Фенечка для фиолетовой феи - Лубенец Светлана - Страница 7

• Предыдущая
• 7/23
• Следующая

– Совершенно новый.

– А ты думала, она нам старый пришлет? – усмехнулась Диана.

– Кто? – опять напряглась Ира, мгновенно перестав плакать.

– Успокойся ты наконец! – довольно сердито воскликнула Долли. – Вот навязалась на нашу голову! Знала бы, что ты такая впечатлительная, ни за что бы тебя не пригласила в этом эксперименте участвовать. Чего ты так боишься? Тебя же это не касается!

– А кого… касается? – еле выговорила Ира.

Диана с Долли молча посмотрели на Ксению.

– Конечно же, меня, – нервно улыбнулась Золотарева, схватила с пола лист и еще раз прочла: – «Он не для фиолетовых…» Для кого же еще это написано, как не для меня?

– Почему именно для тебя? – с возмущением произнесла Сыромятникова, будто и не ее только что отпаивали валерьянкой. – У меня тоже… вот… фиолетовый… – Она приложила обе руки к груди, и девочки сейчас только обратили внимание, что на ней надет ярко-фиолетовый с блестящей ниткой джемпер.

Ксения ошарашенно переводила взгляд с одной одноклассницы на другую. Долли с Охотницей тоже были в явном замешательстве, зато Сыромятникову будто подменили. Теперь она ловко выхватила у Ксении лист со странной надписью и еще раз вслух выразительно прочитала ее.

– Девчонки! А как она узнала, что я хочу спросить? Я ведь не успела свой вопрос задать!

– Прости, мы не в курсе, – снисходительно улыбаясь, ответила Диана. – Это надо у самой Пиковой Дамы спрашивать. Оказывается, Золотарева была права: духи сами знают, что им делать.

Метаморфоза, приключившаяся с Сыромятниковой, развеселила всех, и девочки временно забыли о только что перенесенном страхе. Охотница даже начала иронизировать:

– Ирка, может, еще раз старуху вызвать, чтобы прояснила обстановку?

– Вот этого не надо! Я такого страху натерпелась, век не забуду! – Ира так и эдак вертела перед носом записку, а потом вдруг спросила: – Девчонки! А что, на том свете тоже компьютеры есть?

Одноклассницы ответили дружным недоуменным молчанием.

– Поглядите! – Сыромятникова ткнула толстеньким пальчиком в записку. – Это ж на компьютере набрано. Я и шрифт знаю: «Arial Black», курсив полужирный… А напечатано на принтере.

– Ну, Ирка! Ты просто Анастасия Пална Каменская! А я и не догадалась! – расхохоталась Ксения. – Колись, Брошенкова, где у тебя компьютер с полужирным курсивом?

– Нет у меня никакого компьютера! – довольно неестественно улыбнулась Долли. – Можешь хоть все комнаты и даже шкафы обыскать. Все равно не найдешь! А потом… вполне возможно, что и до того света прогресс дошел… Что же им все по старинке кровью мазюкать или красками, как какому-нибудь Кентервильскому привидению?

– А у нас дома есть компьютер, – предупредила вопрос Ксении Диана. – И что из того? Кажется, ты только что сама дурным голосом кричала, что видела старуху своими глазами. Это же не компьютерное изображение и не голография. А страхолюдину все видели! Верно, Ирка?

При воспоминании о видении кошмарной старухи у Сыромятниковой клацнули челюсти, которые она было приоткрыла для улыбки. По спине Ксении снова пробежал неприятный липкий холодок. Она действительно видела чью-то фигуру в дверях и, как и Ирка, вряд ли когда-нибудь забудет то, что видела.

В комнате резко запахло свечами, потому что одна из них догорела и пускала в потолок свивающиеся нити дыма, а вторая чадила, искрила и тоже собиралась погаснуть.

– Ленка, убери ты свечи и зеркало наконец, а то прямо страшно в него взглянуть, честное слово. – Сыромятникова поежилась и села в кресло, демонстративно отвернувшись к окну.

– Пожалуй, – согласилась Долли.

Она взялась за раму, и вдруг в ее руках зеркало треснуло и осыпалось на стол мелкими блестящими крошками. Девочки дружно ахнули. Долли отскочила от стола, резко спрятав руки за спину. Нежно-розовая пустая рама качнулась и упала сверху на зеркальное крошево. Из-под нее на пол полетели стеклянные брызги.

– Не к добру… – внезапно охрипшим голосом произнесла Ира. – Уж точно не к добру… Вот вам и полужирный курсив… Вот вам и туз пиковый… А то я думаю, к чему бы это он….

На следующий день невыспавшаяся Ксения с трудом сидела на уроках, временами уплывая сознанием в события прошедшей ночи. Она иногда бросала взгляды на Охотницу с Долли и видела, что те тоже чувствуют себя не в своей тарелке. Одна лишь молодчина Сыромятникова, ловко разоблачившая компьютерно-принтерное происхождение «послания» Пиковой Дамы, позволила себе расслабиться и на второй половине биологии уютно задремала за последней партой у окна, уткнувшись в пыльную занавеску. Ксении было тревожно и тоскливо. С запиской, конечно, девчонки прокололись – это ясно, но чего стоило только одно рассыпавшееся в прах зеркало, не говоря уже о странном видении косматой старухи…

– К доске пойдет… Германович, – как сквозь вату услышала она голос биологички.

Кто-то лениво ответил учительнице:

– Нет его… Болеет… ОРЗ…

– Тогда попрошу к доске…

Ксения уже не слушала, кого вызывают к доске, потому что, зацепившись мыслью за фамилию Стаса, вдруг выстроила в уме логическую цепочку. Вот оно в чем дело! Как же она раньше не подумала об этом… Ксения почувствовала, как у нее разгорелись щеки. Все ведь так очевидно! Германович болеет – Мотоциклист не приезжает… Неужели Ночной Мотоциклист – Германович? А, собственно, почему бы и нет? Он ведь сразу заинтересовался ею! В первый же день подошел поговорить, а она, дура, его спугнула… Но, видимо, все же она продолжала ему нравиться… И потом – эта его еле заметная, эдакая французская картавинка… Изысканная тонкая грассировка… Шлем ее заглушить не в состоянии! Именно так говорит Стас Германович!

Ксения даже заерзала на стуле от удовольствия. Конечно же, общественное мнение не позволило ему еще раз подойти к ней, поэтому он и притворяется учеником параллельного девятого класса. А если бы она разрешила ему тогда снять шлем? Вот бы было здорово! Ну, теперь-то она обязательно, как только они снова встретятся, попросит снять шлем. Или нет! Не стоит… Он должен сам… Как она тогда сказала Мотоциклисту? А-а-а, вот: все должно идти своим чередом! О-ох! Она же тогда ему почти прямо сказала, что он ей нравится… И ведь даже не подумала, что это может быть он…

Ксения вспомнила, как дрогнул голос Мотоциклиста, когда они говорили о Германовиче. Конечно, трудно сдержаться, когда говоришь о себе в третьем лице. Да! Все совпадает! И тот разговор Овцы с Резцовой в гардеробе… Ксения хорошо расслышала фразу Брошенковой о том, что кто-то «запал на фиолетовую чувырлу». Она ему нравится! Ой, так здорово! А он нравится Долли или Резцовой, а может, и обеим сразу. Именно поэтому они и устроили свой дикий розыгрыш с Пиковой Дамой, а слова «он не для фиолетовых» надо было читать так: «Германович не для тебя, фиолетовая чувырла!»

Все действительно совпало. Как только в школу после болезни пришел Германович, в тот же вечер Ксения встретилась в условленном месте с Мотоциклистом, поскольку бегония давно и прочно стояла на ее подоконнике. Прошла эта встреча так напряженно, что к ее концу у Ксении даже разболелась голова. Она уже не могла, как прежде, рассказывать Мотоциклисту все, что было на душе. Она фильтровала мысли, слова, но все-таки путалась и смущалась.

Было бы странно, если бы Ксения не спросила, где ее таинственный друг пропадал так долго. Но Мотоциклист не признался, что болел, а говорил о поломке мотоцикла и вообще нес всякую малоубедительную ерунду. Они, как и прежде, носились по окружной дороге, но Ксения уже не испытывала такого удовольствия от бешеной езды. Она держалась за пояс мотоциклиста, не смея прижаться щекой к его спине, и дрожала всем телом. Она обнимала Германовича и знала это. А он не знал, что она знала…

Следующая неделя началась для Ксении такими неприятностями, что она уже готова была поверить в то, что сбылось проклятие Пиковой Дамы и что не зря в мелкие брызги рассыпалось зеркало. Дурная примета – на то и дурная, чтобы после нее человеку жизнь медом не казалась!

• Предыдущая
• 7/23
• Следующая