Игры в личную жизнь - Романова Галина Владимировна - Страница 44
- Предыдущая
- 44/62
- Следующая
Удивительно, но в этом доме я всегда забывала о том, что я взрослая женщина и что у меня взрослый сын. Здесь я всегда была маленькой и беззащитной. И здесь меня частенько охватывало какое-то необъяснимое щенячье томление и жутко хотелось плакать. Как вот теперь...
– О-о, чего это ты, детка? Опять? – Тетя Соня обхватила мою голову и, как и много раз бывало прежде, принялась заправлять мне волосы за уши и приговаривать: – Кто обидел мою красавицу? Кто посмел обидеть мою девочку? Мою сладкую... У-у, какие, мы им зададим... Ну, ну, девочка моя, все наладится... Успокойся... Не нужно так убиваться...
Я ревела, как маленький ребенок. Горько и безостановочно. Упершись лбом в ее мягкий пухлый живот, вдыхая ее неповторимый, ставший родным запах, я плакала, как много раз раньше. Плакала в надежде сбросить с себя напряжение минувшей ночи и обрести хоть немного утешения в силе этой несгибаемой мудрой женщины.
– Как доехала? Плохие попутчики? – как всегда, все поняла она.
– Ху-уже. – Я позволила себе утереть нос краем ее передника и громко всхлипнула. – Ночь была просто кошмарной...
Тетя Соня отстранилась и засновала по кухне. Поставила чайник, загремела фарфоровыми чашками, вазочками для варенья. Начала нарезать хлеб. Достала откуда-то с верхней полки шкафа непочатую коробку конфет. Ту самую, что я привезла ей в прошлый раз. В мгновение ока накрыла на стол. Отерла потное лицо чистым полотенцем и, лишь когда уселась напротив меня, сказала:
– И что произошло, детка, в поезде? Тебя что же, обокрали? Сколько денег было с собой? Надеюсь, хватило ума не брать с собой слишком много?
– Меня не обокрали. Это было бы затруднительно, – поморщилась я, снова припоминая подробности минувшей ночи. – Поскольку я ехала в обществе двух милиционеров.
– О, вот как! – охнула тетя Соня и тут же сунула мне в руки огромных размеров ломоть белого хлеба с целой горой прозрачных грушевых долек. – Ты ешь, ешь. Ешь и рассказывай попутно. И что же этим милиционерам нужно было?
– Вроде ничего... – Я замялась, не зная, как ей подоходчивее объяснить собственное беспокойство, вызванное их присутствием. – Сначала они обошли весь состав. Но об этом меня проводница предупредила. Говорила, будто они всю ветку курировали в течение минувшего дня. Мне это странным не показалось. Даже тогда, когда они потребовали предъявить документы. Но потом...
– Что потом? Не тяни ты, Шурка! – прикрикнула на меня тетя Соня и тут же спросила: – Как варенье?
– Сама знаешь, что вкусное. – Я доела намазанный ею кусок белого хлеба, облизала пальцы и принялась запивать угощение чаем, в промежутках между глотками продолжая свой рассказ: – Странности начались в тот момент, когда они решили остановиться в моем купе.
– Как это?
– А вот так! Пришли вместе с проводницей и расположились на пустующих нижних полках. Мое изумление стражи порядка пропустили мимо своего внимания. Сели друг против друга, достали по книжке и углубились в чтение. – Я качнула головой, снова вспомнив, как нелепо смотрелись эти парни с любовными романами в руках.
– До какой станции ехали?
– Вышли из поезда вместе со мной. За всю дорогу не обмолвились со мной ни словом.
– Тогда что же показалось тебе странным, не пойму? – вроде как осердилась на меня тетя Соня. – Вечно ты накрутишь там, где ничего нет!
– Они следили за каждым моим шагом, вот что странно. И мне это не показалось! – Мне пришлось даже повысить голос, потому что тетя Соня ухмыльнулась знакомой саркастической улыбкой, означающей, что верить мне она не собирается. – Я подглядывала за ними сквозь ресницы. Тот, что сидел напротив, не сводил с меня глаз. А тот, что напротив него, потихоньку осматривал мою сумку. Я все видела в зеркале над головой первого. Они думали, что я сплю, и тихонько делали свое дело. Один за мной следил, а второй шарил по сумке, я оставила ее под нижним сиденьем... Ну, знаю, знаю, что непредусмотрительно, но я-то думала, что поеду одна в купе. А потом я пошла в туалет. И что ты думаешь!.. Один из них пошел за мной следом! Он, конечно же, сделал вид, что курит, а сам вернулся в купе, стоило мне прикрыть за собой дверь.
– Может, и правда курил, – не хотела тетя Соня сдавать своих позиций. – Все равно, Шурка, не вижу я тут ничего странного. По сумке разве что шарили... Так этому тоже может найтись какое-нибудь объяснение. Может, ты им показалась подозрительной, или на какую-нибудь террористку-смертницу смахивала...
– Ага! А как объяснить то, что они выхватили пистолеты и замерли у двери, когда кто-то попытался войти к нам в купе? Стоило только ручке чуть шевельнуться, как они пистолеты схватили – и к двери... Нет, странно вели себя граждане, очень странно...
– Слушай, Шура, а может, это и не милиция была вовсе? Может, аферисты какие в поездах орудуют?
– Не думаю. Не стали бы они так открыто состав осматривать. Нет, тут что-то другое. А что, не знаю. Вообще, с этими милиционерами одни заморочки. Взять хотя бы этого, как его, Арсения, кажется... Помнишь, он к нам заглядывал в прошлый мой приезд? – Ход был классическим, и я искренне надеялась, что тетя Соня не увидит в моем вопросе подвоха. – Кстати, больше он не приходил? Не нашли убийц этого, как его... Ну, тетя Соня, чего ты молчишь? Твоего соседа еще тогда убили...
– Ну, убили и убили, мне-то что, – она равнодушно пожала полными плечами: «подачи» моей то ли не приняла, то ли на самом деле ничего не хотела знать, но ответила она мне резко отрицательно: – Мне ни до Гошки покойного, ни до ищейки этой белозубой дела никакого нет. Ко мне больше никто не приходил, если это тебя интересует.
– Почему меня это должно интересовать? Вот еще! – фыркнула я, изо всех сил стараясь играть как можно искреннее. – Просто разговор зашел о милиции, вот я и вспомнила.
– Нечего себе попусту голову забивать. Попей вон лучше чаю да про свадьбу расскажи. Фотографии еще не готовы?..
Может, они и были готовы, только заниматься этим сейчас было некому. Кассета с записью свадьбы исчезла бесследно, а про фотографа, если честно, я позабыла. Вспомнив сейчас, я попеняла на свою рассеянность. А ну как фотографу тоже что-нибудь удалось запечатлеть? Но возвращаться теперь назад в свой город из-за призрачной надежды я сочла неразумным.
Поищу Арсения здесь. Внешность у него колоритная. Имя тоже. Завтра же поеду в отделение милиции, курирующее данный микрорайон, и наведу о нем справки. А если очень повезет, то и встречусь с ним заодно.
Мне не повезло...
Ни о каком Арсении, красивом голубоглазом майоре, в отделении никогда слыхом не слыхивали. Пришлось объехать еще несколько отделений города, но и там меня разочаровали. Нет, не было такого работника в их списочном составе. Ни майора, ни капитана, ни сержанта.
Обессилев и сильно проголодавшись после бесплодных попыток отыскать вероломного блондина, я купила себе два беляша, банку колы и уселась на скамейку неподалеку от здания милиции Советского микрорайона. Кстати, это было шестое по счету отделение, куда я успела наведаться за сегодняшний день. И хотя отвечали мне по большей части терпеливо и вежливо, я чувствовала себя словно выжатый лимон.
Во-первых, мне приходилось нещадно врать молодым ребятам из дежурной части.
Во-вторых, мои истории всякий раз обрастали все новыми и новыми подробностями и сильно отличались от первоначального варианта, а это кого угодно заставит напрягаться.
В-третьих, я теперь не представляла – что же делать дальше?
Если Арсений не был милиционером, то кем же тогда он был? И какую цель он преследовал, явившись к нам с тетей Соней? Персона подруги моей тетки вряд ли могла его заинтересовать. Выходит, он пришел из-за меня! Если это так, то что ему было от меня нужно? Помнится, он очень пристально меня тогда разглядывал и много говорил о моей внешности. Кажется, он тогда сказал, что я и на самом деле очень красива. Почему – «на самом деле»? Что это значит? То, что ему кто-то обо мне рассказывал? Да, наверное, дело обстоит именно так. И если это так, тогда его визит имел под собой цель идентифицировать мою личность... Так, кажется, говорится на языке профессионалов. Арсений убеждается в том, что я – это я. Узнает мой адрес из своих источников. Кстати, узнать это – пара пустяков, если учесть, сколько сделок с недвижимостью я заключила в этом городе. Он узнает мой адрес, едет в мой город и осматривает мою квартиру, попутно натыкается на диск и крадет его. Затем он садится в джип с региональными номерами Белореченска и зачем-то сбивает Виктора. Какую цель он преследовал, совершая это? Снова привлечь мое внимание или для того, чтобы оставить меня без возможной поддержки и союзников? Последнее предположение, хоть и с большой натяжкой, но все же проходит. Так, что дальше?.. Он сбивает Виктора, надеясь на мою панику или не знаю на что, а я... остаюсь безмятежной. И более того, начинаю подготовку к свадьбе сына. Покупаю наряды, что-то планирую. И тогда, если верить спичечным расчетам полковника, они решают посеять в моей душе панику и переворачивают вверх дном все в моей квартире. В момент этого посещения Арсения видит Настя. Узнает потом его на свадьбе и в результате страдает от его руки. Та же участь постигает и оператора, снявшего на пленку Арсения. Затем история с исчезновением Славки... Нет, история с моим сыном совершенно не лезет ни в какие ворота! Тут вообще начинается полная неразбериха, потому что спокойной я не была уже после нападения на Настю. К тому же, если Арсению так хотелось привлечь внимание к собственной персоне и как-то заставить меня всколыхнуться, зачем ему было прятаться, уничтожать улики и одного за другим нейтрализовывать свидетелей?!
- Предыдущая
- 44/62
- Следующая
