2012 - Михайлов Владимир Дмитриевич - Страница 3

• Предыдущая
• 3/44
• Следующая

– Ну, как у тебя там разбираются? – начал Недулов, как и полагалось, с вопроса не самого важного, но актуального. – Роют усердно?

Демидову не надо было объяснять, о чём речь. Четырьмя днями ранее в одном из городов области произошла очередная свара. Коренные жители снова учинили не слабую драчку с «понаехавшими тут», поводом послужила закладка нового молельного дома для иммигрантов, властью официально разрешённая. Восемь убитых, до сорока раненных. По сравнению с предыдущим эпизодом, полугодичной давности, изменился характер стычки: огнестрелов оказалось в полтора раза больше, чем применений холодного оружия.

– Зря ты разрешал, – сказал Недулов. – Мог бы предвидеть.

Демидов, помолчав, ответил:

– А я и предвидел. Народ ведь звереет потихоньку. Сам знаешь, отчего.

Недулов знал, конечно. Причин было достаточно. Для большинства – перегревавшаяся уже ненависть к неимоверно богатеющим и открыто этим похвалявшимся магнатам. Для других – сознание того, что люди ни на что и никак не могли уже влиять, что они – пыль, и более ничто. Для третьих – ощущение того, что государство валится, и всякий понимающий это видит. Но власти на это наплевать. Для четвёртых…

– Вот я и подумал, – продолжал Демидов: – пусть стравят пар, иначе ведь того и гляди – на улицы станут выходить. И что тогда? Мне, знаешь, апельсиновый цвет вроде бы ни к чему.

Но эту тему Недулов развивать не стал. Вернулся к прежней.

– Стражи закона у тебя там постарались? – решил он уточнить.

Демидов покачал головой:

– Если бы. Да они и вмешались только под занавес. Когда стало уже затихать.

Стреляли участники. С обеих сторон. И не из самопалов. Калаши, макаровы.

Недулов понимающе кивнул:

– У нас по оперативным данным стволов у населения стало примерно вдвое больше, чем год назад. После того, как создали отряды самообороны, восстановили дружины, А как иначе, если от гарантированной безопасности жизни уже и следов не осталось? Тебе статистика известна?

– Само собой. Вверх по экспоненте. Если бы только магнатов и чинуш отстреливали, люди не очень волновались бы. Но ведь и простой гражданин давно боится на улицу выйти. Кстати, на этот раз и пришлые явились уже организованными. Заранее представляли развитие событий.

– Загребли многих?

– По пятнадцать с каждой стороны – для соблюдения равенства. Ну, человек по пять пойдут под суд, как полагается. Но дело ведь не в том – скольких посадят. А в том – куда всё это направлять, чтобы для пользы дела. Я с Изотовым хотел посоветоваться, но тут такая незадача…

Недулов кивнул. Незадача была в том, что Изотов, восточный сосед обоих, пять дней тому назад разбился, возвращаясь из Якутии, – вертолёт нашли на третий день, выживших не оказалось.

– Думал, так безопаснее, – сказал Недулов хмуро. – Словно бы на вертолётах только претенденты гробятся. Ан нет. Какие-то новости оттуда есть?

– Дело на особом контроле, вот и вся новость. Кресло займёт, по всей вероятности, один из питерских замов. А с ним ещё неизвестно, как удастся договориться.

– Постой, постой, – встрепенулся Недулов. – Был ведь разговор – поставят Седова, первого зама. Вся область за него, разве нет?

– А разве область выдвигает? – усмехнувшись, вопросом же ответил Демидов.

– Но область не слабая. Что же – будет заруба?

– Скоро увидим. Но что-то решать надо быстро. Поддержать наших.

– А наши – это которые?

Оба переглянулись, усмехнулись. Потом Демидов проговорил:

– Вот это и есть главный вопрос. Надо, как в Англии: друзей нет, но есть интересы. Надоело кормить неизвестно кого и зачем.

– Се-рё-жа!

– Когда же, наконец…

– Да Сергей Николаич!

– Ладно. Конечно. Извини. Давай думать всерьёз.

– А я думаю – надо подождать. Ситуёвина ведь такая, что наверху придётся что-то делать, хотят они или нет. Выборы ведь отменять не станут? Нет. Вот и поглядим, кто с какой ноги двинется. Не мы ведь одни с тобой пытаемся понять – что к чему. Наверное, сейчас и Третий тоже напрягает серое вещество…

И действительно, человеку, обозначаемому в губернаторском диалоге порядковым числительным «Третий», думать приходилось сейчас много. Так уж сложилась обстановка. И в Москве, и во всей стране. Мысли поэтому торопились, обгоняли одна другую.

Четыре года тому назад, в восьмом, когда он, мнением узкого круга, впервые был определён в президенты, главным казалось именно это: пройдёшь ли, не засбоит ли давно отработанный механизм, не схалтурят ли многоопытные политтехнологи и пиарщики, не подведёт ли новый Центризбирком. Всё обошлось благополучно, и казалось – миг счастья вновь наступил, и дальше всё будет хорошо, очень хорошо. Казалось наперекор здравому смыслу, подсказывавшему: это когда ты впервые взошёл на вершину, тебе мерещилось, что тут – обширное плоскогорье, на котором и вдвоём стоять можно уверенно, и двигаться в таком направлении, какое сочтёшь правильным. На деле же вершина – не плоскогорье, это – пик, на котором одна нога более или менее умещается, а со второй уже проблемы – куда её поставить, чтобы не соскользнула, не сорвалась. Потому что и сам этот пик – не монолит, а груда камней, на которой приходится так балансировать, как и циркачу не снилось, чтобы случайно не выскользнул из-под ноги камень и не пробудил лавину, камнепад.

Человек на самом верху, хочет он того или нет, становится личностью исторической. Сохраняется в анналах. Ему нужно более заботиться не о сохранении имени, но о другом: с каким определением его имя войдёт в традицию. С уважительным или уничижительным? С плюсом или минусом? При этом определение может не соответствовать действительности, но традиция сильнее. А традиция возникает по свежим следам. И существует долго, а то и остаётся навсегда. Этого невольно боишься. И порой приходят даже такие мысли: «А какого чёрта я вообще согласился?..» Правда, их гонишь, потому что обратного хода в этой машине не предусмотрено.

Первому не захотелось оставаться в исторической памяти с титулом «При котором погибла Россия». Не дай Бог. Это же – на века.

Тогда было весело, потому что свита усердно играла, создавая из Второго – короля, даже с перегибами. Но свита-то играет, а жизнь – нет. Она всё принимает всерьёз, пробует на зуб: не фальшак ли?

• Предыдущая
• 3/44
• Следующая