Товарищ мэр (СИ) - Муха Руслан - Страница 25

Первым нарушил молчание Гена:

— Тьфу ты, заноза, — проворчал Гена, явно имея в виду Малевскую. А затем слегка помолчав, вдруг возмутился: — А что это вообще такое было, Женек⁈

Его тон мне решительно не понравился.

— Разве это не очевидно? — повернулся я к нему, смерив холодным взглядом. — Только что мы купили продукты пожилой женщине, которой приходится выживать на нищенскую пенсию.

Гена нервно провёл рукой по затылку, затем поправил козырёк кепки.

— Это, конечно, похвально, Женек, но на хрена?

— А разве чтобы сделать доброе дело, нужен повод?

— Да какое к чёрту доброе дело? Ты сейчас помог одной, завтра сотня таких халявщиц припрётся. Это хорошо, что мы в масках были.

— Значит, поможем сотне, — холодно сообщил я. — Разве не такова задача главы города?

— Если каждому давать, поломается кровать, слышал такую поговорку? — плохо скрывая раздражение, спросил Гена.

Я остановился, сурово посмотрел ему в глаза.

— Слышал. Только знаешь, в чём разница, Геннадий? Одному помогать, согласен, это милостыня. А вот создать систему, при которой старикам не придется выживать, это уже ответственность власти. И это не про деньги в первую очередь. Это про человеческое отношение.

— Человеческое отношение, говоришь? — усмехнулся Гена. — Ты что, всерьёз думаешь, что эта бабка прямо-таки голодает? Да им никакой веры, этим бабкам нет. Как новости не послушай: одну развели мошенники на пятнадцать миллионов рублей, вторую — на двадцать. Тут невольно подумаешь, что бабки в нашей стране — самый богатый народ. И у этой наверняка пару миллионов в матрасе зашито.

— Если бы так было, зачем тогда она самые дешёвые продукты брала?

— А затем, что бабки оттого и богатые, что очень прижимистые и экономить любят, — вдруг засмеялся Гена.

— Привычка экономить тоже не от жизни хорошей, — задумчиво ответил я.

К тому времени мы подошли к Волге. Интерес к ней уже сошёл на нет, и мы спокойно, без лишних любопытных глаз, сели в машину. На этот раз за руль сел Гена — я возражать не стал. К тому же я собирался завести разговор о завещании и кое-что выяснить. И здесь мне нужно бы понаблюдать за его реакцией, а следя за дорогой, это сделать не так-то просто.

— Так, ладно, — вздохнул Гена. — Теперь куда твоей душеньке угодно? Ещё на какой народ желаешь посмотреть?

— На сегодня, пожалуй, хватит, — ответил я. — Давай домой.

— Я только за, — весело кивнул Гена.

Гена вставил ключ в замок зажигания, повернул, двигатель заурчал. И «Волга» бесшумно выкатилась со стоянки, а псоле влилась в поток городского движения.

— «Волга», конечно, хороша, — сказал я, — Но подыщи все же на завтра что-то простое, неприметное. И желательно к утру.

— Куда-то утром собрался? — спросил Гена, перестраиваясь в соседний ряд.

Я задумчиво кивнул:

— Пора съездить на работу и проверить, как там без меня идут дела.

— Так у тебя ж ещё день больничного, — Гена серьёзно посмотрел на меня, на секунду оторвав взгляд от дороги. — Может, тебе всё-таки ещё отлежаться, да отоспаться? Работа, как говорится, не волк…

— Хватит с меня отдыха, — покачал я головой. — Работа, может, и не волк, а вот сотрудники администрации, как я уже понял, те ещё хищники.

— Ну, если ты уверен, да ещё и память начал потихоньку возвращаться, может, и правильно, — кивнул Гена. — Так‑то, конечно, неплохо бы показаться, да угомонить их. А то Гринько там уже шушукаться по углам начал, мол, будто пора уже «временного» назначать. Типа, ты надолго выбыл, а дела не ждут.

— Это я знаю, Кристина вчера сообщила. И потому дома сидеть не стоит, — твёрдо ответил я, глядя в окно на проплывающие мимо городские пейзажи.

Гена молча кивнул, сосредоточившись на дороге. Светофор впереди переключился на зелёный, и он плавно нажал на газ.

— Значит, завтра на работу, — наконец произнёс Гена, нарушая молчание. — Как будем действовать?

— На месте разберёмся, — отмахнулся я и решил наконец перейти к разговору о завещании. — Я тут в сейфе ещё кое‑что любопытное нашёл.

— Говори, — кинул Гена.

— Моё завещание.

— Это, конечно, разумно и дальновидно, но в твоём возрасте как‑то рано о завещании думать, — протянул Гена. — Хотя, учитывая последние события…

— Ты не знал о нём? — прямо спросил я.

— Нет, — спокойно ответил он. — А что там в нём? Что‑то тебя насторожило? Надеюсь, ты не на Юльку там всё завещал. Потому что если на неё, тогда и с тормозами…

— Нет, — прервал я его. — Юлии в завещании нет.

— Ну и отлично, — облегчённо выдохнул Гена. Затем скривился, рывком стянул с лица маску: — Задолбала, вся рожа уже от неё чешется.

— Зато в этом завещании есть ты, — после недолгой паузы, добавил я, внимательно наблюдая за его реакцией.

Гена удивлённо вскинул брови, покосился на меня и снова вернул взгляд к дороге.

— Спасибо, конечно, но это лишнее, — кажется, Геннадий даже смутился. — Ты вон лучше бабу себе нормальную найди, да детей заведи. А потом им всё и оставь. А я уж как-нибудь обойдусь.

Значит, о завещании он не знал. Хорошо. Генку можно вычеркнуть из списка подозреваемых. Но нужно было проверить ещё кое-что. Пустить нелепую и возмутительную «утку», чтобы понять, умеет ли Гена держать язык за зубами, и посмотреть, не вызовет ли это реакцию у тех, кто мог быть заинтересован в смерти Марочкина.

— Вообще, я его переписать хочу, — сказал я.

— М-м, ну и правильно, — рассеянно кивнул Гена. К этому моменту мы уже подъезжали к шлагбауму посёлка.

— Хочу сиротскому приюту всё оставить, — добавил я.

Гена притормозил и перевёл на меня мрачный взгляд.

— А не до хрена ли, Женек, столько денег одному приюту? — эта идея явно разозлила Гену не на шутку, как и было задумано. — Ты думаешь, они детям достанутся? Директриса всё хапанет и свалит из страны по тихой грусти.

— Бездумно перечислять я не собирался, — парировал я. — Думаю, Стас придумает, как правильно оформить. Может, фонд создам, который будет выдавать каждому выпускнику приюта определённую сумму.

Гена хмыкнул. В этот миг Васька уже поднял шлагбаум, и мы въехали на территорию посёлка.

— Дело твоё, конечно, но я бы не торопился, — протянул Гена. — Хотя бы пока память не восстановится. А то нагородишь ерунды — сам потом жалеть будешь. Да и насчёт сирот… Ты же понимаешь, какие элементы из приютов выходят?

— И какие же? — с любопытством уставился я на него. Мне и самому довелось пожить в приюте, ещё в послевоенные годы. Так что не понаслышке знал, насколько это тяжело. И всё же было интересно, как сейчас обстоят дела.

Гена нахмурился:

— Да обычные… — буркнул он нехотя. — Большинство на дно ляжет. Ты статистику видать совсем не знаешь? Девяносто процентов выпускников детдомов не доживают и до сорокета. Половина спиваются или снаркоманиваются, вторая половина быстро расходится по зонам. А оставшиеся просто поломанные судьбы, искалеченные души, и от безысходности в петлю лезут.

Я молча смотрел на его сжатые пальцы на руле. Знакомый привкус горечи подкатил к горлу. Свою статистику я тоже помнил, по косточкам сложенную из призрачных лиц и имён. Петька повесился в семнадцать. Саньку зарезали в переулке в потасовке. Борька, Тоха, Свят — просто сбухались. Из всех повезло только мне, я провел всего два года в приюте, потом нашлась тётка. А вот моим товарищам не повезло.

— А теперь представь, — мрачно продолжил Гена, — что будет, когда на этих сирот свалится куча денег. Боюсь, ты их просто быстрее добьёшь.

Конечно, я понимал, что Гена прав. Большие деньги — большая ответственность, и разбрасываться ими я не собирался. Но, слушая вполне разумные доводы Гены, понял: «утку» я задумал боле, чем удачную и самую что ни на есть возмутительную. И когда слухи поползут, если поползут, высказаться здесь захочется многим. А мне только и останется что смотреть, слушать, и делать выводы.

— Всё равно лучше отдам тем, кто в этом нуждается, — твёрдо сказал я. — Так что надо бы пригласить… Кто там занимался у меня завещанием?