Фенечка для фиолетовой феи - Лубенец Светлана - Страница 3

• Предыдущая
• 3/23
• Следующая

За размышлениями и воспоминаниями Ксения не заметила, как вышла на старую окружную дорогу. Она остановилась у фонаря возле остатков чугунного ограждения и задумалась. Что дальше делать? Придется возвращаться домой, ведь больше идти все равно некуда. Неужели придется им всем, взрослым, уступить?

Ксения совсем было собралась с силами, чтобы повернуть к дому, когда прямо перед ней тормознул мотоцикл.

– Хочешь прокачу? – спросил мотоциклист, не снимая шлема с тонированным стеклом.

Ксения в испуге отшатнулась.

– Не бойся, – усмехнулся парень. – Я тебя знаю. Ты Ксения Золотарева из 9-го «В».

– Допустим… А ты кто?

– Ты не знаешь… Я из другого класса…

– Из какого?

– Это для тебя имеет значение?

– Конечно, имеет. Может, ты все врешь… Ну-ка, скажи, как зовут нашу директрису? И вообще, почему ты не снимаешь шлем?

– Нашу директрису зовут Алевтиной Николаевной, а вашу классную – Инессой Аркадьевной. И если ты хочешь… – Парень взялся рукой за свой шлем.

– Погоди, – остановила его Ксения, – не снимай. Ты прав: это не имеет значения. Так даже интереснее!

– Тогда садись… Сейчас машин здесь немного. Такую скорость разовьем – мало не покажется!

– Давай! – махнула рукой Ксения и села на мотоцикл позади парня.

– Держись крепче! – крикнул парень, и они полетели.

Мотоцикл ревел и урчал. Ветер так сильно бил в лицо, что Ксения захлебывалась и не могла дышать. Она пряталась за спину мотоциклиста, кашляла, смеялась и визжала от восторга. Мимо с бешеной скоростью проносились столбы, деревья, огни. Встречные машины действительно попадались редко. Большинство автолюбителей предпочитали новое, недавно проложенное почти рядом шоссе. У Ксении жутко замирало сердце, когда все-таки из-за спины или навстречу со скоростью, не меньшей, чем их собственная, неслись машины.

Развернувшись так круто, что Ксения чуть не вылетела из седла, мотоциклист остановил свою машину возле школы.

– Супер! – восхитилась она. – Здорово!

Мотоциклист посмотрел на нее сквозь шлем, потом опять поднял руки, чтобы его снять. И Ксения снова остановила его:

– Пожалуйста, не надо… Все так необычно! Знаешь, я буду звать тебя Ночным Мотоциклистом! Ты еще как-нибудь покатаешь меня, Ночной Мотоциклист – Ужас, Летящий На Крыльях Ночи?

– Может быть, – ответил парень, опустил руки на руль, газанул, и его мотоцикл скрылся за школой.

Поскольку Ксения, как всегда, училась ровно и хорошо, учителя во главе с директрисой очень скоро стали делать вид, будто не замечают несколько странный цвет ее волос и экстремальность одежды, в которой она ходила в школу. Но Ксения прекрасно понимала – стоит ей сделать хоть один промах, как все начнется сначала, поэтому дома занималась серьезно и много. В классе старалась держаться независимо и не обращала никакого внимания ни на прищуры Германовича, ни на презрительные взгляды Овцы Долли с компанией.

Первые недели сентября стояли по-летнему теплыми, и Ксения очень огорчилась, когда пришлось все-таки доставать куртку. Однажды после уроков она по привычке выскочила на улицу раздетой. Холодный ветер через ворот и широкие рукава блузки моментально пробрался к самому телу. Ксения ойкнула, шмыгнула назад, в вестибюль, и направилась к гардеробу.

– …И эту фиолетовую чувырлу, – услышала она конец чьей-то фразы и остановилась в дверях. Хохот и сдавленное хихиканье раздались из-за ряда вешалок, еще заполненных куртками и плащами. – Я тебе говорю, он на нее запал. Предлагаю предпринять следующее…

Ксения узнала голос Долли, и действительно тут же прямо на нее вышла Лена Брошенкова, или, по-местному, Брошка, с курткой в руках. Она вздрогнула от неожиданности, увидев Ксению, но тут же собралась и перешла в наступление:

– Подслушиваешь? Нехорошо.

– Больно надо! Я куртку забыла. – Ксения сдернула с вешалки свою джинсовку. – А фиолетовая чувырла – это, конечно, я?

– Ну что ты! Как можно? – из-за вешалок показалась Диана Резцова. – Фиолетовая чувырла – это солистка группы «Киви». А ты у нас – Фиолетовая Фея. Фиолет – суперкласс!

– А-а-а! – отозвалась Ксения. – Тогда совсем другое дело! – Она усмехнулась и пошла к выходу.

Что эти две курицы задумали? Конечно, они говорили о ней, нет никакого сомнения. Что же они собираются предпринять, зачем и, главное, когда? Что там Брошенкова говорила? Кто-то на кого-то запал… Может, все-таки не про нее? Она не замечала, чтобы на нее кто-то западал. Хотелось бы, конечно… Но Германович, похоже, не может простить ей «пирожное со взбитыми сливками». Дурак! Ах да, она совсем забыла, что есть еще Сережа Григорьев! Как же, как же! Сосед справа, который никак не может выдержать ее взгляда и все время отворачивает лицо. Но вряд ли Долли с Резцовой беспокоятся о Григорьеве. Какой-то он невыразительный. Ксения попыталась вспомнить, какие у Григорьева глаза, но так и не смогла. Слишком быстро он их отводит в сторону. Все-таки хорошо, что она забыла куртку. Надо быть начеку! На всякий случай…

Хотя Ксения все время была настороже, в сети, расставленные Брошенковой и Дианой Резцовой, она все-таки попалась. Неожиданно попалась и глупо. Но она никак не ожидала подвоха именно с этой стороны. Слишком уж все начиналось естественно и непринужденно.

Однажды на перемене девчонки пугали друг друга страшными историями, которые имели обыкновение приключаться с подругами родных сестер, двоюродных братьев или какими-нибудь другими тридевятыми родственниками. Ксения терпеливо выслушала и про черную комнату, и про красные туфельки, и про белую простыню, и про отрубленную руку, и даже про кровожадную вставную челюсть. После душераздирающего повествования о ненасытной двуспальной кровати-людоедке, рассказанной Ирой Сыромятниковой, слово взяла Овца Долли:

– А вот мы этим летом в лагере ночью вызывали дух Пиковой Дамы.

– Да ну? – вскинула тонкие ниточки бровей Резцова. – И как? Неужели появилась?

– Представь себе! – качнула кудряшками Долли. – Такая жуткая: вся в черном, древняя, носатая, а в руке – зажат туз пик!

Тут уж Ксения не выдержала и расхохоталась:

– А где же она «тройку» с «семеркой» потеряла?

– Чего-чего? – не поняла Долли.

– Ну как же! – еще больше развеселилась Ксения. – Старуха должна была вам, кроме туза, еще две карты предъявить: «тройку» и «семерку». Классику забыли? Пушкина А.С.? В восьмом классе проходили!

– Думаешь, ты самая умная, да? – презрительно смерила ее взглядом Долли. – Небось увидела бы это чудище, забыла бы и про Пушкина А.С., и про Лермонтова М.Ю., и даже про родную маму!

– Не обращай на нее внимания, Ленка, – посоветовала Брошенковой Ира, поразившаяся тому, что необыкновенные истории, оказывается, могут происходить и с ее самыми близкими знакомыми. – Лучше расскажи, что эта Дама вам сказала, что сделала?

– Если бы она что-нибудь сделала, вы меня, наверно, здесь уже не увидели бы, – объяснила присутствующим Долли. – Нас девчонки научили, что предварительно, перед вызовом духа, зеркало нужно намазать сухим мылом и как следует растереть тряпкой, чтобы не было видно его следов.

– Мылом? – удивились одноклассницы. – Зачем?

– А затем, что мыло – это защитный экран. Ну… чтобы Пиковая Дама из зеркала не вышла и не передушила бы нас всех.

– Лен! А туз-то зачем? – почему-то шепотом спросила Ира.

– Она его на месте преступления оставляет, если, конечно, его совершит. Чтобы все знали, чьих это рук дело.

– А зачем? – еще тише повторила вопрос Сыромятникова.

– Откуда я знаю? Может, чтобы боялись и дух ее не тревожили.

– Поскольку ты жива и невредима, я догадываюсь, что Дама из зеркала так и не вышла, – опять вступила в разговор Ксения.

– Естественно, – процедила Брошенкова.

– Так, может, это вовсе и не Дама была?

– А кто же?

– Ну… кто-нибудь из вас… отразился…

• Предыдущая
• 3/23
• Следующая