Кукловод - Шведов Сергей Владимирович - Страница 10

• Предыдущая
• 10/37
• Следующая

С трудом, но Дальский поднялся на нижние подрагивающие конечности. Оставленные с вечера сто граммов никак не хотели лезть в искривлённую отвращением пасть. Сергей справился с задачей только с помощью сердобольной Катюши. Минут через десять он начал возвращаться к жизни, чему способствовала и чашечка кофе, в которой он не в силах был себе отказать, хотя и следовало бы поберечь раздрызганное вчерашним кутежом сердце. У Катюши была очень приличная фигурка и природное простодушие, позволяющее чувствовать ей себя в чужой квартире столь же комфортно, как на нудистском пляже. Дальский, вернувшийся к жизни, попытался припомнить, каким же образом чудное создание оказалось в его постели, но воспоминания были всё больше смутные, отрывочные и уводящие от сути дела.

Катюша поползновения реанимированного Дальского восприняла довольно спокойно, без ложного девичьего смущения, и только звонок в дверь помещал вспыхнувшему огоньку страсти превратиться во вселенский пожар.

Огорчённый непрошенным вмешательством Дальский с отвращением натянул штаны и побрёл к выходу. Верочка ворвалась в скромную холостяцкую квартиру разъярённой фурией, и Сергей очень скоро пожалел, что вообще открыл ей дверь. – Каким ты был мерзавцем, таким и остался.

– Кофе хочешь? – тупо спросил Дальский, ещё не совсем отошедший от вчерашнего кутежа.

Верочка бросила в его сторону уничтожающий взгляд, а потом перевела горящие возмущением глаза на голую Катюшу, которая с видом кайфующей дачницы сидела в кресле, без всяких претензий на вмешательство в чужой разговор. Но то ли её поза показалась Верочке вольной, то ли выражение лица она сочла слишком порочным, но, во всяком случае, незваная гостья назвала милое создание шлюхой. Благовоспитанная девица в долгу не осталась и указала патлатой мымре, что развязность женщине не к лицу, тем более женщине пожилой.

По мнению Дальского, Катюша хватила лишку относительно Верочкиного возраста, поскольку пожилой её назвать никак нельзя, разве что зрелой. Но мнение Сергея никто спрашивать не собирался, а он предпочел не навязывать его милым дамам. Пока противоборствующие стороны изощрялись в ругательствах, Дальский успел обрести равновесие, необходимое для серьёзного разговора.

– Так ты будешь пить кофе? – спросил он у Верочки. – Буду, – неожиданно ответила та, подсаживаясь к столу.

То ли весь запал Верочки выплеснулся на самоотверженную Катюшу, то ли по какой-то иной, неизвестной Дальскому, причине, но разговор из сферы интимной сразу же перешёл в сферу политическую.

– То, что ты кобель блудливый, – для меня не новость, – Верочка отхлебнула из чашки и, кажется, обожглась. – Но как ты мог, Сергей, как ты мог…

– А что такое? – искренне удивился Дальский Верочкиному патетическому тону. – Твои шашни с шлюхами, это полбеды, но чего я от тебя действительно не ожидала, так это предательства демократических идеалов. Мой бывший любовник – черносотенец! Уж лучше бы ты, Дальский, пошёл в сутенёры.

– Это ты зря, – покачал головой Сергей. – Очень милые и интеллигентные люди, а один даже князь.

– Боже мой, куда мы идём, – Верочка пропустила замечание Дальского мимо ушей, что с ней частенько случалось и раньше. – Сергей Дальский – монархист! Это же курам на смех.

– А что тебе, собственно, не нравится в монархической идее? В благословенной Британии – монархия, в Швеции – монархия, даже в Монако свой князь имеется, а мы чем хуже. Да мало ли приличных стран с монархическими режимами.

– Вот именно, приличных, – полыхнула Верочка. – А чем это обернётся у нас, ты подумал?

– Ну отчего же, – зевнул Дальский. – Конституционная монархия с социалистическим уклоном.

– Не разыгрывай из себя идиота! Ты путаешься под ногами у весьма серьёзных людей, озабоченных судьбами страны и мировой цивилизации.

– Это твой Зарайский озабочен судьбами страны? – саркастически ухмыльнулся Сергей. – Сколько я его помню, кроме собственной карьеры его ничего не интересовало. Скучный он человек, ты уж извини за прямоту.

– Маскарадов он устраивать не будет, это не его стиль, но в отличие от тебя, Аркадий Гермесович человек знающий и деловой.

– Эти деловые и знающие уже довели страну до ручки, осталось только спичку поднести, чтобы полыхнуло по всем городам и весям.

– И ты решил взять роль спички на себя? – Отнюдь нет, – возразил Дальский. – Наша программа примиряет всех: колхозникам мы отдаём колхозы, фермерам – фермы, дворянам – усадьбы, заводчикам – заводы, фабричным рабочим – фабрики, лётчикам – самолёты, проституткам – бордели на хозрасчёте. Очень милая программа.

– Бордели – это, по-моему, самое ценное, что в ней есть. – Свободная личность в монархическом государстве должна удовлетворять свои потребности в специально отведённых для этой цели местах. Это вам не демократическое повальное скотство. Мы всех заставим уважать закон. В том числе и твоего Зарайского.

– Чем тебе так не угодил Аркадий Гермесович? – Болтает много.

– Стыдно, Дальский, – возмутилась Верочка. – В тебе говорит элементарная зависть. – Во мне говорит исключительно чувство справедливости. Да, в конце концов, мне вообще нет дела до твоего Зарайского, это ты, по-моему, пытаешься предъявить мне претензии.

– Ты же знаешь, что Аркадий Гермесович баллотируется в губернаторы, а твоя дурацкая затея путает ему все карты.

– Так мы выбираем губернатора? – удивился Дальский. – Гулькин даже с колхозом не справится, а ты толкаешь его на преступление. – Очень даже справится, – вмешалась в разговор преданная монархической идее Катюша. – Такой милый дядька.

– Ну, вот видишь, – Дальский сделал широкий жест. – Народ утверждает, что справится, а глас народа для меня – это глас Божий.

– Девице, конечно, видней, что он может, этот твой Гулькин, но в победе Зарайского заинтересованы большие люди, и ты, Сережа, рискуешь нарваться на неприятности.

– Это что же, угрозы, запугивание, шантаж? Перед вами, сударыня, лицо официальное: член политсовета социал-монархической партии.

Самое забавное, что Верочка струхнула и даже слегка побледнела, и тут только Дальскому пришло в голову, что лицо он действительно официальное, а может быть даже влиятельное, уж коли его внимания и расположения добиваются такие высокие особы, как Аркадий Гермесович Зарайский.

• Предыдущая
• 10/37
• Следующая