Пиршество демонов (сборник) - Винер Норберт - Страница 85

— У него есть пища и вода?

— Лемка будет каждый день навещать его…

Они оба вздрогнули. Раздался треск печатающего устройства. Флеминг забыл обо всем, кроме Андре.

— Сходите за сиделкой, ей надо лечь, — распорядился он, а сам подошел к девушке и обнял ее за плечи. — Молодец! — сказал он. — А теперь отдыхать и не сдаваться!

Он схватил бумажную ленту с короткими рядами цифр. Частностей он не понимал, но основное было ясно: речь шла о компонентах плазмы. В течение десяти минут он смотрел, как появляются все новые цифры. Наконец мотор умолк и машина погрузилась в безмолвие.

Дауни работала за лабораторным столом среди обычного хаоса аппаратуры, в котором разбиралась только она сама. Флеминг бросил перед ней бумажные ленты.

— Что это? — спросила она, не отрывая взгляда от капель, падавших из фильтра. — Формула еще какой-нибудь бактерии?

— Нет! — ответил Флеминг. — Формула для Андромеды.

Дауни оторвалась от работы и с недоумением посмотрела на него:

— А кто ее программировал?

— Сама Андре. Собственно, я ее принудил. Насколько я могу судить, эти цифры обозначают отсутствующие химические компоненты в ее крови. Переведите их на язык химии, и мы сумеем вылечить ее.

Взяв ленты, Дауни тяжело опустилась па стул.

— На это потребуются недели, — бормотала она, просматривая цифры. — А у меня на руках эта более важная работа, — она устало махнула рукой в сторону лабиринта реторт и пробирок на столе.

— Но если мы с ней справимся, то лишь благодаря Андре! — напомнил Флеминг.

Дауни рассердил скрытый в его словах упрек.

— Давайте, наконец, выясним этот вопрос, Джон, — начала она подчеркнуто ровным тоном. — Сначала вы были против того, чтобы я создала ее. Потом, когда она была создана, вы требовали, чтобы я ее убила. Затем вы настаивали на том, чтобы ее не допускали к машине. А теперь…

— Я хочу, чтобы она жила.

— А мы все? — спросила Дауни. — Вы хотите, чтобы мы жили? Как по-вашему, сколько еще я могу взять на себя? Мои силы ограниченны. У меня нет помощников, а я измучена до предела. Порой мне кажется, что мой мозг отказывает. — Она взяла себя в руки и улыбнулась ему. — Неужели вы думаете, что я не попыталась бы спасти ее, если бы могла?

— Вам надо поговорить с Гамбуль, — негромко сказал Флеминг. — Меня она отказывается видеть, а Абу Зеки она больше не доверяет. Но вас, возможно, она послушается. Убедите ее, что нам необходима большая свобода действий и помощь извне…

Дауни задумалась о чем-то своем.

— Не знаю. Просто не знаю, — бормотала она.

Внезапно раздался оглушительный удар грома. Здание вздрогнуло, аппаратура на столе затряслась и зазвенела.

И сразу же послышался вой ветра.

— Даже Гамбуль способна понять, что эта погода ей не подвластна, что она не входит в ее треклятый план!

— Хорошо, — согласилась Дауни. — Я попробую объяснить ей положение вещей.

Мадемуазель Гамбуль согласилась принять Дауни в своей резиденции только на следующее утро.

Как ни странно, она держалась очень любезно и спросила, не нуждается ли профессор в какой-нибудь помощи.

— У вас есть все необходимое для нашей работы?

— Для вашей — да, но не для моей, — поправила Дауни и без дальнейших предисловий коротко и ясно изложила причины, вызвавшие изменение атмосферных условий.

Гамбуль внимательно, не перебивая, слушала ее. Она подошла к окну и стала смотреть туда, где за городом поднимались над пустыней грозные массы кучевых облаков.

Когда Дауни замолчала, француженка заговорила не сразу.

Она вернулась к письменному столу, села и только тогда негромко спросила:

— Какая смерть нас ждет?

В ответ на объяснения Дауни она энергично взмахнула рукой.

— Это не входит в план! — возразила она. — И не должно было случиться. Там все ясно и логично.

— И какие же инструкции вы получили?

Гамбуль рассеянно посмотрела на нее, вновь переживая ночь, которую она провела перед счетной машиной.

— Властвовать, — пробормотала она. — Все знают, что так должно быть, но никто не пробовал по-настоящему. Была горстка…

— Наполеон? Гитлер? — подсказала Дауни.

Гамбуль не обидело такое сравнение.

— Да, — согласилась она. — Но им не хватало таланта, а вернее — им не помогал мозг, вроде этого. Придется принести в жертву почти все. Но не таким образом. И не теперь! Мы еще не готовы!

— И велика ли ваша власть? — спросила Дауни.

— Здесь — да. Но это же только начало!

— Еще не все потеряно, — сказала Дауни, рассчитывая сыграть на властолюбии француженки и ее ужасе. Гамбуль встрепенулась.

— А именно? — резко спросила она.

— Нам, возможно, удастся спасти атмосферу. Гарантировать нельзя ничего, но надежда есть. С помощью счетной машины мы как будто получили формулу антибактерии. Возможно, нам удастся ее синтезировать. Но для этого мне требуются помощники и оборудование. Если мы получим искомые бактерии, нужно будет организовать их массовое производство, а затем заразить ими моря всего мира.

Гамбуль смерила ее подозрительным взглядом.

— А как вам удастся получить такое количество?

Дауни терпеливо объяснила, что раз созданная бактерия начнет размножаться естественным путем и, вероятно, быстрее первой.

— Как только мы получим достаточное количество материала, его следует разослать во все страны, которые смогут создать свои собственные установки, чтобы в дальнейшем работа шла всюду одновременно.

Гамбуль рассмеялась. Это был малоприятный смех — в нем звучало одно злорадство.

— Прекрасно! — сказала она. — Только мы не примем сотрудничества других стран. «Интель» построит все необходимые установки сам. И «Интель» будет продавать эту бактерию, назначив свою цену. Это обеспечит нам ту власть, о которой я говорила. Значит, это все-таки часть плана! Я не сразу сообразила. Теперь мир в наших руках!

Дауни вскочила, не сводя взгляда с лица француженки.

— Нет! — забыв про осторожность, крикнула она, вне себя от возмущения. — Вы сошли с ума! В план машины это не входило!

Но Гамбуль как будто не слышала. Ее глаза остекленели, и она сказала сухо и повелительно: