Тени прошлого - Деревянко Илья Валерьевич - Страница 8
- Предыдущая
- 8/13
- Следующая
Глава 4
Первыми ощущениями были: вязкий холод, тупая боль в груди и острая – в раздробленных пулями коленных суставах. Я лежал на сыром каменном полу в крохотной подземной камере: без окон, с железной дверью. На табуретке в углу горела толстая, сальная свеча. Когда глаза привыкли к скудному освещению, я, как мог, осмотрел себя. Изодранный в клочья жандармский мундир с погонами ротмистра… грязные, окровавленные повязки на ногах и на груди… допотопные наручники на кистях рук…
При взгляде на оковы полностью вернулась память.
«Сорвалось, – тоскливо подумал я. – Недаром говорят – историю не повернуть вспять! Моя затея оказалась безумной, обреченной на провал авантюрой!»
…После мистического происшествия на пляже я внезапно очутился в просторном, скромно обставленном кабинете. За столом, под портретом Николая II сидел широкоплечий, суроволицый господин, как две капли воды похожий на моего прапрадеда по материнской линии! Тот, как гласило семейное предание (передаваемое шепотом), служил начальником жандармского Управления П…ской губернии Российской империи.
– Здравствуйте… Евгений Петрович, – тихо сказал я.
– Дима?! Племянник?! – заслышав мой голос, потрясенно вскинулся он. – Но… но ты же погиб шесть лет назад при усмирении бунта в Г…ке!!! Тебя растерзала на части толпа беснующихся мятежников!!! А сейчас… ты жив-здоров… в том же мундире. Правда, тела тогда так и не нашли… – «дядя» умолк и размашисто перекрестился. Затем перекрестил меня.
– Не волнуйтесь, я не бес, – грустно усмехнулся я. – Лучше скажите: какой нынче год, какое число?!
– Как… как ты сумел остаться в живых, – вместо ответа прошептал Евгений Петрович и вновь перекрестился.
– Не знаю, – пожал плечами я. – И каким образом попал в ваш кабинет, тоже понять не могу. Тем не менее я действительно живой – пощупайте пульс, убедитесь. А вот мой нательный крест, взгляните! – я поспешно расстегнул верхние пуговицы мундира.
Удостоверившись, что имеет дело с живым человеком, а не с призраком и не с инфернальной сущностью – «дядя» более-менее успокоился, усадил меня за стол и для начала угостил дорогой папиросой.
– Так какой год на дворе? – выпустив облачко дыма, вновь спросил я.
– Одна тысяча девятисот одиннадцатый от Рождества Христова, пятнадцатое июля. – Евгений Петрович позвонил в бронзовый колокольчик и попросил зашедшую в кабинет женщину приготовить «чаю на две персоны».
А у меня все похолодело внутри. «Господи Боже!!! Через полтора месяца прозвучит роковой выстрел в киевской опере и… и… Россия семимильными шагами двинется в земной ад!!!» – я с трудом удержал рвущиеся с языка слова. Не теперь! Прапрадед без того здорово ошарашен. Пусть немного придет в себя. А я тем временем получше восстановлю в памяти прочитанную мной научную литературу[13] …
Через два дня, когда и сам дядя, и его домочадцы окончательно убедились в том, что перед ними не кто иной, как чудесно обретенный «племянник Дима» (хоть и несколько странный, потерявший память) – я наконец-то решился поговорить начистоту с далеким предком. Беседа происходила в кабинете последнего, после ужина, при запертых дверях.
– Как вам известно… дядюшка… масонские организации оказывают всяческую поддержку революционным бандформированиям и фактически руководят ими, – волнуясь начал я. – Однако борьба русской полиции против «вольных каменщиков» тормозится засоренностью МВД и других правительственных учреждений масонскими ставленниками. Среди них такие высокопоставленные чиновники, как Джунковский, Урусов, Мосолов…
– Точно! Кругом сплошное предательство! – мрачно подтвердил Евгений Петрович. – И куда страна катится?!
– Прямиком в бездну, – ответил я и, откашлявшись, продолжил: – Несмотря ни на что, наша тайная полиция в принципе готова к разгрому масонских лож в России. Нас поддерживает председатель Совета Министров Петр Аркадьевич Столыпин. В сентябре сего года (после киевских торжеств) он намерен полностью развязать нам руки и нанести по масонству сокрушительный удар. Предварительно нам придется провести большую чистку в Министерстве внутренних дел, в тайной полиции и в корпусе жандармов. Это сложно, трудоемко, но выполнимо. Беда в другом! Несколько месяцев назад Мировая Закулиса приговорила Столыпина к смерти. Убийство произойдет 1 сентября 1911 года в Киеве. Непосредственный исполнитель – некто Богров. Финансовая и техническая подготовка осуществлена все той же Мировой Закулисой… Смерть Столыпина приведет к отставке его ближайших соратников в МВД – в первую очередь Курлова.
– Товарища министра[14] ?! – задохнулся прапрадед.
– Да! – сквозь зубы подтвердил я. – Но дальше – больше! На место Столыпина будет назначен тайный масон Коковцов и курс правительства кардинально изменится. Сильно ослабеют позиции патриотических организаций, резко сократится субсидирование патриотической печати. Одновременно возродятся и активизируются разгромленные Столыпиным антирусские силы[15] . В 1913 году товарищем министра внутренних дел станет масон Владимир Джунковский, который…
– Хватит! – прохрипел иссиня бледный Евгений Петрович. – Хватит! Я не знаю, откуда ты взялся, откуда у тебя такие сведения… Не понимаю, КАК ты сумел заглянуть в будущее, но… почему-то тебе верю!!! Скажи… Дмитрий… есть ли шанс предотвратить убийство премьера?!
– Можно попробовать, – осторожно молвил я, – но мне понадобится ваша помощь…
…Мы проговорили с начальником жандармского Управления вплоть до рассвета и выработали план действий. На первый взгляд – почти безукоризненный! Вдаваться в детали не буду (все равно ведь сорвалось! – Д.К .), сообщу лишь следующее: после долгого тщательного раздумья Евгений Петрович выбрал в Киевском охранном отделении того офицера, которому полностью доверял, и по телеграфу связался с ним. Выделил мне в помощь двух жандармских урядников: убежденных монархистов, членов Союза Русского Народа[16] . Выдал оружие и крупную сумму денег на расходы. А перед отъездом крепко обнял, перекрестил и прошептал на ухо:
- Предыдущая
- 8/13
- Следующая
