Хозяин антимагии 6 (СИ) - Базаров Миф - Страница 21

— Пётр, — перебил я, — это грандиозно. Но как вам это удалось? Объясни.

Бадаев-старший тяжело вздохнул, вытер лоб рукавом.

— Две причины, Кирилл Павлович. Первая — фортификация. Сергей строил не для галочки. Он использовал местный обсидиан, рельеф, создал многоуровневую систему. И он знал, что защищает не казённые стены, а свой дом, свою семью. Потому он не скупился и делал всё по совести, в отличие от тех чинуш, что занимались обороной городов.

Я кивнул, уже возведя Сергея Бадаева в ранг настоящего гения.

— А вторая причина?

— Люди, барин. В одном только литейном цеху рабочих больше четырёх сотен. Да, и почти все маги — «единички». Но каждый отслужил на границе по пять-десять лет в охотничьих отрядах. Они все профессионалы, прошедшие не один десяток боев. Их магия слаба по отдельности, но сконцентрированная в одном направлении творит чудеса. Это как картечный залп, — Пётр сделал выразительный жест рукой. — Попробуй от такого укрыться.

Картина вырисовывалась ясная: талантливый инженер-фортификатор и закалённые в боях ветераны — идеальный союз для выживания.

Но где же создатели этой обороны?

Я огляделся.

— Пётр, а где Сергей? Где Николай? И Виталий Кучумов? И начальник охраны предприятия Снежный?

Лицо Петра Бадаева помрачнело. Он отвёл взгляд, и в глазах мелькнула тень.

— После того как мы отбили основную атаку и поняли, что предприятию уже ничего не угрожает… Приняли решение организовать спасение горожан.

Моё сердце на мгновение замерло.

— Но на чём?

— На новых локомотивах, которые ещё только ждали отгрузки. Мы прицепили к ним все вагоны, которые были на ходу.

Я одобрительно кивнул. А Пётр продолжил:

— Один состав ушёл в Рудный. Им командует Василий Снежный. Он вместе с Сергеем отправился. А второй…

Пётр замолчал, глотнув воздух, и посмотрел прямо мне в глаза. Во взгляде я увидел тревогу.

— Второй ушёл в Железняк. Его ведёт… Варвара Пестова.

Услышав имя сестры, я почувствовал, как почва уходит из-под ног.

Молниеносная тревога пронзила меня. И тут же подошла волна непонимания, почти ярости.

Варвара?

Командир поезда?

Что за бред?

В сознании сразу всплыл её образ: изгнанница, предательница, слабая и запутавшаяся девушка, поступок которой чуть не стоил жизни мне, матери и младшей сестре. Она должна отбывать наказание в безвестности, а не вершить судьбы в самом пекле! Это попросту невозможно!

Я схватил Бадаева за рукав, заставив его вздрогнуть.

— Пётр, ты в своём уме? — прошипел я, стараясь, чтобы меня не слышали остальные. — Как ты мог отпустить её? Доверить командование, людей? Она же…

— Я ничего не доверял, Кирилл Павлович, — перебил Бадаев. — Ваша сестра сама взяла на себя командование. Когда стало ясно, что нужно отправлять второй состав, а всех опытных командиров, способных возглавить вылазку, разобрали… она просто подошла, взяла карту и сказала: «Я знаю дорогу. Я поведу их». Снежный был против, но времени на споры нет. Каждая минута стоила жизней.

— И ты позволил? — в моём голосе зазвенели стальные нотки.

— Я дал ей шанс, — тихо, но твёрдо ответил Пётр. — Возможно, она так хотела искупить вину перед родом. А люди… люди пошли за ней добровольно. Все видели, как твоя сестра почти сутки на стенах стояла, отбивая атаки тварей. Она изменилась, Кирилл. Ты бы не узнал её сейчас.

— Ну да, конечно, изменилась, — я с горькой усмешкой провёл рукой по лицу, с силой надавив на веки, словно пытался выдавить из себя накатившую усталость и это абсурдное известие.

Пальцами я растёр виски, чувствуя, как под ними пульсирует напряженная жила.

Командир — Варвара!

Да как же такое возможно!

— Не переживайте так, Кирилл Павлович, — тихо, по-отечески добавил Пётр, кладя руку мне на плечо. Его прикосновение было тяжелым и немного успокаивающим. — С ней отправились мой старший сын Николай и Виталий Кучумов. Они не дадут девушке совершить ошибок.

Прежде чем я успел найти слова для ответа, громовой крик дозорного прорезал ночной воздух, на мгновение заглушив всё:

— Поезд! Вижу состав!

Пётр повернулся в ту сторону.

— С Рудного, значит. Открыть ворота! — скомандовал он.

Как по мановению дирижёрской палочки, вся организованная суета на заводском дворе замерла на мгновение, а затем перешла в новый режим — режим встречи.

К грузовой платформе устремились свободные от дел люди.

Через десять минут состав остановился. Вагоны были помяты, в них не хватало окон, а где и части обшивки, весь локомотив в крови от тварей. Явно пробивался в Рудный, используя таран.

Из распахнутых дверей вагонов хлынул поток людей, в основном это были женщины, дети и старики.

Я наблюдал, как их встречают, как обнимают, как уводят вглубь территории, где уже были развёрнуты походные кухни и лазареты.

В груди поднималось чувство гордости.

Не за себя, а за своих людей. За охранников, стоявших на обороне. За рабочих, которые не паниковали, а помогали.

Они не просто выживали.

Они работали.

Они создали здесь не только оборону, но и островок порядка.

Пётр Бадаев, стоявший рядом, словно прочитал мои мысли.

— С такими людьми, Кирилл Павлович, мы выдержим не одну волну монстров, — тихо сказал он. — Уверен, смогли бы удар и втрое сильнее выдержать, и отпор дать.

Из состава к нам спешили Сергей Бадаев и Василий Снежный. Оба уставшие, но довольные от чувства выполнено долга, покрытые слоем пепла и копоти.

Василий, не теряя воинской выправки, подошёл ко мне и встал по стойке смирно. Его доклад прозвучал чётко и по-военному:

— Рудный держится, ваше сиятельство. Эвакуировали в первую очередь женщин и детей. Местные ополченцы и оставшиеся мужчины продолжают держать оборону. Мы доставили им боеприпасы и подкрепление — два десятка наших стрелков. Но для полной эвакуации или усиления обороны необходим второй рейс.

Решение созрело мгновенно.

— Приказываю: бронепоезд «Дерзкий» немедленно сопровождает состав в Рудный. На месте оцените обстановку. Если город можно удержать, помогайте обороняться. Если нет, то проводите полную эвакуацию. И восстановите телеграфную связь, — добавил я, зная, что в отличие от обычных составов, наши бронепоезда укомплектованы запасом специального кабеля, который можно разматывать прямо на ходу, обеспечивая непрерывную связь с базой. — Мне нужна ясная картина происходящего. Действуйте.

Начальник «Дерзкого», приняв приказ, тут же направился исполнять его. Но Василий Снежный, вопреки ожиданиям, не последовал за ним. Командир замер на месте, и его взгляд, полный беспокойства, забегал по лицам присутствующих.

— Пётр Арсеньевич, — резко, практически выкрикнул он, обращаясь к Бадаеву-старшему, — а из Железняка весточки нет? Они уже должны были вернуться!

— Не вернулись ещё, — покачал головой Пётр. — И телеграф молчит. Судя по всему, восстановить не удалось.

Василий сжал кулаки, его скулы напряглись.

— Но это же абсурд! До Рудного полтораста километров, а до Железняка всего сто двадцать! Они выехали раньше нас и должны были оказаться здесь первыми!

Снежный посмотрел на бронепоезд, готовящийся к отправлению.

— Ваше сиятельство, надо идти на помощь в Железняк.

— Так и сделаю Василий, так и сделаю, — я хлопнул ефрейтора по плечу, разворачиваясь к составу.

— Ваше сиятельство, — остановил меня мужчина, — можно я с вами?

Я повернулся и приподнял бровь.

— Кирилл Павлович, я пока здесь служил, все подъезды к этим городам выучил. Знаю ещё с мирного времени, где монстры любят устраивать засады на железнодорожном пути. Да и в городе том, считай, как свои пять пальцев каждую улочку знаю. Могу быть полезен.

В его голосе звучала не только служебная ревность. Там скрывалось что-то личное. Мне было непонятно это внезапное упорство. Но я кивнул в знак одобрения. И Василий тут же убежал отдавать какие-то распоряжения.

Вернувшись в командный вагон «Могучего», я не мог отделаться от растущего беспокойства.