Человек, который улыбался - Манкелль Хеннинг - Страница 15

• Предыдущая
• 15/19
• Следующая

Валландер встал и спустился в подвал. Здесь тоже царил идеальный порядок. Рядом с котлом он обнаружил запертую стальную дверь. Он перепробовал почти все ключи с полученной им связки, пока не нашел нужный. В подвале окон не было, и он долго шарил по стене в поисках выключателя.

Подвал оказался на удивление просторным. Вдоль стен стояли стеллажи, а на стеллажах – множество восточноевропейских икон. Ничего не трогая, Валландер прошел вдоль стеллажей. Он плохо разбирался в иконах, да и особого интереса к антиквариату у него не было, но, по-видимому, коллекция была очень ценной. В таком случае легко объясняется и невероятной сложности замок на двери, и металлические решетки на окнах… но зачем зарешечена спальня? У него появилось неприятное чувство. Он словно заглянул во внутренний мир старого богатого человека… его уже нет в живых, а мир этот продолжает существовать под семью замками в доме, охраняемом жадностью, и высшее проявление этой жадности – бесчисленные лики Богоматери на полках в подвале.

Он вздрогнул – в доме послышались шаги, потом залаяла собака. Он быстро поднялся по лестнице в кухню и с удивлением увидел Петерса. Он целился в Валландера из служебного пистолета. Рядом с ним стоял парень из внешней охраны, держа на поводке рычащую собаку.

Петерс опустил пистолет. У Валландера участилось сердцебиение. Вид оружия пробудил память о событиях, которые он изо всех сил старался забыть.

Он рассвирепел:

– Какого черта! Что все это значит?

– В охране сработала сигнализация, и они позвонили в полицию, – сказал Петерс. – Вот мы и приехали. Кто же знал, что это ты в доме.

На пороге возник напарник Петерса, Нурен, тоже с пистолетом в руке.

– Идет следствие, – сказал Валландер, постепенно успокаиваясь, – здесь жил адвокат Торстенссон, погибший в автокатастрофе.

– Если сигнализация срабатывает, мы приезжаем, – сказал парень из внешней охраны с обидой.

– Так отключите ее! Через пару часов можете опять включить. Но сначала все вместе осмотрим дом, причем сделать это надо очень и очень основательно.

– Это комиссар Валландер, – сказал Петерс. – Ты же его знаешь.

Парень кивнул. Он был очень молод, Валландер никогда его раньше не встречал.

– Забери собаку и можешь быть свободен, – сказал он.

Охранник окликнул рычащую овчарку и ушел. Валландер пожал руки Петерсу и Нурену.

– Я слышал, ты опять вышел на работу, – сказал Нурен. – Добро пожаловать!

– Спасибо.

– Без тебя все было как-то не так, – сказал Петерс.

– Теперь я тут, – сказал Валландер. Ему хотелось побыстрее перейти к делу.

– Чего только не говорили, – сказал Петерс. – Информация оставляет желать лучшего. Говорили, что ты уже ушел на пенсию. А ты, оказывается, квартиры взламываешь.

– Жизнь полна неожиданностей, – буркнул Валландер.

– Как бы то ни было, я очень рад, – сказал Петерс и опять протянул ему руку.

Впервые за все это время у Валландера появилось чувство, что дружелюбие, с которым его встретили на службе, не показное, а искреннее. Петерс притворяться не умел, слова его были просты и убедительны.

– Это было нелегкое время, – сказал Валландер. – Но теперь все позади. Надеюсь, что все позади.

Он вышел на улицу проводить Петерса и Нурена. Когда они уехали, он немного побродил по саду, стараясь привести мысли в порядок. Это было нелегко – печальная судьба двух адвокатов каким-то образом сплеталась с его личными переживаниями. Наконец он решил, что пора еще раз встретиться с фру Дюнер. Теперь он знал, какие вопросы ей задать.

Около двенадцати он позвонил в ее дверь. Она впустила его и предложила чаю. На этот раз он не отказался.

– Мне очень неудобно, что я так часто вас беспокою, – извинился он, – но без вашей помощи не обойтись. Мне нужно составить представление об отце и сыне. Каким был Густав Торстенссон? Каким был Стен Торстенссон? Вы работали с Густавом почти тридцать лет…

– И девятнадцать со Стеном, – вставила она.

– Это большой срок… За это время можно узнать о человеке все или почти все. Давайте начнем со старшего… Не могли бы вы мне его описать?

Ее ответ удивил Валландера.

– Нет, – уверенно сказала фру Дюнер. – Описать я его не могу.

– Почему?

– Потому что я его не знала.

Она не притворялась и не разыгрывала его. Валландер решил не торопиться, идти вперед медленно, как будто у него в запасе было неограниченное количество времени.

– Надеюсь, фру Дюнер понимает, что эти слова звучат странно, – осторожно сказал он. – Итак, вы не знаете человека, с которым проработали тридцать лет?

– Не с ним, – возразила она. – Я работала на него. Это большая разница.

Валландер кивнул, соглашаясь:

– Даже если вы были доверенным лицом Густава, все равно, вы должны много о нем знать. И я вас прошу рассказать все, что вы знаете. В противном случае мы никогда не сможем найти убийцу его сына.

И тут фру Дюнер удивила его вновь.

– Комиссар скрывает от меня правду, – сказала она. – Что же на самом деле случилось там, на дороге?

– Этого мы пока не знаем, – ответил он. – Но мы подозреваем, что в связи с аварией имели место и какие-то другие события. Мы не знаем, послужили ли эти события причиной аварии, или все произошло потом.

– Он ездил этой дорогой много раз, – сказала она. – Он знал ее наизусть, каждый поворот. И он никогда не гнал.

– Если мне сказали правильно, он навещал кого-то из своих клиентов.

– Человека из Фарнхольма.

Валландер ждал продолжения, но так и не дождался.

– Человека из Фарнхольма? – переспросил он.

– Альфред Хардерберг. Человек из Фарнхольма.

Валландер знал, что замок Фарнхольм расположен в довольно глухом месте на южном берегу реки Линдерёд. Он несколько раз проезжал мимо поворота на замок, но никогда там не был.

– Он был самым крупным клиентом в конторе, – продолжила фру Дюнер. – А у Густава Торстенссона в последние годы – единственным.

Валландер нашел в кармане клочок бумаги и записал имя.

– Никогда не слышал, – сказал он. – Он что, помещик?

– Если человек купил замок, то он волей-неволей помещик. Но он землей не занимается, у него какие-то большие международные дела.

– Обязательно с ним свяжусь, – сказал Валландер. – В конце концов, он был последним либо одним из последних, кто видел Густава Торстенссона в живых.

На пол в прихожей с шумом упали засунутые в почтовую щель рекламные проспекты. Валландер заметил, что фру Дюнер вздрогнула.

И она чего-то боится. Но чего?

– Итак, Густав Торстенссон, – снова сказал он. – Давайте попытаемся еще раз. Попробуйте его описать.

– Он был, наверное, самым замкнутым человеком из всех, кого я встречала в своей жизни.

Валландер почувствовал раздражение в ее голосе.

– Он никогда никого к себе не подпускал. Педант, всегда следовал раз и навсегда заведенному порядку. Из тех, про кого говорят, что по ним можно сверять часы. Причем буквально. Не человек, а силуэт… ни дружелюбный, ни враждебный… просто скучный до невозможности.

– А Стен Торстенссон утверждал, что его отец был довольно веселым человеком, – возразил Валландер.

– С этой стороны я его не знала, – холодно произнесла фру Дюнер.

– А какие отношения были у него с сыном?

– Густава раздражали попытки сына модернизировать дело, – не задумываясь, ответила она. – А Стен считал, что отец – обуза для конторы. Но ни тот, ни другой не показывали своего недовольства. Оба боялись открытых конфликтов.

– Стен незадолго до своей гибели намекал, что отец в последнее время был чем-то встревожен. Что вы можете сказать по этому поводу?

На этот раз она задумалась:

– Может быть… Когда комиссар заговорил об этом… И в самом деле – в последние месяцы он был… как бы это сказать… отсутствующим, что ли…

– И вы можете это объяснить?

– Нет.

– Ничего особенного не случилось?

– Нет. Ровным счетом ничего.

– Я хочу, чтобы вы хорошенько подумали. Это очень важно.

• Предыдущая
• 15/19
• Следующая