Придворный медик. Том 5 (СИ) - Молотов Виктор - Страница 2

Но теперь я окончательно убедился, что был неправ.

Нет. Монстры здесь есть. Вот только эти монстры — те же люди. Не все, разумеется. Лишь некоторые. Такие, как Константин. Бездушные существа, готовые всю свою семью истребить ради денег и власти. Я бы ещё с натяжкой мог понять Константина, если бы братья как-то его притесняли.

Но это не так! Михаил был в шоке, когда узнал правду. Император оказался куда более дальновидным, но даже его эта новость застигла врасплох. Я видел печаль в его глазах. Даже не печаль, а скорбь. Он уже в тот момент понял, что окончательно лишился своего брата.

Вот теперь всё решится. Несколько секунд, и наш план подойдёт к кульминации.

Гвардейцы Константина уже начинают теснить отряд Севастьянова.

Я концентрируюсь на синусовом узле и направляю туда огромный поток маны. Яд полностью нейтрализован, сердце императора забилось. Осталось только сделать последний рывок.

Остатки моей магии перелетели в Михаила Романова. Я отключил все ограничители, которые поставил на него. Осталось только дождаться, когда он сделает последний ход.

— Константин! — крикнул Романову я. — Поздравляю. Скоро трон станет твоим.

— Чего? — вскинул брови он. Явно не ожидал от меня такой реакции.

— Вот только троном для тебя станет тюремная койка. Или эшафот. Тут уж решать не мне, — я поднялся на ноги. В этот момент император сделал глубокий вдох. — Это тебе за меня и мою семью, сволочь.

Колонки, через которые в зал подавалась музыка, издали ряд помех. А затем заговорил Борис Геннадьевич Владыкин. Психолекарь.

— Я признаюсь, что всё это время работал на Константина Сергеевича Романова. Да, это чистосердечное признание. Господин Булгаков убедил меня… принять верную сторону.

Это была запись допроса. Сейчас Владыкин поведает всем присутствующим о том, как его наниматель состряпал свой план. Затем включится другая запись. Там уже будут мои показания. Я расскажу, как вычислил ещё двух предателей.

Я взглянул на Громова и Мельникова. Они суетливо оглядывались по сторонам. Хотели сбежать, но смысла в этом не было. Император вернулся с того света. Гвардейцы уже перекрыли выход из зала. Сейчас восстание подойдёт к концу.

— А это тебе за предательство Родины, — послышался голос Михаила. — Прости, брат.

Раздался выстрел. Вернее, так мне показалось изначально. На деле же очнувшийся Михаил воспользовался телекинезом и ударил Константина по голове заказанными нами кубком. Да с такой силой, что металл аж смялся об его череп. Крепкая, однако, башка у этого подонка.

Но Михаил ещё сдержался. Не стал убивать брата. Думаю, он и не хотел этого делать. У него много принципов, и он всегда старается их придерживаться. За это я и уважаю Михаила Сергеевича.

Константин отлетел в сторону и тут же потерял сознание. В эту же секунду из динамиков послышались мои показания. И гвардейцы тут же задержали Громова и Мельникова.

— Нет! Нет! Вы не понимаете! Константин держит в заложниках моего сына! Мой сын… — глаза Громова зажглись, в отчаянии он приготовился выпустить из себя разряд молнии.

Но Роман Севастьянов вколол ему в шею шприц с антимагическим раствором. Мы были готовы к такому повороту, поэтому выдали самым верным гвардейцам несколько препаратов.

Мельников сдался сразу же. Магия у него была слабая, поэтому сопротивления оказывать он не стал.

— Прошу, простите меня, дамы и господа, — поднимаясь на ноги, пропыхтел император. — Вынужден признаться, что мне было известно об этом восстании. Весь этот бал был организован только для того, чтобы поймать злоумышленников. Запись вы уже слышали. Но я всё же должен объявить это лично. С позором сообщаю, что Константин Романов восстал против Империи. Он желал занять мой трон и собрал группу сообщников. Изловить их мне удалось лишь благодаря двум людям: моему брату Михаилу и его помощнику — лекарю Павлу Булгакову. Эти двое защитили нашу страну от раскола.

— Булгаков? — Захарьин скатился со стола. Вся его одежда была измазана в масле, соусах и салатах. К спине приклеилась тарталетка с красной икрой. — Ваше Императорское Величество! Этого быть не может. Я пытался помочь вам, но Павел Андреевич напал на меня!

— Не позорьтесь, — спокойно ответил я. — Уж при свидетелях могли бы помолчать.

— К сожалению, я не знаю, что здесь произошло. Я потерял сознание из-за яда… — Александр потёр виски. Представляю, как сейчас болит его голова. Отравление не может пройти без следа.

— Это ложь, — вмешалась императрица. — Господин Булгаков откачивал тебя до последнего. А Пётр Вениаминович велел прекратить реанимационные процедуры.

— Вот как? — вскинул брови император. — В таком случае господина Захарьина тоже задержать!

— Нет, вы ошибаетесь! Это всё неправда! — закричал Захарьин, когда его окружили гвардейцы.

— Вы называете мою жену лгуньей? — нахмурился Александр Сергеевич. — Пётр Вениаминович, следствие покажет, причастны ли вы к восстанию или нет. Но в одном можете быть уверены точно: императорским лекарем вам больше не быть. Своей семье я подберу другого человека.

Ещё одна сволочь получила по заслугам. Эх, жаль, что Коршунов с Рыбиным не вмешались. Если бы ещё и они выступили против императора, то можно было бы всех моих врагов толпой погрузить в машину и увезти в корпус дознавателей.

Как раз Биркин скоро должен выписаться. Вот он отыграется после своего больничного! Впервые буду рад, что Аристарх Иванович злоупотребит своими полномочиями.

На этом императорский бал пришлось завершить. Настроение у гостей уже было не то. Александр понимал, что произошедшее может подпортить вечер гостям. Влиятельным гостям. Он говорил нам с Михаилом об этом. Но всё равно решил позволить восстанию начаться.

И это — мудрый ход. Только в этой ситуации мы могли увидеть всех, кто верен Константину. И между прочим, этих людей оказалось куда больше, чем мы думали.

Пять гвардейцев, один князь, три графа и шесть баронов.

Я не видел, что за стычка развернулась в другом конце зала, поскольку в тот момент был занят помощью императору. Но все заговорщики себя выдали. Даже Захарьин, который сам изменщиком не являлся, всё равно умудрился показать свою тёмную сторону.

В итоге всех подозреваемых увезли, а братья Романовы позвали меня в кабинет императора, чтобы подвести итоги.

— Я обязан вам жизнью, Павел Андреевич, — заключил император. — Вы очень хорошо потрудились. Моя семья в долгу перед вами. Вы можете просить меня о чём угодно. Ну… Практически о чём угодно, — осёкся Александр Четвёртый. — Хотите стать моим личным лекарем? И я возьму вас на этот пост. Или, может быть, вы желаете новую должность? Титул? Хм… Кстати, я заметил, что вы понравились моей дочери Екатерине. Если захотите, я готов обсудить с вами вопрос брака.

— Ваше Императорское Величество, — перебил государя я. — Простите, но всё, что вы перечислили, мне не нужно. У меня есть всего одно-единственное желание.

— Подождите, Павел Андреевич, не спешите с выводами, — попросил меня Михаил. — Возможно, вам нужно время, чтобы обдумать ситуацию. Вы сами ещё не отошли от произошедшего на балу.

— Нет, я уже определился со своим желанием. Всё это время я скрывал своего младшего брата, — признался я. — Кирилл Булгаков жив. На него охотились убийцы, которых наслал Константин. Поэтому я прошу только об одном: дайте ему безопасность. Сделайте моего брата свободным человеком. Обеспечьте образование. Ничего более я просить не стану.

Да. Именно таковым было моё условие. Я не стал просить доступ к Чаше очищения. А всё потому, что у меня была веская причина избегать этого разговора с императором.

Я вскользь обсудил эту тему с Михаилом, когда мы подготавливали план. Интересовался о его коллекции. Аккуратно, чтобы не вызвать подозрений.

Оказалось, что Александр Четвёртый помешан на своих артефактах. Он никого не подпустит к этим предметам. Даже самого доверенного человека. Никого, кроме себя самого и смотрителя, который следит за его коллекцией.