Цветы для Чирика - Прашкевич Геннадий Мартович - Страница 35

• Предыдущая
• 35/81
• Следующая

Ему даже не надо было глядеть на фотографию Зимина.

Точно такое удостоверение было выписано в свое время на имя капитана Маслова. И точно такое лежало в кармане у него. У капитана Куделькина.

Но на текст вкладыша Куделькин взглянул.

Подпись.

Ну да…

Один из заместителей министра МВД Куликова…

И так далее, сказал себе Куделькин.

Ему было отчаянно плохо.

Пока он не держал удостоверение Зимина в руках, он на что-то надеялся. Теперь надеяться было не на что.

Пнуть его? – с равнодушием отчаяния подумал он, еще раз взглянув на спящего, удовлетворенно похрапывающего бомжа.

Не стоит…

Неторопливо, но споро поднявшись по каменным ступеням лестницы на площадь к автостоянке, Куделькин коротко указал молчаливому сержанту-казаху с русской фамилией, куда следует подогнать машину, и снова вернулся к спящему Груне.

Иногда на переходной мост поднимались люди.

Никто не обращал никакого внимания ни на бомжа, ни на сидящего рядом с ним человека в штатском.

С помощью сержанта Куделькин рывком поднял с земли сонно бормочущего, но не брыкающегося пьяного бомжа и бросил его на заднее сиденье машины.

Весь салон заполнили сложные запахи.

Молчаливый сержант ухмыльнулся, но ничего не сказал.

– Трогай, Лапшин, – приказал Куделькин. – Видишь, на траве оборванцы валяются? Кровь горячая. Проснутся, поднимут шум.

– Куда, Юрий Иванович?

– В тихое место… Ну, хотя бы к новому мосту…

Сержант понятливо кивнул.

– Во!.. – уже на ходу очнулся Груня.

И осоловело открыл глаза.

И, кажется, что-то такое осознал сразу.

Не первый раз, наверное, попадал в казенную машину.

Правда, не в такую комфортабельную.

– Это чего ж получается, граждане начальники?.. – сразу заныл он, приглядываясь. – Я ж не лупень, бяки-козлики… Куда едем?..

– А куда лучше? – спросил Куделькин.

– А на Владимирскую!.. – пьяно обрадовался Груня. – А к Ивановым… Которые не братья…

И так же пьяно, но, кажется, действительно понемногу приходя в себя, объяснил:

– Ивановы, они не братья… Они просто Ивановы… Так получилось… Один молчит, другой болтает, а третий, я вам скажу, такое вдруг выбросит!.. Или поехали к Кольке-Недопырке… – бессмысленно предложил Груня. – Мне Колька обед обещал…

Сержант Лапшин, не оборачиваясь, ухмыльнулся.

– Чего это ты обедаешь у какого-то Недопырки? Ты ведь полковник? – сухо спросил Куделькин и посоветовал сержанту: – Давай зарули на свободную обочину… Съезжай прямо вниз… Чтобы шум стоял от машин… Вот, – одобрил он, когда «Волга», глухо рыча хорошо отрегулированным мотором, плавно скатилась на шумную обочину. – Здесь нас никто не услышит. Тормозни и приоткрой дверцу. Дышать невозможно

– Это где ж мы?.. – удивился Груня.

– Это мы в хорошем месте, господин полковник, – все так же сухо объяснил Куделькин, прикидывая, как удобнее начать разговор.

– Бить будете?

– По возможности нет, господин полковник.

– А чего тогда? – еще больше удивился Груня.

– Мы, господин полковник, будем тебя расспрашивать. Просто расспрашивать. Но подробно.

– Ну я и говорю, бить будете, – укоризненно выдохнул Груня. И предупредил: – Меня нельзя бить. Казенное я лицо.

И нагло спросил:

– Выпить есть?

Крайне неохотно Куделькин вынул из кармана плоскую стеклянную фляжку с остатками дагестанского коньяка. Ему не хотелось бить Груню. Ему все осточертело. Пусть пьет, если ему от того легче. Он снова вдруг вспомнил лейтенанта Гродникова и ему стало еще хуже.

– Глотни, глотни, господин полковник… – сухо предложил он, протягивая Груне фляжку. – Освежи голову… Может, тогда разговор окажется покороче…

– Это как? – диковато покосился Груня на Куделькина.

Видимо, Груня уже что-то соображал, пришел немного в себя, потому что не дергался и не пытался выскочить из стоявшей в кустах на обочине с раскрытыми дверцами «Волги».

– Я тут кое-что выгреб у тебя из кармана… Ну, пока ты спал… – как бы неохотно показал Куделькин целлофановый пакет. – Ну, документишки разные… Немножко деньжат… Все твое?..

– А то!

– А на фотографии ты что-то не похож, господин полковник.

– Товарищ полковник… – с фальшивой гордостью дернулся и с такой же фальшивой и пьяной строгостью поправил Куделькина бомж. – Какой я господин?.. Я товарищ…

– Ну, товарищ так товарищ. Какая разница?.. Только, товарищ полковник, не похож ты на свою фотографию. Какая-то она не совсем такая.

– А то! – все с той же фальшивой гордостью возразил бомж. – Как иначе? Я ж еще молодой на той фотке.

И обеспокоено стрельнул мутными глазами на тяжелый затылок молчаливого сержанта-казаха, сидящего за рулем, а потом так же обеспокоено перевел взгляд на равнодушное лицо Куделькина.

– Говорят, у тебя и валюта имеется, товарищ полковник?

– А то!.. Мы с удовольствием…

И жадно присосался к фляжке.

Все же Груня плохо соображал.

Пропала фляжка, брезгливо подумал Куделькин. Стеклянная, а все равно пропала. Придется выбросить. Ну и хер с ней. После Груни и стеклянную не очистишь.

– За приятное знакомство, – снова обеспокоено стрельнул глазами Груня.

И прильнул к фляжке.

– Ну, хватит, товарищ полковник, – приказал Куделькин. – Мне лично приятности наше знакомство не доставляет… Чем быстрей мы покончим с нашим знакомством, тем лучше будет для каждого…

И преодолевая брезгливость, дотянулся правой рукой до телогрейки, сильно встряхнул бомжа:

– Где взял валюту и документы?

– Не знаю, – уверенно ответил Груня.

– А ты подумай.

– Не знаю.

– Ты хорошо подумай.

– А чего такого?.. – подумал, наконец, Груня. И все с той же непонятной уверенностью ответил: – Купил…

Наверное, Груне показалось, что Куделькин потрясен его ответом, потому что все с той фальшивой, даже с демонстративной гордостью, уже окончательно приходя в себя от коньяка и смутного беспокойства, Груня нагло добавил:

– Настоящие документы! Без подделки!

– Я знаю, что настоящие, – негромко согласился Куделькин, вытирая руку носовым платком. И попросил: – Положи фляжку на сиденье. Да закрути, закрути пробку. Коньяк проливается. А теперь дай руку.

– Погадаешь, что ли? – нагло поинтересовался Груня.

– Погадаю, – согласился Куделькин и задумчиво взял в свою руку протянутую ему руку бомжа.

Рука Груни оказалась грязной.

Черные полукружья обгрызенных ногтей давно нуждались в чистке.

Левая ладонь когда-то была обожжена, на ней явственно выделялись светлые пятна.

– Ошпарился?

– Было дело. В бройлерной однажды уснул.

– В бойлерной?

– Какая разница?

– Действительно… – усмехнулся Куделькин. – Всякое случается…

– А теперь слушай меня внимательно, товарищ полковник… – немного помолчав негромко и нехорошо сказал Куделькин, даже молчаливый сержант за рулем напрягся. – По документам, товарищ полковник, которые я нашел в твоем кармане, проходит мой друг… Мой хороший друг… Совсем недавно, товарищ полковник, этот мой старый друг исчез в аэропорту Толмачево. Сошел с самолета и как сквозь землю провалился. Вот просто так. Сошел и как сквозь землю провалился… Поскольку моего друга до сих пор пока не нашли, значит, о его местонахождении знаешь только ты, товарищ полковник, поскольку никакой дурак, даже самый отъявленный, такими документами, как у моего друга, торговать не станет… Еще при моем друге были деньги… В валюте… Какую-то часть ты, наверное, уже спустил, но это не страшно… Если ты мне, товарищ полковник, скажешь прямо сейчас совершенно честно и прямо, где находится мой потерявшийся друг, я, товарищ полковник Груня, даже оставлю тебе некоторую часть найденных тобою денег… А, возможно, даже отпущу тебя…

• Предыдущая
• 35/81
• Следующая