Визитная карточка хищницы - Борохова Наталья Евгеньевна - Страница 32
- Предыдущая
- 32/65
- Следующая
Тени прошлого проносились перед его глазами.
Декабрьский вьюжный вечер. Он перевязывает Лесину руку.
Другой кадр. Смеющийся довольный Лесин с золотой цепью – символом вечной дружбы.
И наконец: «Марьин задушил Лесина удавкой. Труп мы сожгли», – монотонно докладывает Зверев. Суворов вытаскивает из ящика фотографию, где несколько лет назад запечатлела себя неразлучная четверка друзей. Посмотрев несколько мгновений на снимок – кадр прошлого, Александр рвет его на части.
Пусть прошлое останется в прошлом.
– Скажите, будьте добры, что предпринял Суворов, когда узнал об исчезновении вашего мужа? – мягко вел допрос Грановский.
– Он отправил в Москву своего помощника. Тот сопровождал отца Игоря. Они вместе наводили справки в милиции, морге.
– Было похоже на то, что Александр Суворов самоустраняется от поисков вашего супруга?
– Нет, что вы! – Татьяна застенчиво улыбнулась. – Боюсь, я была не совсем объективна к Александру Петровичу. Вы должны меня понять, я была в положении. Вот-вот должна была родить. А тут такое несчастье. Сейчас я понимаю, что Суворов тратил собственные силы и средства на поиски Игоря. Ведь он был ему лучшим другом!
– В районе Домодедова нашли останки обгоревшего человека. Вы были на опознании? Что вы можете сказать по этому поводу?
– Меня не было. Я ведь уже объяснила… Ездил отец Игоря. Ему представили верхнюю челюсть с золотыми коронками и цепочку. – Татьяна заплакала.
Грановский терпеливо ждал, когда она успокоится. Наконец, судорожно вздохнув, она подняла голову.
– Простите… На чем я остановилась? Да, челюсть и цепочку. Больше ничего.
– Отец решил, что это… – Грановский наморщил лоб, соображая, как лучше выразиться, – …это принадлежит Игорю?
– Он не был уверен. А я… я в это вообще не верю!
– Спасибо, Татьяна Александровна. Спасибо вам за мужество!
Сидевший неподвижно Зверев вдруг дернулся.
– Это двойник виноват! – раздался его голос.
Татьяна вздрогнула и посмотрела на Зверева. Тот потерял спокойствие и заметался по клетке как раненый зверь. Суворов с опаской поглядывал в его сторону.
– У вас есть какие-то дополнения, Зверев? – осведомился судья.
Зверев оглядел присутствующих и бухнулся на скамью. Уже через несколько секунд он был неподвижен.
– Вы свободны, – кивнул председательствующий Лесиной.
Татьяна села на свободное место. Скромно, как полагается послушному ребенку, положила руки на колени. Она слегка сутулилась, будто бы события прошлого тяжким гнетом давили на ее нежные плечи. Где же он, Игорь? Как он мог оставить ее с маленьким сыном? Может, сидит сейчас под сенью раскидистых испанских пальм, тянет через трубочку коктейль, обнимает роскошную красотку. Жив и здоров! Правда, злые языки все нашептывали Татьяне, что Игорь мертв и виновник его гибели Александр.
Женщина вгляделась в обаятельное лицо Суворова. Нет, Александр тут ни при чем. Не может человек с таким лицом быть дьяволом.
– Помните наш уговор? – весело прокричал Козырев, сметая снег с машины. – Присаживайтесь, я вас подвезу.
– Это совсем не обязательно, – вяло пыталась сопротивляться Елизавета.
На самом деле ей совсем не хотелось добираться домой на общественном транспорте. Если учесть необходимость пересадок и людскую толчею, то эта перспектива вряд ли могла ее порадовать.
Она уселась в теплый салон «восьмерки» и с наслаждением ослабила хватку шерстяного шарфа, который неугомонная няня все-таки заставила накрутить на шею. Играла знакомая музыка, и Елизавета почувствовала себя очень уютно рядом с хозяином автомобиля. Среднего роста, далеко не могучего телосложения, он имел весьма моложавый вид. Если выразиться точнее, относился к тому типу мужчин, которые и в почтенном возрасте выглядят юношами. Подвижный, юморной, Антон располагал к себе собеседника с первых же минут общения. Он лихо крутил баранку, рассказывал Елизавете анекдоты, смеялся над ее шутками, шутил сам.
– Молодой защитник посещает своего клиента в тюрьме. «Ну как, суд удовлетворил нашу кассационную жалобу?» – спрашивает подзащитный. Молодой адвокат, сотрясая кулаками воздух, горячо восклицает: «Я и дальше буду добиваться справедливости!» – «Если так, то я буду искать другого адвоката», – отвечает клиент.
Козырев заразительно расхохотался, но, заметив грусть попутчицы, поинтересовался:
– Елизавета Германовна…
– Просто Лиза… – поправила его Дубровская.
– Прекрасно. Лиза, у вас всегда такое приятно подавленное настроение?
– Последнее время…
– Может, поделитесь со мной?..
– Может быть, только не сегодня.
– Приятно с вами говорить, Лиза. Вы очень предсказуемый человек. «Только не сегодня», «может, в следующий раз»…
Он так потешно и беззлобно изобразил Елизавету, что невольно вызвал у нее улыбку.
– А знаете что, Лиза! Впереди я вижу огни ресторана быстрого питания. Ничего хорошего там не дадут. Но за чашечкой кофе вы можете поплакать мне в сюртук.
– В жилетку, – улыбнулась Елизавета.
– Точно! Ну так что? Идем?
– Идем!
Она с радостью согласилась. Представив себе вечер в молчаливой, погруженной в сон и мрак квартире, Елизавете захотелось вдруг оказаться там, где полно народу, где празднично и шумно. Пусть денег у нее немного, но на чашку чая и слоеный яблочный пирожок хватит. Зато вечером можно будет не ужинать.
Они заняли столик у окна. В ресторане было шумно. Какая-то компания людей среднего возраста, скорее всего сослуживцев, отмечала день рождения. Именинник, симпатичный мужчина, сидел в окружении не менее десятка дам раннего бальзаковского возраста. Женщины острили, смеялись, всячески стараясь привлечь к себе внимание именинника. Тот сидел важный и многозначительный…
– Как петух в курятнике, – заметил наблюдательный Антон, и они расхохотались.
Именинник недовольно скосил глаза в их сторону, что вызвало новую волну безудержного веселья.
– Вы здорово умеете хохотать, Елизавета! А теперь рассказывайте, почему у вас был такой вид, будто бы вы приняли решение сигануть с десятого этажа?
– Всего не расскажешь… Ну а если коротко, то я переживаю, что допустила нешуточную оплошность в своей жизни, выбрав работу адвоката. Я к ней совершенно не готова и, самое печальное, не способна.
– Это вы-то? – сделал страшные глаза Козырев. – После того как вы были гвоздем всей программы в первый судебный день? Как вы тогда сказали? У моего клиента не раскрылся парашют!
Увидев, что Елизавета не разделяет его веселья, он бросился ее утешать:
– Нашли, из-за чего переживать! Вот у меня что было… Я только начинал работать адвокатом. И наконец – первое серьезное дело в суде! У моего клиента, помимо всех прочих неприятностей, изъяли автомат Калашникова. А я возьми да заяви ходатайство: «Что-то я не вижу среди присутствующих этого Калашникова! Автомат-то ему принадлежит. Непорядок! Прошу обеспечить явку Калашникова в суд! Пусть будет соучастником!» Что там началось! Народные заседатели чуть с кресел не попадали от смеха, а у председательствующего на нервной почве икота началась.
– Где-то я слышала уже эту историю, – подозрительно косясь на собеседника, сказала Елизавета.
Ей было хорошо в обществе этого неистощимого на шутки паренька. Настроение, как упрямый столбик термометра, поползло вверх.
– Слушай, давай мы без лишних церемоний перейдем на «ты»? – вдруг предложила она.
– О чем речь? – с готовностью поддержал ее Козырев. – Ты еще не почтенная старушка, да и я не ветеран. Раскурим трубку дружбы?
– Я не курю.
– Я тоже.
Они засмеялись.
Уже в машине, рассказывая Антону о странностях Зверева, она вдруг вспомнила разговор с конвоиром.
– Он как-то странно сказал: «Возможно, ему сотрясли голову…»
– Тебя что-то удивляет?
– Конечно! Ты ведь не будешь утверждать, что его могли избить, физически растоптать, сделать дураком…
– Физический метод воздействия очень распространен. Неужели ты об этом первый раз слышишь? Как по-другому можно до правды добраться? Кто будет добровольно на себя статьи вешать?
- Предыдущая
- 32/65
- Следующая
