Тайну знает только кот - Евдокимова Юлия - Страница 1

«Тогда лишь двое тайну соблюдают,

когда один из них ее не знает».

(Уильям Шекспир. «Ромео и Джульетта».)

Жизнь – только тень, она – актер на сцене.

Сыграл свой час, побегал, пошумел –

И был таков. Жизнь – сказка в пересказе

Глупца. Она полна трескучих слов

И ничего не значит.

(Уильям Шекспир. «Макбет»)

Серафима шагнула с крыльца в дом, отряхнула пуховик от мокрого снега и молча протянула подруге пару сапог. Такие продаются на всех рыночных развалах годов эдак с восьмидесятых прошлого века, дутые, на рыбьем меху, снизу по щиколотки резиновые. И ни «здрасти» тебе, ни «как доехала».

Таисия Александровна Грайлих уставилась на неведомое ей доселе произведение обувного искусства, прищурилась, чтобы разглядеть получше. И не удержалась, подняла брови в высокомерном удивлении:

– Это… что? И я тоже рада тебя видеть.

Серафима рассмеялась, шагнула вперед, раскинула объятия, но Таисия сразу отступила, выставила ладони.

– Сначала ты разденешься, потом зайдешь в комнату, смотри, сколько холодного воздуха напустила! Так что это такое страшное?

– Это сапоги. Без них ты у нас не выживешь. Ноябрьские морозы обманные, со дня на день солнышко выглянет и как все потечет! Ты ж до магазина не доплывешь и помрешь с голоду! – Серафима оглядывала скудную, но уютную обстановку небольшой комнаты. На диване – теплый плед, на столе – красивая скатерть. Лампа с мягким абажуром, такой же свисает с потолка.

– Выглядишь ты чудесно. Здоровый румянец. А обстановочка… хм… Минимализм, скажем так. Полагаю, ты к этому и стремишься?

Таисия рассмеялась. – Нельзя сразу преобразить этот дом. Я до сих пор не понимаю, что на меня нашло и зачем я его купила, помутнение, не иначе.

– Не кокетничай! Готова поспорить, что ты ни минуты не пожалела. Конечно, кое-что нужно будет заменить, кое-что отремонтировать, но в целом тебе повело, дом вполне жилой. Даже отопление есть! С мебелью проблема, да… Я понимаю, что у нас нормальную мебель не купишь, даже дачную, а везти из Москвы…

– Иногда мне кажется, что я живу в музее. Знаешь, как в Суздале – музее деревянного зодчества. Так и кажется, что за шкафами в коридоре прячутся фрески! А если серьезно… я боюсь скатиться в лубок. Спроси меня про драгоценности – я в этой теме, как рыба в воде. Но деревенский дом…

– Болтужев – город. И даже райцентр, как ты презрительно позволяла себе его называть.

Таисия махнула рукой. – Двусмысленны и шатки изреченья. Как говорил…

– Шекспир, конечно. Кстати, а как поживает его тезка?

– Сэр Уильям? Умчался куда-то, несмотря на снег. Не могла же я оставить его одного в Москве! Подозреваю, что греется на печке у Маргариты Михайловны, соседки, которая за домом присматривает. Они сразу нашли общий язык с котом, в отличие от меня. Суровая женщина. Но ответственная.

– Лубочность, говоришь… А вон там, у стены, помнится, стояли старые часы. Надеюсь, они где-то в комнатах?

Таисия пожала плечами. – Они никогда не показывали время как следует, а если честно, то вообще не показывали. Они ушли в лучшее место.

– В лучшее место? – Ахнула Серафима. – Лучшим местом для них была бы гостиная. Да им лет сто, не меньше!

– Не переживай, я подарила часы вашей школе. Возможно, они больше не показывают время, но их большие старые стрелки идеально подходят для демонстрации времени детям. Считай это новым витком жизни для престарелого дедушки.

Серафима тяжело опустилась в старое мягкое кресло с подлокотниками, отхлебнула чаю, приготовленного подругой. – Кому из детей сейчас нужны часы? У всех мобильники. Ну, да ладно. Значит, боишься лубочности?

– А тут только два варианта- лубочность или рухлядь. Купи я что-то новое, оно совершенно не впишется. Я не смогу жить в таком… диссонансе. Кстати, у тебя же есть опыт, ты великолепно обустроила свою гостиницу… Может, подскажешь что-то?

– Во всяком случае, тот шкаф, что… э… лежит в коридоре. Надеюсь, ты не собираешься о него избавляться? И, кстати, почему лежит?

– Этот кошмар? Да он разваливается на глазах!

– Боже, хорошо, что я успела! Не знаю, что ты успела выкинуть, но об этом шкафе я озабочусь!

– Он ценный?

– Старинный комод красного дерева? Поверь мне, он очень ценный. Если отдашь его вашим московским антикварам, получишь кругленькую сумму.

– Можешь забрать, если нравится. Как минимум подержи его у себя, пока я не решу, как обставить этот домик.

– Я прекрасно знаю, что ты не потребуешь его обратно.

– Вот и хорошо! Найди кого-нибудь, кто довезет его до гостиницы, не развалив на части.

– Спасибо. Это… ужасно щедро. Даже не знаю, что сказать. В холле он будет смотреться потрясающе!

– Просто скажи, что поможешь мне обставить этот дом. У тебя талант!

– О, я пойду дальше! Как там говорят- если дать человеку рыбу, он съест ее и снова проголодается. А если научить его ловить рыбу, он будет сыт вечно. Как-то так, да?

– Ты собираешься научить меня ловить рыбу? – нахмурилась Таисия.

– Ну… это немного похоже на рыбалку… Знать, где можно найти лучшую добычу, терпеливо ждать подходящего момента, чтобы подцепить удочку и вытащить! Или решить, что разумнее в этот раз его отпустить.

– Прости, но… о чем мы вообще говорим?

– Об антиквариате!– воскликнула Серафима. – Я помогу вам, уважаемая Таисия Александровна, окунуть ваши артистические пальчики в мутные воды охоты за антиквариатом. Мы поедем на распродажу! А ты думаешь, откуда я взяла обстановку для гостиницы!

Жизнь в Болтужеве циклична, связана с рекой и мостом. К весне весь город волнует: разлилась ли река? Ушла – не ушла? К лету ― навели ли понтонный мост? Даже те, кто на тот берег никогда в жизни не ходил, интересуются, как там мост. Приходит осень и новый повод для волнений: мост-то развели? Зимой главный городской вопрос ― встала ли река, можно ли переходить?

Зимой-то перейти можно, а вот в разлив… Берег и монастырь с усадьбой река отрезает от большой земли. В объезд километров пятьдесят лесными дорогами. Монахини иногда переплавляются на лодках, а бывает, зажмут лодку льдины и несет быстрая Клязьма. А как спасешься? Всем монастырем молятся о спасении.

Монастырь необычный. Много вы видели обителей, где по вечерам монахини на фортепьяно играют и поют, да и не псалмы совсем, а всякие лирические, давних времен – «сладку ягоду, рвали вмееесте»… Еще и сыры делают всякие, названия не выговоришь, в Неаполь ездили, учились.

«Тьфу!» ― скажет иная благочестивая жительница, да оглянется, не слышал ли кто, ведь настоятельницу в городе сильно уважают, еще бы, из руин монастырь подняла!

Сам городок словно со страниц старых книг сошел. Три монастыря, пять церквей, палат купеческих не счесть и деревянный модерн, да какой! Глаз не оторвать. Чудом не затоптали Болтужев туристы, видимо, Небеса уберегли. А может, и кто другой, неспроста гору посреди города зовут Пужаловой, а соседнюю – Лысой.

Таисия Александровна Грайлих наслушалась рассказов внучки и прошлым летом собралась в дорогу. Правда русский лубочный фольклор ее не интересовал, а вот девочку надо проверить: всего двадцать лет, а у современной молодежи никакой ответственности и самостоятельности! Вот она в молодости… собственно, вспомнив себя в двадцать лет, народная артистка и собралась в дорогу. Не дай Бог внучка в бабушку пошла!

Кристина сначала всех порадовала, поступила в историко-архивный. А потом вдруг взяла академ и отправилась с друзьями в какие-то темные леса реставрировать старую усадьбу. Подобные городки Таисия Александровна помнила со времен гастролей. Райцентр, помилуйте! Разве там можно жить?