Князь Целитель 4 (СИ) - Протоиерей (Ткачев) Андрей - Страница 7

Хотел уже было встать и пойти в лабораторию, но в этот момент дверь в ординаторскую бесцеремонно распахнулась и вечно недовольная всем на свете буфетчица ввезла каталку с нашим обедом. Я с удивлением заметил, что здесь только четыре порции, значит, Женя свою уже забрала и обедает теперь в одиночестве в лаборатории. Вот же гордая какая и обидчивая к тому же. Ладно, после обеда к ней зайду, буду грехи замаливать.

— Анатолий Фёдорович, — начал вдруг Василий Анатольевич, доедая рис с курицей, — а как же так получается, что я тут до прорыва на пятый уровень несколько месяцев горбатился, а наш новичок созрел меньше, чем за месяц?

— А это всё потому, Вася, — шеф нарочито иронично выделил имя собеседника, — что наш новичок участвует в рейдах в Аномалию, где ему приходилось недурно потрудиться. Я почему-то предполагал, что все давно в курсе, что Аномалия ускоряет «созревание» колец маны для следующего прорыва.

— Ну да, конечно, — неприятно скривившись, произнёс Василий Анатольевич. — Он же у нас в экспедиции ходит.

— Он тогда добровольцем вызвался, когда ты промолчал, — напряжённо ответил Герасимов. — Поэтому я тебе категорически советую молчать и дальше. Или тебя на этой работе что-то не устраивает и ты уже подыскал себе местечко потеплее, соответствующее твоим высоким запросам?

— Да чего вы так сразу-то? — пробормотал Василий Анатольевич, с трудом проглотив подступивший к горлу ком. — Я просто спросил.

— Ты не просто спросил, — ровно в той же жёсткой интонации сказал заведующий. — Сколько раз я тебе говорил, что зависть — хреновое чувство и совершенно бесполезное, выгрызающее сердце и мозг человека изнутри. Так что ты с этим прекращай. К тому же я вообще не понимаю твоих поползновений, ты же из известной династии лекарей, твой папочка наверняка тебе неплохо на жизнь подкидывает, судя по твоим доспехам и одежде. Да и местечко тёплое, скорее всего, тебя ждёт со временем, когда здесь ума-разума наберёшься. А Ваня у нас человек простой, ему не материальные блага, а трудовые успехи и достижения в радость, так что он тебе не чета, хоть и не обеспеченный.

Речь шефа было слушать невероятно приятно, но в то же время меня немного напрягала мысль об усилении конфронтации с Василием Анатольевичем, который этих высказываний теперь просто так не забудет. А самое обидное было то, что я ведь, действительно, перед ним ни в чём не виноват, хотя он по всей видимости так не считает.

Все замолчали, в ординаторской повисло напряжение, угрожающее ударить разрядом того, кто первым промолвит хоть слово, но внезапно возникшую неприятную ситуацию разрядила медсестра приёмного отделения.

— Господа целители! — воскликнула Света, резко открыв дверь ординаторской. — Там раненых привезли очень много!

— Да как же так? — пробормотал Анатолий Фёдорович, спешно поднимаясь с места. — А мы даже сирен не слышали.

— Так их со стороны восточных ворот привезли! — чуть ли не выкрикнула Света. — Да идёмте уже быстрее! Там тяжёлых много и мечутся все, как не в себе. Мы уже не справляемся!

— Интересно, — сказал Герасимов. — Ребята, побежали, нас ждут трудовые подвиги!

На ступеньках, ведущих из коридора в холл, стоял взъерошенный Константин и держался за голову, обводя взглядом творившуюся в приёмном отделении вакханалию. Окровавленные бойцы завывали не своими голосами, ползали по полу, таща за собой переломанные ноги, размазывали кровь руками по стенам и усердно втирали в плинтуса. При этом я видел, что до этого они были правильно зафиксированы и доставлены до приемного отделения, но видимо, что-то послужило триггером и они стали сходить с ума.

Всё это безобразие в сочетании со звуковым сопровождением наводили на аналогию кругов ада из книги известного на весь мир средневекового итальянского автора.

Появившаяся в коридоре Евгения чуть не уронила на пол штатив с пробирками, когда увидела такую сюрреалистическую картину, потом резко стартанула в сторону лаборатории. Вернулась она уже с двумя штативами, во втором были пробирки с новым ментальным эликсиром. Я помог ей раздать испытуемое зелье коллегам, и мы ринулись успокаивать с его помощью самых буйных.

Я решил начать с бойца, который остервенело сжимал кровавыми пальцами глотку своего товарища. Оторвать его от столь увлекательного занятия было нелегко, и мне пришлось применить на нём приём борьбы как на противнике, стоящем в партере.

Как только он оказался на лопатках и уставился на меня безумными глазами, я влил в его приоткрытый рот немного нового эликсира, тот его чисто автоматически проглотил. Эффект не заставил себя долго ждать. Солдат сразу прекратил выть и извиваться, в глазах исчезло безумие, появилось понимание и следом за ним — боль.

Я быстро прижал ладонь к его сердцу и мощным потоком влил немалое количество целительной энергии. Теперь он, по крайней мере, точно не умрёт, а пока его организм начинает заниматься вследствие моего воздействия, пусть и частичным, но всё же самоисцелением, я переключился на следующего буйного.

Для меня было полной неожиданностью, что мой пациент резко развернулся, взмахнул рукой и мне с трудом удалось остановить остриё штык-ножа в нескольких сантиметрах от своего лица. Чуть не поскользнувшись на залитом кровью линолеуме, я заломал ему руку и плеснул в рот золотисто-фиолетовой жидкости. Дозировать в такой ситуации очень сложно, влил, сколько смог.

Как их вообще доставили сюда вместе с оружием? Кто-то явно получит по шапке за такую халатность!

Быстро угомонив ещё одного буяна, я принялся за успокаивание следующего, но мне тут же пришлось переключить внимание на бойца, который повалил на пол Евгению Георгиевну, сел сверху и уже замахнулся, чтобы ударить, что есть силы, девушку в лицо. Я успел перехватить удар, взяв руку на болевой, но боль обезумевшему бойцу сейчас была абсолютно до лампочки. Не обращая внимания на угрозу перелома запястья, он замахнулся на Женю другой рукой. Та лежала на полу, как заворожённая, парализованная самим фактом такого обращения.

Я захватил бойца за шею сзади, оттаскивая его назад и тут же вливая ему в рот ментальный эликсир. Потом я сбросил его в сторону и подал руку Евгении.

— Вставай! — сказал я, и девушка сразу среагировала, схватила меня за руку, и я рывком помог ей подняться. — Лучше не лезь к ним, отойди в сторонку. Или занимайся не такими буйными, вон у стены один воет и плачет одновременно.

— Спасибо! — сказала девушка, на мгновение задержав на мне взгляд, в котором благодарности было гораздо больше, чем в словах.

Меня же в данной ситуации больше волновало, как со всем этим справиться и кто вообще допустил, чтобы подобное произошло в нашей больнице?

Жёсткая возня в приёмном отделении продолжалась ещё минут десять, пока мы не угомонили самых буйных и агрессивных. Тем, кто тихо подвывал, сидя на полу, не пытаясь навредить себе, либо кому-то другому, мы, изготовленный по новому рецепту эликсир дозировали уже более обдуманно и экономно. Теперь смогли выяснить, что для качественного и быстрого прояснения рассудка его и, действительно, необходимо практически вдвое меньше.

Лишь только в приёмном покое стало относительно спокойно, я отдал свою ампулу с ментальным эликсиром Костику, а сам присоединился к другим целителям и начал уже заниматься повреждениями в виде ран, ожогов и переломов, которых здесь, увы, с избытком хватало.

Так как повреждений было очень много и они были довольно тяжёлыми, я занимался исцелением уже не только с помощью магии, но и пользовался периодически целебным эликсиром, что здорово экономило силы. Кольца маны и так уже были напряжены и заполнены, прорыв на пятый круг мне уже обеспечен, так что необязательно каждую царапину лечить своей магической силой, здесь теперь более важную роль играет скорость. Чем быстрее всех вылечим, тем лучше, так как некоторые в результате своих неконтролируемых действий потеряли слишком много крови, а другие сильно пострадали от негативной энергии и ткани в области ран начали изменяться.