Выбери любимый жанр

Допрос безутешной вдовы - Каминаси Кунио - Страница 23


Изменить размер шрифта:

23

А вот что было делать с Мураками на запруженных центральных улицах Саппоро, я искренне не знал. Не то чтобы мне было стыдно идти с этим коротконогим, асексуальным созданием, но определенная неловкость все же была. Вся внутренняя моя натура кричала в уши прохожим, что, мол, она не жена мне и уж никак не любовница, да и коллегами по работе нас назвать можно только с большой натяжкой, так как работаем мы с ней в разных префектуральных управлениях.

Аюми же мое присутствие с левого бока ничуть не беспокоило, и ей явно доставляло удовольствие шагать (если только старушечье шарканье по асфальту ее «первых ножек Ниигаты» можно назвать шагом!) с высоким видным мужиком в направлении развратно-призывных вертепов и кабаков сладострастного квартала Сусукино. И только всосанное с молоком матери тонкое чувство такта заставляло меня всю дорогу удерживаться от вопроса о том, когда она вообще последний раз в своей жизни прохаживалась вот так вот с мужиком по вечернему городскому центру. И прохаживалась ли вообще?…

В дверях высоченной «Альфы» столкнулись с моим «соперником» – Олегом Валерьевичем и двумя русскими филологинями, которые дружной компашкой выкатывались из гостиницы.

– Ой, Нина Валентиновна! Марина Борисовна! – заверещала вдруг у меня под правым локтем Мураками. – Олег Валерьевич! Какая встреча! Вы куда идете?

– Да вот хотим поужинать где-нибудь… – ответила за всех розовощекая Марина Борисовна. – А вы?…

– Ну как же, Марина, – в разговор вступил роковой красавец Олег Валерьевич. – Мы сегодня в аэропорту познакомились…

Он остановился, тактично давая нам возможность напомнить ему и его Нинам-Маринам наши с Аюми фамилии.

– Минамото, – кивнул я всей этой русской троице.

– Мураками, – пискнула снизу Аюми.

– А вы сами-то здесь какими судьбами? – поднял соболиную бровь Олег Валерьевич.

– Да мы тут… – начала было словоохотливая Аюми.

– Мы тоже поужинать хотим, – перебил я ее. – На верхнем этаже ресторан неплохой. Хочу Мураками-сан показать вечерний Саппоро, она здесь впервые, а сверху вид прекрасный.

– Да, впервые, – подтвердила правильность моего поведения Аюми.

– А-а, понятно! Ну тогда приятного аппетита! И вида тоже не менее приятного! – вежливо произнес Олег Валерьевич, давая нам понять, что встреча окончена. – Мы пошли! Да, девушки?

Пятидесятилетние тяжеловесные русские «девушки» дружно прыснули, театрально покраснели, дали возможность Олегу Валерьевичу взять их обеих под белые пухлые руки, и через секунду их смех смешался с урчанием моторов проползавших мимо отеля машин.

У стойки администратора мы без промедления получили номер единственного в гостинице Владимира Николаевича, оказавшегося простеньким, без излишеств, Селивановым, и попросили дежурного ненавязчиво проверить по телефону, у себя ли он. Дежурный, видимо привыкший к подобным выкрутасам моих коллег, бесконечно беспокоящих все прилегающие к криминогенному Сусукино гостиницы, проворно набрал селивановский номер, по-английски предупредил, что сейчас ему якобы принесут его сданный два часа назад в глажку костюм, получил достойный отпор, повесил трубку и молча указал нам усталыми глазами на лифты.

Мы поднялись на двенадцатый этаж и постучали во вторую от лифтового холла дверь. Через секунду светящийся дверной глазок потух, и после довольно долгого изучения нас с Мураками Владимир Николаевич Селиванов поинтересовался из-за двери на дурном английском:

– Вы кто?

– Владимир Николаевич! – громко сказал я по-русски. – Мы из полиции Хоккайдо…

– Полиции?… – донеслось из-за двери недовольное бурчание. – Почему из полиции?…

– Вы не могли бы нам открыть? – продолжил я. – Нам надо задать вам несколько вопросов.

Замок негромко щелкнул, дверь отворилась, и мы увидели на пороге того самого Владимира Николаевича. Вид он имел смешной, если не сказать – жалкий. Костюма его на нем не было, зато имелась на его рыхлом и невразумительном теле бело-синяя юката – традиционный гостиничный «гарнитурчик» из легкой, халатного типа куртки-рубахи и таких же шорт, выполненных в поэтике классических японских рёканов – доисторических гостиниц, существующих, впрочем, и по сей день, где гости спят вповалку на соломенных татами в комнатах на десять – двадцать человек. Эти юкаты выкладывают для посетителей вместо халатов и во многих гостиницах европейского типа. Там, где подешевле, кладут юкаты-халаты, а там, где подороже, – такие вот мало кому идущие «юкатные пары».

– Ну заходите, раз вы из полиции, – недовольным тоном проговорил Владимир Николаевич, распахивая перед нами дверь пошире.

– Мы ненадолго, – виновато сказала Мураками. – Только несколько вопросов.

– Удостоверения покажите, – попросил Селиванов.

– Вы что, японский знаете? – хмыкнул я, сунув ему под картофелеобразный нос с торчащими из ноздрей пучками седых волос свое удостоверение.

– Не знаю, – промычал Владимир Николаевич, разглядывая мою фотографию. – Но полицейскую бумагу от прав отличить как-нибудь смогу. А ваше где?

– Пожалуйста! – Циничная Аюми раскрыла перед ним свой бумажник, где под прозрачной пластиковой пленкой содержались ее водительские права.

– Это как раз права! – возмутился Селиванов. – Что вы мне тут показываете?!

– Извините! – с готовностью пошла на попятный Мураками и показала ему свое удостоверение – на этот раз, по мнению недоверчивого Владимира Николаевича, аутентичное.

– Садитесь, раз пришли. – Селиванов указал на кресла по обе стороны журнального столика.

На прикроватной тумбочке стояла белая кастрюлька, в которой журчал кипяток, вырабатываемый опущенным туда карманным кипятильником. Рядышком стоял пластиковый стакан с быстрозавариваемой лапшой, как я успел заметить, южнокорейского производства, из чего оставалось сделать вывод, что перед нами типичный советский командировочный, приехавший и со своим самоваром-кипятильником, и со своей лапшой, поскольку на нашем внутреннем рынке всех этих макаронных изделий быстрого приготовления, то есть моментального заваривания, царствует монополия отечественных производителей.

– Ужинать собрались? – Я указал на кипящую воду.

– Да вот… Пора, – закряхтел Владимир Николаевич и принялся с шумом и треском отдирать со стакана с лапшой верхнюю крышку. – Время, как говорится, спать, а мы…

– Вас наш визит не удивил, Селиванов-сан? – поинтересовалась Мураками.

– Признаться, не очень, – опять буркнул-крякнул Владимир Николаевич, победивший наконец крышку и теперь переливающий кипяток из кастрюльки в стакан.

– Правда? Почему? – продолжила допрос Аюми.

– Да меня предупреждали, что в Японии к русским такое отношение. Говорят, вы и отпечатки пальцев у нас можете требовать, и вообще недоверие к нам выказываете…

– Ну отпечатки пальцев – это если иностранный гражданин, не только русский, кстати, преступление совершает, – разъяснила ему Мураками.

– Как же, преступление! Вон Заречный два года у вас в университете Аомори работал, так говорит, что, как только он приехал, с него сразу отпечатки пальцев сняли…

– Это, наверное, давно было, – смутилась Мураками. – Сейчас уже с иностранцев этого не требуют…

– А кто это – Заречный? – спросил я.

– Да это из нашей делегации филолог… – пробурчал Селиванов и заботливо накрыл заваренную лапшу гостиничным блюдцем. – Москвич он…

– Олег Валерьевич, что ли? – продолжил я.

– Да, Олег… – согласился Селиванов.

– Понятно. Владимир Николаевич, мы пришли спросить у вас о том, с кем час назад вы встречались в холле «Гранд-отеля»? – Я решил поскорее закончить лирическое вступление.

– Час назад? – Селиванов остекленевшими в момент глазами посмотрел на часы над телевизором.

– Да, почти час назад.

– Как время быстро летит… – Селиванов оказывался не таким уж и никчемным мужичишкой, если вот так умело с ходу начал тянуть время, чтобы собраться с мыслями.

– Итак, Владимир Николаевич?…

– Это что, официальный допрос? – Стекло в его глазах подернулось тоской и сомнением.

23
Перейти на страницу:
Мир литературы

Жанры

Фантастика и фэнтези

Детективы и триллеры

Проза

Любовные романы

Приключения

Детские

Поэзия и драматургия

Старинная литература

Научно-образовательная

Компьютеры и интернет

Справочная литература

Документальная литература

Религия и духовность

Юмор

Дом и семья

Деловая литература

Жанр не определен

Техника

Прочее

Драматургия

Фольклор

Военное дело