Трактирные шалости - Финова Ева - Страница 2

– Ой, стой, оплата же.

– Успеется, – он махнул рукой.

А я закончила с подносом и кивнула Илоне, так её называла.

– Подхвати ещё мисочку с кунжутом. Может, кто-то захочет доплатить?

– Ага.

Девчушка отправилась к шкафу со специями и сноровисто достала из средней полки небольшой плетёный берестяной горшочек, названный соответственно – берестень. Приоткрыла крышку и кивнула.

Я быстро переложила булки на плоскую деревянную посудину, больше похожую на продолговатый поднос, – вот ещё одна статья затрат, не нести же в самом деле в зал металлический горячий лист. Спасибо Болъивану, быстро понял, что к чему, и сделал мне требуемое приспособление для дровяной печи.

Зал в это время суток был битком. Повезло мне, конечно, грязных на руку людей или же воришек я пока не встречала. Да и в целом принцип самообслуживания быстро вошёл в обиход в моём заведении. Кувшины с квасом и местным чайным грибом я выставляла вперёд, кто хотел, брал чарку, клал четвертак и наливал себе до краёв. А мы с Илоной в основном стояли за стойкой, откуда и раздавали еду. Правда, первое время было тяжко. Приходилось много улыбаться и говорить, аж скулы сводило к середине дня.

– Хей, Болван Иван, или сюда, дело есть! – окликнул кузнеца кто-то из знакомых. Я вновь нахмурила брови, но промолчала, потому что тотчас обнаружила на себе острый оценивающий взгляд его жены. На вид сварливая, на деле такая и есть, она всё же не была лишена внешних достоинств. Пышная фигура, чувственные черты лица. Я немного ей завидовала, глядя на то, как легко она поднимает молот и лихо убирает инструменты по местам. Любо дорого смотреть. Никаких лишних действий.

– Эй, Велимира! – позвала меня она.

– Сейчас-сейчас.

Я приязненно улыбнулась и кивнула. Возле стойки тотчас появилось сразу несколько покупателей.

– Три за рубчик, – ответила я одному из них.

Заодно вытерла жирные руки о фартук, чтобы не пачкать лишний раз хлеб.

– Велимира… – снова позвала жена кузнеца. Не хотелось покорно идти к ней, но я ведь им по-прежнему должна деньги, поэтому пришлось махнуть ей рукой.

– Я сейчас принесу, подойди, – мягко попросила я Рогнеду. Она надула губки, но встала из-за стола.

Я быстро кинулась на кухню и залезла в сундучок, достала мешочек; встала и призадумалась – вздохнула, искренне надеясь, что пронесёт и ей ничего от меня не нужно кроме денег. Илона, молодец, подменила за стойкой и умело принимала оплату, скидывала её в специальный туесок.

– Вот, – я вновь показалась в зале и вышла навстречу к коренастой женщине, протянула денежку. – Здесь всё, что осталось.

– О! – её глаза приняли добродушную округлись. – Этому мы всегда рады, – она кивнула на стол, не желая принимать деньги из рук. Намекнула положить мешочек на стол. Так и поступила. Она быстро перехватила кошелёк, развязала и заглянула. – Дома пересчитаю.

Я пожала плечами. Людьми они были честными, не видела смысла ставить всякие условия, иначе помощи потом не жди.

– Но я не о том, – Рогнеда хитро на меня взглянула. – У нас тут купцы приезжие и, поговаривают, гости прибыли из столицы. Молва всякая ходит, – она приподняла брови. – Ищут ночлег и прочие удовольствия.

– Кха-кха, – поперхнулась я воздухом. Неужели она меня ославит на всю таверну как продажную женщину. За что она так со мной?

– Да ты попусту не болтай, – осадил её муж, – и намёками не промышляй, говори уж, как есть.

– Жениться тебе надобно, – выпалила Рогнеда. – Аль я не права?

– Да, верно говорит, – послышалось тут и там.

– Ну что вы, мне и так хлопот хватает, – я развела руками, показывая на таверну и то, во что она превратилась после генеральной уборки и небольшого ремонта. Тут заделана течь, там коврик на стене и узорная вышивка. Пучки сушёных трав на верёвках отбивали неприятные запахи и добавляли аппетит всякому покупателю и просто радовали взгляд.

– Дак не сразу же, посмотри, подумай, – снова принялась она намекать. – А ежели нужна помощь, обращайся. Сестра моя, опытная сводница, сразу скажет и расскажет, кто, где, когда. Если ты понимаешь.

– Наверное, – быстро ответила я, возвращаясь за стойку. Ладони мои мигом вспотели, ведь врать я не любила и уж тем более замуж выходить совсем не собиралась, но прямо отказать не могла, чтобы не создать о себе превратного мнения. И тогда прощай покупатели из женатой прослойки, а это очень сильный удар по кошельку. Некоторые из местных иной раз приходили целыми семьями.

– Сегодня, – наступала жена кузнеца, протиснувшись через толпу. – Могу устроить встречу на рынке, пройдёшься, посмотришь, поговоришь, м?

В общем-то, рынок – безопасная территория. Просматривается с разных сторон, да и закупки бы сделать.

– Хорошо, – согласилась я со вздохом. – Но ничего не обещаю, если время позволит, я приду.

– В полдень. Аккурат после дождичка.

Ага, грязь помесить. Юбку потом не достираюсь и сапоги чистить. Вот же лиса хитрая.

– Это, мы пойдём.

Кузнец, хороший мужик, сгрёб жену в охапку, приобнял за плечи, и собрался уходить, но я не могла отпустить их просто так.

– Вот, возьмите кусок пирога, – я протянула им половину в салфетке, – а полотенце потом занесёте. И ещё раз, спасибо вам от всей души.

Как положено, низко поклонилась, протягивая дар. В таком случае, если откажутся, значит, нанесут мне оскорбление. Но они этого не сделали, видела лишь, что Рогнеда недовольно зыркнула в мою сторону. Неужели ревнует?

– Зря ты это, – услышала я ворчание одной бабули, сидящей на скамье. – Провоцируешь её, потом не плачь.

Я округлила глаза.

– Нет, вы что, они мне жизнь спасли, я от всей души поблагодарить хотела.

– Тогда почему половина? Намёк?

Вот так новости.

– Съели другую половину. Я вынесла пирог не на продажу, а люди, видать, подумали иначе.

– А, это я, – Илона поддакнула, стоя у меня за спиной. – Я не знала, Вель.

– Всё хорошо, позже схожу к ним, объясню и извинюсь.

Кивнула бабуле и вернулась на кухню, чтобы скрыть плохое настроение. Век живи – век учись. Всего не предугадаешь! Неужели какой-то добродушный жест может стать началом соседской вражды? Я же не нанесла им оскорбление, нет?

Ой…

Как и пророчила Рогнеда, через час после их ухода начался дождь, крупные капли шумно застучали по шатровой крыше и продолговатому козырьку у входа трактира. Наверняка он и спугнул новых посетителей. А те, кто ещё оставался, наелись, поблагодарили каждый на свой лад: пучок рябины, мешочек сушёного сбора от хвори, улыбка, и были таковы. Поспешили домой перебежками, от укрытия к укрытию.

Никогда не думала, что делать добро людям – это так приятно. Может, и выгоды почти нет, но тёплое душевное отношение в ответ – это всегда лучше, чем сквернословие и ругань.

Выходит, я сама была виновата?

Мало улыбалась в прошлой жизни? Мало тепла дарила?

Я припомнила очередной скандал на ровном месте. Нет. Не буду ворошить прошлое.

Вздохнула, глядя на опустевший зал, и пошла собираться. Раз уж пообещала, схожу на рынок, заодно узнаю, куда могу приспособить судачков и окуней. Местные рыбаки частенько мне заносили товар на копчение: я устроила на заднем дворе уличную печку, о чем быстро прознали соседи. Они продавали мне всякую всячину задёшево. Помогали как могли. И теперь у меня скопилось этого добра в избытке. Надо было куда-то девать. Сами мы с Илошей столько не съедим. Тем более крепкие напитки, под которые неплохо шли копчёности, мы не продавали. Я даже связываться не хотела, чтобы не иметь дела с разгорячённым выпивкой людом. Для этих дел имелись другие харчевни. Всего их было пять вместе с моей.

Под эти мысли я быстро переоделась и снова спустилась вниз, сняла с крюка у стойки вязаную шаль, накинула очередной подарок взамен одной услуги в прошлом. Надо было за маленькими детьми кожевников Вольги и Игона присмотреть, пока они в лес ходили за грибами да кедровыми шишками. Орешков тоже отсыпали, сделала из них масло.