Цветы для Чирика - Прашкевич Геннадий Мартович - Страница 44

• Предыдущая
• 44/81
• Следующая

– Ищете средства от полысения?

– Привет, Юрий Иванович, – усмехнулся Лыгин. – Если бы…

В обращении к Куделькину Лыгин часто сбивался с ты на вы, и обратно. Какой-то специальной системы в этом не было, но Куделькин не раз замечал, что полковник обращается к нему на ты вовсе не в самые худшие минуты. Может даже наоборот, в лучшие.

– Не от полысения, – подумав, вежливо пояснил Лыгин. – Давно хочу бросить курить.

– Не удается?

– Никак.

Лыгин усмехнулся:

– Вообще на моей памяти такое удалось только однажды. Был у нас такой, служил лейтенант Щитов.

– Бросил? – не поверил Куделькин.

– Бросил.

– Совсем?

– Не без этого… Сам видел некролог…

Полковник Лыгин негромко хохотнул.

Такой у него был юмор.

– Давай, – протянул он руку.

Куделькин передал полковнику, похожему в штатском на аккуратного бухгалтера, спортивную сумку Зимина.

– А телефон?

– Разве телефон остается не у меня? – на всякий случай проверил полковника Куделькин. – Разве Зимина дублирую не я? Разве не мне придется завершать начатое дело?

– Не ты, и не тебе, – грубовато ответил полковник. – Ты свое дело сделал. Давай сюда телефон.

– Я что, совсем выхожу из игры?

– Я же сказал, Юрий Иванович, что ты свое дело сделал, – так же грубовато повторил полковник. – И хорошо сделал. Прими благодарность. Заслужил. Но сейчас тебе пора отдохнуть. Сам жаловался, что выспаться не успеваешь.

И неожиданно спросил:

– Ты, говорят, играешь на трубе?

Куделькин усмехнулся:

– Играл. Когда-то.

– А сейчас?

– Профессиональный невроз… Губы не играют…

– Ну, это полбеды. Я тебе так скажу, – Лыгин взглянул на часы. – Сегодня пятница… У тебя ведь, Юрий Иванович, кажется, дача есть?.. Кажется, в Нижней Ельцовке, да?.. Не ошибаюсь?..

– Не ошибаетесь.

– Вот и поезжай на дачу. До понедельника спокойно можешь валяться на берегу. Рыбалка… Шашлыки… Завидую… Считай, что отправляю тебя в краткосрочный, но оплачиваемый отпуск.

Куделькин кивнул.

– Телефон в сумке, – сказал он.

Не было у Куделькина права спорить с полковником.

Все-таки он попытался еще раз:

– Разве я не?..

– Вот именно «не»! – жестко оборвал Лыгин. – Отдохни. Если хочешь, это приказ. До понедельника, Юрий Иванович, тебя вообще не должно быть в городе. А вот в понедельник явишься. Пора тебе завязывать со всеми этими так называемыми компьютерными фирмами. Твой рапорт об отставке мы уничтожим, как это и предусматривалось. Возьмешься за новое дело. Ну, понятно, поначалу покопаешься в бумагах, – усмехнулся Лыгин. – У тебя это здорово получается. Покрутишь, посмотришь. А пока…

Он протянул Куделькину черный потертый «дипломат»:

– А пока займись этим «дипломатом». Перед тем, как уехать на дачу. Видишь, он совсем как твой собственный. Это для того, чтобы ты не бегал по лестнице своего дома с вещью, которая может покажется соседям незнакомой.

– Куда мне с ним?

– Деда Рогожина знаешь?

– Конечно. Мой сосед этажом выше.

Куделькин не стал спрашивать, откуда знает деда Рогожина полковник Лыгин. И Лыгин ничего не стал объяснять. Просто кивнул:

– Вот именно. Твой сосед этажом выше. Он уехал на несколько дней в деревню и оставил тебе ключ. Верно?

– Верно.

– Так вот. Поднимешься в квартиру деда и откроешь дверь оставленным тебе ключом. «Дипломат» оставишь в квартире. Поставишь его под стол, который стоит в комнате. Все ясно?

– Да, Иван Федорович.

– Вопросы есть?

Куделькин кивнул.

– Ну?

– Что там вокруг Зимина?

– Почему тебя это интересует?

– Ну как, Иван Федорович?.. Вы же знаете…

– Знаю, – оборвал Лыгин Куделькина. – И делаю замечание.

– Почему? – не понял Куделькин.

– А потому, – сухо ответил Лыгин. – Никаких расспросов. Категорически требую от вас молчания, Юрий Иванович. Все, что касается наших нынешних занятий, не должно никуда выходить. Вообще никуда не должно выходить! Вы поняли? Есть еще вопросы?

Вопросы у Куделькина были, но он вовремя придержал язык. Не стоило распускать язык перед полковником Лыгиным.

– И еще, – добавил полковник. – Повторяю еще раз. Вам совершенно не нужно торчать в городе до самого понедельника. Лето… Сегодня же уезжайте на дачу… Завершите все дела и уезжайте. Прямо сегодня.

– Выпить-то я могу?

– А выпить вы, наконец, можете, – засмеялся полковник. – Разумеется, соблюдая меру.

Они разошлись.

Что-то в словах и в поведении Лыгина страшно не понравилось Куделькину. Он шел, пытаясь понять – что? Но думал совсем о другом.

Труп Зимина, прикрученный к дереву… Исчезнувший «дипломат» Зимина, но оставшиеся в карманах документы и деньги… Глупый бомж Груня, по фантастической дешевке сбывающий на улице баксы… Видеозапись беседы с неким уголовником Леней Чириком, он же теперь Сковородин Григорий Павлович… Наконец, радиотелефон…

Вот-вот…

Радиотелефон…

Знак! – вдруг пришло в голову Куделькина.

Если полковник Зимин действительно почувствовал в аэропорту что-то неладное, он должен был подать некий условный знак. Для него, для капитана Куделькина. Или для людей Лыгина. Неважно. Для кого-то из них. Зимин обязан был, он должен был подать знак.

Но какой?

Подгоняемый неожиданной догадкой, Куделькин вошел в подъезд. Вынув из почтового ящика газеты, на лифте поднялся на свой этаж. Открыв дверь, бросил потертый «дипломат», врученный ему Лыгиным, на диван, и сразу молча направился в кухню.

– Ты чего? Потерял что-нибудь?

– Да нет, дядя Валя, кофе хочется. Кофе хочу сварить. Крепкий и горячий.

И заинтересовался:

– А почему вы спрашиваете?

– Вид у тебя такой.

– Это от пересыпа…

– Да ну! Ты спал часа три, – засмеялся Валентин. – Какой пересып?

Куделькин не ответил.

Знак! Зимин должен был подать знак! Обязательно должен был подать знак!

– Дядя Валя, – как бы не заинтересованно спросил Куделькин. – А как держался ваш сосед в аэропорту? Вы говорили, что в самолете он показался вам озабоченным. А когда сошли с самолета? В аэропорту?

– А никак.

– То есть? – не понял Куделькин.

– Никак он не держался. Как выглядел озабоченным, так озабоченным и остался. Мы с ним вместе прошли в здание. Там он сунул телефон в спортивную сумку и попросил меня подождать. Он, дескать, ненадолго. Ну, что тут объяснять? Ежу понятно.

– У него были нелады с желудком?

– Не думаю.

– В самолете он бегал в туалет?

– Ни разу.

– Тогда какого черта он побежал в туалет, если перед зданием его ожидала машина?

Валентин пожал плечами:

– Потому, наверное, и побежал, что не бегал в самолете. Не знаю.

Валентин действительно не знал.

Зимин сунул телефон в сумку, подумал Куделькин, боясь потерять какую-то зародившуюся в сознании догадку… Зимин сунул телефон в сумку… И ушел… В туалет?.. Или Зимину попросту понадобилось срочно оторваться от своего соседа по самолету?.. В конце концов, Зимин мог выйти из машины в любом месте. Выйти и отлить, раз уж приспичило, прямо на обочине… Так даже надежнее… Профессионал не побежит в туалет, если его ожидает машина… А ведь машина ожидала Зимина! И на расстоянии, кстати, меньшем, чем расстояние от входа в аэропорт до туалета. Машина стояла на площади… Зимин не знал, Зимин никак не мог знать, что Куделькин катастрофически запаздывает… Значит, Зимин никуда не должен был уходить!..

Но он ушел.

И, уходя, сунул телефон в сумку.

Ошибка?

Нет, не ошибка, понял Куделькин.

Это и был знак.

В зале аэропорта полковник Зимин неожиданно увидел что-то такое, что резко изменило его планы. Он увидел что-то такое, что, наверное, не оставляло ему шансов добраться до машины, даже если бы она стояла прямо у входа в здание аэропорта. И тогда…

И тогда Зимин оставил сумку и радиотелефон неизвестному человеку.

Он специально сунул телефон в сумку.

• Предыдущая
• 44/81
• Следующая