Дело о сумочке авантюристки - Гарднер Эрл Стенли - Страница 29

• Предыдущая
• 29/47
• Следующая

— Как ее адвокат?

— Конечно.

— Ты собираешься официально признать себя ее адвокатом, даже не узнав, какие показания она дала?

— Не имеет никакого значения, что она вынуждена была сказать. Я буду представлять ее, потому что другого выхода не вижу. Как полиция поступила с Томом Гридли?

— Никто не знает. Его где-то спрятали. Хочешь, чтобы я подала запрос о правомерности содержания под стражей и на него?

— Нет, его представлять нам нет необходимости. По крайней мере до тех пор, пока я не узнаю, какие показания дала Салли Мэдисон.

— Удачи тебе, шеф. Прости, что втянула тебя в это дело.

— Не ты меня, а я тебя.

— Разнеси их в пух и прах.

— Я так и сделаю.

Мейсон повесил трубку, сел в машину и помчался к тюрьме. Чрезмерная вежливость, с которой был встречен Мейсон, и исключительная быстрота, с которой ему предоставили свидание с Салли Мэдисон, после того, как он объявил, что намерен представлять ее интересы в качестве защитника, свидетельствовали о том, что полиция вполне удовлетворена ходом событий.

Мейсон расположился за длинным столом, разделенным экраном из мелкой прочной сетки. Через несколько секунд надзирательница ввела Салли Мэдисон.

— Привет, Салли, — поздоровался Мейсон.

Салли, выглядевшая вполне хладнокровной и спокойной, села по другую сторону экрана, разделявшего заключенного и посетителя.

— Я очень сожалею, что сбежала от вас, мистер Мейсон.

— Это не более половины того, о чем вам следует сожалеть.

— Что вы имеете в виду?

— Вашу прогулку с Деллой Стрит, с револьвером и деньгами в сумочке.

— Я знаю, что мне не следовало так поступать.

— Где вас нашел лейтенант Трэгг?

— Я не успела отойти и четырех кварталов от отеля. Мы поговорили. Потом он оставил меня под охраной двух полицейских, а сам отправился по ресторанам в поисках вас и мисс Стрит.

— Вы делали какие-либо заявления в полиции?

— Да.

— Зачем?

— Я должна была сказать правду.

— Полицейским вы не должны были говорить ничего.

— Мне показалось, что так будет лучше.

— Хорошо, — сдался Мейсон. — В чем же состоит эта правда?

— Я обманула вас, мистер Мейсон.

— Боже праведный, — простонал адвокат, — скажите что-нибудь новенькое, по крайней мере, будьте ко мне так же снисходительны, как к полицейским.

— Вы не будете сердиться?

— Конечно, буду.

— Значит… Вы не поможете мне?

— У меня нет выбора. Я помогаю вам, потому что не могу не помочь Делле Стрит. Я должен выручить ее из беды, а для этого мне необходимо спасти вас.

— Она попала в беду из-за меня.

— Она, я, много кто еще. Давайте, выкладывайте.

Салли опустила глаза.

— Вчера вечером я ездила к мистеру Фолкнеру.

— В какое время?

— Около восьми часов.

— Вы видели его?

— Да.

— Что он делал?

— Брился. Все лицо было в пене, он был без пиджака и сорочки. Только в нижней рубашке. В ванну набиралась вода.

— Дверь в ванную была открыта?

— Да.

— Его жена была дома?

— Нет.

— Кто открыл вам дверь?

— Никто. Дверь была приоткрыта на дюйм или два.

— Входная дверь?

— Да.

— Как вы поступили?

— Я вошла. Услышала, что он в ванной и позвала.

— Как он поступил?

— Он вышел из ванной.

— Вы уверены, что в ванну лилась вода?

— Да.

— Холодная или горячая?

— Конечно, горячая.

— Вы уверены?

— Да. Я заметила, что зеркало запотело.

— Фолкнер рассердился на вас?

— На меня? Почему?

— Потому что вы вошли подобным образом.

— Наверное, но все закончилось благополучно.

— Продолжайте, — устало произнес, почти простонал Мейсон. — Что было дальше?

— Мистер Фолкнер сказал, что ему не нужны неприятности, что он очень бы хотел закончить все дела со мной. Он знал, что Том всегда последует моему совету и предложил договориться.

— Что вы ответили?

— Я ответила, что если он передаст мне две тысячи долларов, сделка состоится. Что Том проработает на него еще шесть недель, а потом уйдет в шестимесячный отпуск по болезни, после которого вернется работать в зоомагазин. Что если Том изобретет что-нибудь новое за время отпуска, мистер Фолкнер будет иметь право на половину доходов от этих изобретений; что мистер Фолкнер выдвинет лекарства Тома на рынок, что они с Томом будут поровну делить чистые прибыли. Что они станут партнерами.

— Что сказал на это Фолкнер?

— Он дал мне две тысячи долларов, а я вернула ему чек на пять тысяч и сказала, что поеду к Тому и что все будет хорошо.

— Вы знаете, что Том приходил к нему примерно в четверть девятого?

— Не думаю, что он там был.

— Есть достаточно веские доказательства его визита.

— Я ничего не знаю о них, но вполне уверена, что Том не приходил туда. У него не было причины. Он сам сказал, что поручает все мне.

— Вы получили две тысячи долларов наличными?

— Верно.

Мейсон на мгновение задумался.

— Хорошо, расскажите о револьвере.

— Я очень сожалею, что все так получилось, мистер Мейсон.

— Вполне оправданно.

— Револьвер принадлежит Тому.

— Я знаю.

— Я не могу себе представить, как он попал туда, но когда я вошла в спальню с миссис Фолкнер, чтобы как-то ее успокоить, револьвер лежал на туалетном столике. Я узнала его и попыталась как-то защитить Тома. Это была первая мысль, первое инстинктивное решение. Я взяла револьвер и положила его в свою тумбочку, понимая, что произошло самоубийство…

— Убийство, — поправил Мейсон.

— Понимая, что произошло убийство, — продолжила Салли, приняв поправку как должное, — я не хотела, чтобы револьвер Тома был найден на месте преступления. Я знала, что Том не мог иметь никакого отношения к убийству, но не понимала, как там оказался его револьвер.

— Это все?

— Клянусь Богом, мистер Мейсон, чтоб мне умереть! Я все сказала.

— В полиции вы рассказали то же самое?

— Да.

— Как отреагировали полицейские?

— Выслушали меня.

— Они допрашивали вас?

— Немного, совсем немного.

— При допросе присутствовал стенографист?

— Да.

— Он записал ваш рассказ?

— Да.

— Что потом?

— Меня спросили, готова дли я подписать протокол, и я ответила, что, конечно, готова, если он содержит мой точный рассказ. Полицейские составили протокол, и я подписала его.

— Вас поставили в известность, что вы имеете право хранить молчание?

— Да. Произнесли какой-то вздор нараспев, что я имею право хранить молчание.

— Значит, именно так выглядит ваш рассказ на бумаге?

— Да.

— Господи! — с горечью воскликнул Мейсон. — Какая же вы дура!

— Вы о чем, мистер Мейсон?

— Ваш рассказ не сойдет даже за сказку. Вы придумали его только для того, чтобы защитить Тома. Полицейским не хватило ума заставить вас изменить показания при первом допросе, но сейчас они опомнятся, начнут давить на вас, и вас ждут серьезные неприятности.

— Не вижу причин давать другие показания.

— Правда?

— Конечно.

— Откуда всплыла сумма в две тысячи долларов, которую вы упоминали?

— Такая сумма показалась мне достаточно справедливой ценой.

— Раньше вы никогда не упоминали ее?

— Нет.

— Фолкнер действительно брился, когда вы вошли в дом?

— Да.

— Собирался принять ванну?

— Да.

— Он находился в ванной комнате?

— Да.

— Он вышел к вам в спальню?

— Да.

— Отнеситесь к вопросу максимально внимательно. Он вышел к вам в спальню, или вы вошли в ванную?

— Ну, мы встретились в дверях ванной комнаты.

— И он дал вам две тысячи долларов наличными?

— Да.

— Вы просили дать ему именно две тысячи долларов?

— Да.

— И у него оказалось две тысячи долларов?

— Да.

— Именно две тысячи долларов?

— Да. Ну… я не знаю… возможно, у него было больше, но мне он дал именно две тысячи долларов.

• Предыдущая
• 29/47
• Следующая