Истинная на сдачу, дракон в комплекте (СИ) - Калиновская Ника - Страница 1

— Ваша Светлость, я практически уверен, что вы сказали: «А на сдачу возьми рабыню», — промямлил мой старый слуга, нервно сжимая в руках свой потертый картуз.

Я замер, пытаясь осознать услышанное. В голове мелькнуло дикое подозрение, что мне срочно нужно проверить свой слух. Медленно повернулся к Орлину, втайне надеясь, что просто ослышался.

— Рыбину… — процедил я, чувствуя, как у меня начинает дергаться глаз. — Я сказал «РЫБИНУ»!

Старик втянул голову в плечи, но, видимо, понимание всей катастрофичности ситуации до него пока не дошло.

— Ну… да, но я понял «рабыню»… А на рынке как раз одна осталась… И цена хорошая…

Я судорожно провел рукой по лицу и огляделся. Может, я сплю? Может, это дурной розыгрыш? Но, увы, мой холл выглядел все так же удручающе. Потолок в углу зловеще трещал, ветер беззастенчиво разгуливал сквозь разбитые окна, а ковер на полу напоминал то ли истлевшие останки, то ли пережеванный кем-то лоскут ткани. Эта усадьба, доставшаяся мне в наследство от отца, была всем, что осталось от нашего былого величия. Точнее, титул у меня тоже имелся, но пользы от него было чуть меньше, чем от дырявого ведра.

И теперь у меня появился… человек.

— Нам самим есть нечего! Ты же сам жаловался, что бобы на исходе! Как тебе вообще пришло в голову покупать людей⁈ — Все же не выдержал я, срываясь на ни в чем не повинного старика.

— Так всего десять медяков! Дешевле рыбы вышло!

Я судорожно втянул воздух, пытаясь взять себя в руки.

— Ты купил человека дешевле рыбы⁈

Орлин ненадолго задумался, будто сопоставляя цены в своей голове, потом неуверенно кивнул.

— Ну… да. Рыба была дороже.

На секунду мне захотелось либо расхохотаться в голос, либо впечатать лоб в ближайшую стену.

Тем временем объект нашего обсуждения — девушка — молча наблюдала за нашей перепалкой, даже не пытаясь вмешаться. Она стояла у стены, скрестив руки на груди, и выражение у неё было такое, будто это всё её совершенно не касалось. Никакой паники, никакой попытки объясниться или оправдаться — словно её ежедневно покупали за десять медяков и это уже стало обыденностью.

А когда Орлин, поняв, что слишком затянувшийся разговор может обернуться для него внезапной «отставкой», ретировался на кухню разогревать вчерашние бобы — а другой еды у нас попросту не было, — я, наконец, перевел взгляд на своё… приобретение.

Незнакомка выглядела чересчур спокойно. Без испуга, без покорности, без раболепного взгляда из-под ресниц — словно я был ей ровней. Я прищурился.

— Ну и что мне теперь с тобой делать? — Задал риторический вопрос, и тем удивительнее было услышать на него ответ:

— Отпустить, — легко проговорила моя собеседница, будто это было самое логичное решение.

Я невольно склонил голову набок, разглядывая её.

— Ты хоть понимаешь, что если тебя поймают без документов, тебе могут отвесить плетей, а то и вовсе кинуть в темницу? Ты в курсе или нет?

Девушка лишь чуть наклонила голову, будто обдумывая мои слова. Ни тревоги, ни сомнений, ни мольбы — как будто ей было плевать. Странная какая-то.

Александра

С утра всё шло наперекосяк. Хотя нет, вру. Сначала всё шло как обычно, а потом начало валиться, словно карточный домик, который зачем-то решили построить на сквозняке.

Сначала шеф объявил срочное совещание, хотя «срочное» в его лексиконе означало «обязательно затянуть на два часа и не сказать ничего нового». Потом оказалось, что отчёт, который я сдавала ещё три дня назад, внезапно «не дошёл» — видимо, по дороге решил сменить карьеру и стать файлом-призраком. А ещё коллега, который всегда «забегает на минутку», снова завис у моего стола с вопросами, на которые я не знала ответов, но это его не останавливало.

Ну а когда мой ноутбук завис в самый неподходящий момент — а это, разумеется, было во время попытки заново отправить отчёт, — терпение треснуло, будто старый экран на телефоне.

— Да чтоб тебя… — прошипела я сквозь зубы и, недолго думая, приложила ладонью по крышке ноутбука.

Он замер. Подумал. И… не ожил. Зато пальцы ощутили лёгкое покалывание — будто вместе с очередной порцией стресса мне передали ещё и электрический заряд на удачу. Ну, хоть что-то.

— Ладно, ты победил, — пробормотала я, закрывая эту бесполезную груду пластика.

Сгребла со стола свою любимую кружку, в которой грустно плескался одинокий пакетик чая. Отправиться на лестничную площадку, выдохнуть и собрать мысли в кучу — это сейчас казалось самым разумным решением.

Офисный коридор встретил меня лёгким запахом кофе и чужих неразобранных задач. За дверью переговорной слышался чей-то надрывный голос — похоже, у кого-то тоже шёл «обычный день».

Лестничная площадка оказалась пустой. Я облокотилась на холодные перила, сделала глубокий вдох… и тут же фыркнула, обнаружив, что пакетик в кружке уже давно отдал воде всю свою душу, превратив чай в бледное подобие самого себя.

Ну что ж, хоть нервы отмочу.

В конце концов, если день решил пойти наперекосяк, то хоть я могу взять небольшую паузу и позволить себе пару минут тишины. До тех пор, пока кто-нибудь снова не скажет: «Слушай, а ты не знаешь, почему у нас интернет не работает?»

Стоило мне лишь позволить себе небольшую передышку от этого хаоса, как жизнь, видимо, решила, что я расслабилась слишком рано. Я только успела сделать ещё один глоток этого жалкого подобия чая, когда этажом ниже с силой хлопнула дверь — так громко, что звук разнесся по всей лестничной клетке, заставив меня вздрогнуть и машинально сжать кружку покрепче.

А затем я услышала голос. Знакомый, до боли узнаваемый, и — что самое неприятное — раздражённый.

Андрей. Мой жених.

Судя по всему, он тоже сегодня был не в лучшем настроении. Хотя, учитывая, что он работал здесь же, в этом же офисе, занимая должность старшего менеджера отдела рекламы, ничего удивительного в этом не было. Рабочие дни у нас обоих редко проходили без нервотрёпки, но сейчас его голос звучал не так, как обычно. В нём чувствовалось не просто недовольство — скорее усталость, вперемешку с раздражением и каким-то скрытым напряжением.

А вот второй голос, раздавшийся чуть позже, я узнала не сразу. Он был женский, требовательный, капризный и… неожиданно заносчивый.

— Сколько можно⁈ — визгливо фыркнула собеседница, давая понять, что терпение её на исходе. — Ты обещал, Андрей! Ты обещал! — Я замерла, вслушиваясь, и внезапно осознала, кому принадлежал этот голос.

Олечка.

Да-да, та самая Олечка, которую в нашем офисе знали как эталон нежности, доброжелательности и слащавой милоты. Именно её все считали божьим одуванчиком, трепетным созданием, способным довести до умиления даже самого чёрствого человека. Она умела делать такие наивные круглые глазки, что даже самые грозные начальники теряли боевой настрой, а любое сказанное при ней грубое слово встречалось таким укоризненным взглядом, что человек тут же начинал чувствовать себя последним негодяем.

И вот теперь этот милый и кроткий «одуванчик» стоял этажом ниже и требовал от моего жениха… бросить меня.

— Оль, я же говорил тебе… — Андрей явно пытался говорить спокойнее, но в его голосе звучала явная досада. — Я не могу вот так, сразу.

— Да сколько можно тянуть⁈ — снова раздалось возмущенное фырканье, сопровождаемое топаньем каблуков по кафельному полу. — Ты полгода назад говорил то же самое! Думаешь, я бесконечно буду это терпеть⁈

Я прижалась спиной к холодной стене, пытаясь осознать услышанное и понять, какого чёрта здесь вообще происходит.

— Оль, — голос Андрея стал тише, но я все равно уловила в нем нотки раздражения. — Дай мне закончить этот контракт, и мы все решим.

Контракт. Контракт⁈

Мой мозг заработал на полную мощность, пытаясь увязать воедино два совершенно несвязных, казалось бы, факта: моё утро, которое началось с зависшего ноутбука, и вот этот внезапный разговор этажом ниже, где мой жених почему-то обещал другой женщине «решить всё» после какого-то контракта.