем вечером кто-то еще приходил в загородный дом.

– Вы можете представить чековую книжку в суд как доказательство вашей стороны, если желаете, – сказал судья Бэйтон, – но предупреждаю вас, мистер Мейсон, что суду потребуются более убедительные доказательства, что там мог быть кто-либо еще. Есть у вас еще вопросы к свидетелю?

– Больше вопросов нет.

– Хорошо, – сказал судья Бэйтон лейтенанту Трэггу, – вы можете покинуть свидетельское место.

– С разрешения суда, – сказал Карсон, – у обвинения в данный момент больше свидетелей нет. Теперь мы можем выслушать свидетелей противной стороны.

Мейсон встал.

– Одну минуту. Мы имеем право на перекрестный допрос Питера Лайонса.

– Ах да, – сказал Карсон. – Я уже послал за ним. Сейчас я его вызову.

Карсон повернулся к офицеру, который сидел около него, и начал шепотом с ним беседовать.

Внезапно лицо помощника окружного прокурора помрачнело, и он резко выпрямился. Офицер отрицательно покачал головой.

Карсон наклонился еще ниже. Тихая беседа возобновилась, а затем Карсон обратился к судье:

– Ваша честь, только что выяснилась несколько неприятная ситуация. Кажется, у Питера Лайонса сегодня выходной день. Он куда-то уехал, и его не могут найти. Боюсь, что во всем нужно винить меня. Я сказал, что он потребуется как свидетель только в том случае, если защита откажется принять пересказ его показаний, в противном случае нужда в его присутствии отпадает. Когда мистер Мейсон согласился принять показания, я так и сообщил в свой офис. И кто-то из служащих передал это мистеру Лайонсу. Боюсь, что мы не поняли друг друга. И должен признаться суду, что сам не придавал значения условию, выдвинутому мистером Мейсоном, до тех пор, пока он не поднял вопроса о перекрестном допросе свидетеля. При данных обстоятельствах, если мистер Мейсон будет так любезен указать пункты, по которым он намеревался допросить свидетеля, я, может быть, окажусь в состоянии объяснить, что показал бы на перекрестном допросе Питер Лайонс.

Мейсон отрицательно покачал головой.

– Я хочу иметь возможность допросить свидетеля. Именно таково было условие.

Судья Бэйтон нахмурился.

– Конечно, мистер Мейсон, вы твердо представляете себе, какого рода допрос собираетесь проводить и что намерены на нем выявить.

– Честно признаться, ваша честь, в настоящее время моя теория находится еще в стадии разработки, и я не рискну оглашать ее, во всяком случае, до тех пор, пока не задам определенных вопросов данному свидетелю. Но, в конце-то концов, мистер Лайонс, офицер полиции, является свидетелем обвинения, и я отказываюсь понимать, почему должен раскрывать окружному прокурору свой план перекрестного допроса.

– Вы будете задавать вопросы, касающиеся его показаний? – осведомился судья Бэйтон.

– Как его показаний, так и их правдоподобия, – ответил Мейсон.

– Но это абсурдно! – запротестовал Карсон. – Это офицер полиции. Когда он вешал штрафной талон на машину Лоринга Ламонта за неправильную стоянку, то не имел ни малейшего представления, что делает что-либо особенное. Талон, который он использовал, был так называемый незакрепляемый талон, и это зафиксировано. Записи говорят сами за себя. Я лично разговаривал с Питером Лайонсом довольно длительное время. Все, что знает о ситуации Питер Лайонс, записано в протоколе. В то время машина Лоринга Ламонта была просто еще одной машиной, стоявшей перед пожарным краном. Каждый месяц он видит сотни таких машин.

Судья Бэйтон вопросительно взглянул на Мейсона.

– И все-таки я хочу допросить этого свидетеля, – заупрямился Мейсон.

– Хорошо, – раздраженно согласился судья Бэйтон, – по закону вы имеете на это право. И если вы так настаиваете, у нас нет иного выхода, как продлить предварительное слушание дела. Продолжим завтра в десять часов утра. Однако я должен напомнить обеим сторонам, что у суда есть еще множество других дел и по инструкции судебной коллегии мы должны стараться не затягивать каждое слушание. Предполагалось, что данное дело займет у нас не более чем полдня, затем его продлили на вторую половину, а теперь уже очевидно, что сегодня мы не закончим и придется возобновить слушание завтра утром.

– Очень жаль, – сказал Мейсон, – но это не моя вина. Я специально выдвинул условие, на котором принимал пересказ показаний.

– Обвинитель должен был учесть это условие и обеспечить присутствие свидетеля в суде, – резко возразил судья Бэйтон. – Суд объявляет перерыв до десяти часов завтрашнего утра. Обвиняемая остается под стражей. Должен предупредить представителя защиты: если допрос офицера полиции Питера Лайонса покажет, что у защитника нет определенной теории, которую он собирается подтвердить, суд будет рассматривать все происшедшее как выпад против суда. Итак, суд распущен до десяти часов утра завтрашнего дня.

– Есть у вас что сказать мне? – обратился Мейсон к Арлине Феррис.

Едва сдерживая слезы, она, не разжимая губ, отрицательно покачала головой.

– Хорошо, – сказал Мейсон, – увидимся завтра утром.

Мейсон молча сидел в своем кабинете и задумчиво барабанил пальцами по пресс-папье. В пепельнице справа от него дымилась забытая сигарета, тоненькая струйка дыма поднималась к потолку сначала прямым столбиком, потом сворачивалась в небольшую спираль, а выше превращалась в бледно-голубое облако.

Делла Стрит, хорошо понимая его состояние, сидела по другую сторону стола наготове с карандашом в руке и тетрадью для стенографирования и боялась пошевельнуться, чтобы не помешать ходу его мыслей.

Глаза Мейсона были полузакрыты от напряженного размышления. Наконец он произнес:

– Записывай, Делла. Давай начнем с предположения, что Арлина лжет нам. Все вещественные доказательства противоречат ее версии. Почему она лжет? Черт ее знает. Потому что она виновна? Опять же непонятно. Если дело именно так, то она могла бы придумать ложь, а потом подогнать под нее факты. Девушка достаточно умна. Почему же тогда она говорит ложь, которая не соответствует фактам?

Делла Стрит закончила писать и ждала. Спустя несколько минут Мейсон продолжал:

• Предыдущая
• 27/43
• Следующая