Второй шанс для сгоревшего феникса (СИ) - Черная Мстислава - Страница 15

Пройдя за стол, я погладила столешницу. К ладони тотчас прилипла тонкая вуаль нестертой пыли. Дедушка не допускал сюда горничных, ворчал, что глупые девицы выбросят важные бумаги вместе с мусором, и доверял уборку только своему помощнику, который сразу после смерти деда, и сам будучи стариком, вышел на пенсию. Дела принимала я как наследница, однако дядя был рядом и забрал документы себе. Помню разочарование, отразившееся в глазах господина Жуаля. Он тогда ничего не сказал, покачал головой и ушел, сгорбившись.

Пожалуй, мне стоит отправить ему открытку. Не для того, чтобы вернуть, нет. Просто обрадовать, что я взялась за ум. А еще мне нужно с ним поговорить, тайно и наедине. Но после того, как разберусь с пенсионным содержанием старика, ведь дядя Бойд уже подсуетился, что-то подтасовал, и, если не ошибаюсь, уже в следующем месяце старый дедушкин друг получит неприятное известие из банка. Это надо успеть предотвратить.

Личные записи деда остались в сейфе, и вот наконец, жизнь спустя, я до них добралась. Сейф я открывала с замиранием сердца, как подарок на долгожданный день богини-матери. Щелчок замка в тишине прозвучал как удар гонга. Внутренняя панель шкафа открылась, давая мне доступ в тайник. Дядя не стал забирать толстые тетради в кожаных переплетах. Его интересовали завещание, свидетельства, удостоверяющие право собственности, и прочие документы с подписями и печатями, а уж точно не воспоминания старого лорда Нияра вперемешку с философскими размышлениями.

Ну и нюанс — тетрадки были зачарованы. Даже если я открою для дяди кожаную пряжку, текст все равно останется видимым только мне.

Между третьей и четвертой тетрадями проглядывал уголок белоснежного конверта, и я начала с него. Вытянула, провела пальцем по линии склейки, отчего на ней отразилась цепочка выведенных золотыми чернилами рун. Конверт открылся, и мне на ладонь выпали сложенный пополам лист бумаги, подвеска, изображающая летящего феникса, и короткий, с мой мизинец, будто игрушечный кинжал с гравировкой рун по всей длине лезвия. Странно… ни об одном из этих предметов дедушка не упоминал. Боялся, что я сболтну дорогим родственничкам?

Я развернула сложенный пополам лист.

«Моя драгоценная внучка, моя любимая птичка, мой огонек», — писал дедушка. Его бисерный почерк я не спутаю ни с чьим другим.

На глазах навернулись слезы, и я с трудом сглотнула ком в горле. Пальцы слегка дрожали, когда я продолжила читать.

«Если ты читаешь это письмо, значит, случилось то, чего я так боялся. Знаю, ты найдешь этот конверт в моем кабинете, среди записей, которые я вел всю жизнь. Никто, кроме тебя, не сможет прочесть эти строки».

Я провела рукой по строчкам, словно могла через бумагу коснуться руки деда. Сердце билось все чаще.

«Ари, девочка моя. Я всегда знал, что ты особенная. Твоя сила, твой ум, твоя воля — все это досталось тебе от лучших представителей нашего рода. Но есть кое-что, о чем я не успел тебе рассказать при жизни».

В груди защемило от горечи. Почему он не успел? Почему не смог поделиться всем до того, как ушел? Зачем вообще отправил меня в пансион⁈ Да еще в тот, который находился максимально далеко от столицы?

«То, что ты держишь в руках, — не просто безделушки. Подвеска с фениксом — древний артефакт нашей семьи, хранитель огня. Он защитит тебя, когда будет опасно. Надень его на закате, обязательно так, чтобы последний луч солнца отражался в крыльях феникса. А кинжал не игрушечный, как тебе кажется. Это ключ к одной из наших семейных тайн, о которых ты узнаешь, когда придет время. Используй его с умом».

Я перевела взгляд на предметы, лежащие рядом с письмом. Теперь они казались мне совсем другими — не просто безделушками, а чем-то важным, почти живым.

«Ари, я знаю, что ты справишься. Знаю, что ты найдешь свой путь и защитишь то, что дорого. Помни — ты не одна. Я всегда буду рядом, в твоем сердце, в твоей силе».

Последние строки словно обволакивали теплом. Дедушка словно обнял меня через годы и расстояния.

«Береги себя, моя девочка. И помни — огонь не гаснет, он лишь ждет своего часа, чтобы вспыхнуть с новой силой. И последнее. Не доверяй никому. Особенно родственникам младшей ветви. А если я умер внезапно и странно, не доверяй втройне».

Письмо закончилось, но я все еще держала лист в руках, не в силах отпустить эти слова. Слеза упала на бумагу, размывая чернила, но я не замечала этого.

Дедушка знал. Он всегда знал больше, чем говорил. Но почему не предупредил раньше⁈ Не успел? А я сама, наивная дура, почему в прошлый раз первым делом не залезла в сейф, чтобы перерыть тут все и разобраться? Идиотка малолетняя! Шляпки-туфельки-вечеринки… синеглазый красавчик и дым в пустой голове. А дядя во всем разберется, все сделает сам, можно ни о чем не думать. Тьфу!

Я аккуратно убрала письмо обратно в конверт, положила его вместе с подвеской и кинжалом в тайник. Теперь у меня появилось еще больше причин победить.

Проснувшись, как у меня вошло в привычку, рано утром, я с удовольствием потянулась — как же приятно управлять собственным телом, двигать руками, ногами! — но разлеживаться не стала, сходила в ванную, привела себя в порядок. Кремовое с лимонными вставками дневное платье, сшитое еще в пансионе, было, по мнению кузины, слишком простецкое и дешевое, но на самом деле оно безупречно подчеркивало и мои янтарные глаза, и золотистые волосы, и легкий румянец.

Я даже перед зеркалом крутанулась, наслаждаясь движением и возможностью самостоятельно выбирать, что надеть.

— Леди, вы с того дня больше и не спите. — Войдя в мои покои по-хозяйски уверенно, Велла оглядела меня с ног до головы. Я как раз без ее помощи уже завершала легкую укладку.

— Доброе утро! Я прекрасно выспалась.

Горничная будто не услышала и продолжила ворчать:

— Леди, стоит быть внимательнее к своему здоровью.

Раньше я думала, что это забота. Оказывается, это пренебрежение. Попробовала бы Велла в подобном тоне говорить с Жюли, ха!

— Принеси мне кофе, — перебила я очередную ворчливую сентенцию.

— Леди, но лекари говорят, что злоупотреблять этим напитком вредно, к тому же кофе — это для мужчин.

— Велла? — Мой взгляд,отразившийся в зеркале, пока что был удивленным, лишь с легким оттенком раздражения. — Я сказала. Кофе. — Первый шажок к расставанию с горничной-шпионкой.

Велла посмотрела на меня с обидой, но, что примечательно, возражать не осмелилась и даже изобразила книксен. Дождавшись, когда она уйдет, я вышла в коридор следом за ней, затем спустилась на первый этаж и… угадала!

Дядя еще не вышел, а Ялис уже был здесь, ожидал старшего партнера. Или не партнера? Я ведь тоже вчера на прощание велела ему быть у нас в доме с самого утра.

При моем появлении он напрягся, но тотчас взял себя в руки, поднялся навстречу и галантно поклонился, затем достал из-под полы сюртука миниатюрную бонбоньерку и протянул мне с такой улыбкой, будто в конфетах вместо фруктовой начинки был уксус.

— Приветствую, леди Арисоль. Не знал, что вы ранняя пташка.

Бонбоньерку я забрала, покрутила в руках. Завязанная бантом бело-золотая лента дополняла бежевато-кремовую кружевную подложку, Ялис будто специально угадал, в каком наряде я его встречу, шельмец.

Впрочем, несмотря на клятву, с Ялисом следовало держать ухо востро.

— Благодарю, лорд Иглори. Я вижу, отдых пошел вам на пользу, вы больше не похожи на недодушенного упыря.

Поблизости никого не было, так что я не стала отказывать себе в удовольствии быть честной.

Ялис лишь поморщился.

— Я только что из жандармерии. И уже поговорил с лейтенантом Фарроу. Вы знаете, что свидетельствовавший против меня официант трагически погиб?

— Разве его не задержали⁈

Черт! Как Фарроу мог его упустить⁈ Я надеялась, что допрос лжесвидетеля серьезно продвинет расследование. Ну, как минимум заставит дорогих родственников суетиться по всем фронтам и временно отложить любые планы по моему изничтожению. А они, выходит, подсуетились быстрее, чем я рассчитывала. Досадно.