Скажи мне шепотом - Рон Мерседес - Страница 2

– Беги, мы тебя догоним! – испуганно прошептал он.

Тейлор встревоженно кивнул и убежал с рюкзаками наперевес.

Без помощи Тьяго мне не удалось бы дотянуться до окна, а потому, глядя на него, я потребовала:

– Помоги!

Повернувшись ко мне, этот дьяволенок с улыбкой на лице заявил:

– Сначала я хочу кое-что взамен.

– Я отдам тебе весь свой шоколад, но нам нужно отсюда вылезти! – Перспектива быть пойманной мистером Робином приводила меня в ужас.

– Не нужен мне твой шоколад, я хочу поцелуй… от тебя, – произнес Тьяго, и я на мгновение застыла. А когда пришла в себя, не задумываясь ответила:

– Ни за что! Фу, какая гадость!

Тьяго повернулся и начал подтягиваться вверх по стене.

– Ну, тогда ты останешься здесь, – сказал он, готовясь к прыжку.

– Подожди!

Я схватила его за футболку и потянула, чтобы он не бросал меня. Неожиданно мысль о поцелуе с Тьяго вызвала у меня не отторжение, а скорее любопытство.

– Поцелуешь? – поинтересовался он, не сводя с меня внимательного взгляда.

В моей голове пронеслась тысяча мыслей, и ни одна из них не отличалась особой ясностью, но я все равно уловила странный трепет в животе, когда притянула к себе Тьяго.

И тогда он соединил наши губы. Получилось очень странно, тепло и противно, но я никогда так и не сумела забыть этой минуты. И не смогла забыть блеск в глазах Тьяго, когда он отстранился от меня и с сияющей улыбкой помог выбраться из наполненного сладостями ада. А потом, взявшись за руки, мы поспешили догнать Тейлора. Я до сих пор помню радость, когда наконец увидели наше крыльцо.

То была ночь моего первого поцелуя… и нашего последнего приключения вместе.

КАМИ

Семь лет спустя

Стоило утром первого сентября открыть глаза, как я ощутила странную щекотку в области солнечного сплетения. Возникло предчувствие, будто в этом году все изменится. Не то чтобы я спешила начать учебу в выпускном классе, но хотелось уже вернуться к рутине. Последний месяц лета я провела на отдыхе с родителями и младшим братом, и мое терпение подходило к концу. Почему-то родители настаивали, чтобы мы все вместе уезжали на побережье – и это при том, что они друг друга терпеть не могли.

Очевидно, что совместный отпуск хотела не мама. Почти на сто процентов инициатива исходила от моего отца, Роджера Хэмилтона, который до сих пор упрямо верил, что наша семья разрушена не до конца.

И я не собиралась снимать с него розовые очки… во всяком случае, не предпринимала новых попыток.

Задумавшись, я машинально посмотрела на свое запястье. Следуя многолетней привычке, взгляд остановился на шраме в форме идеального треугольника, который бледным пятном выделялся на слегка загорелой коже. Сколько бы лет ни прошло, я до сих пор помнила, какую боль испытывала в тот день. Даже сейчас почувствовала укол боли, только не физической. Как все могло измениться настолько внезапно? Как получилось, что из обычных детей мы превратились в тех, чье детство навсегда разделилось на до и после?

Тряхнув головой, я отогнала тут же возникшие перед глазами мысленные образы и приказала себе не впадать в уныние из-за того, что случилось уже очень давно.

Встав с кровати, я направилась в примыкавшую к моей комнате ванную. Сейчас все здесь пребывало в идеальном порядке, каждая мелочь находилась на своем месте. И как же раздражало, когда я возвращалась домой и обнаруживала, что мои вещи трогали и не положили обратно! Ужасно хотелось наорать и послать всех куда подальше, что совершенно не вязалось с образом тихой, послушной девочки, который я обычно транслировала. Кто бы знал, какой я была на самом деле!

Я умылась, почистила зубы и принялась неторопливо причесываться. Глядя на себя в зеркало, в очередной раз подумала, что хотела бы меньше походить на мать, от которой мне достались светлые, слегка волнистые волосы и ямочки на щеках. А вот цвет глаз отличался: она обладала небесно-голубыми, я же от отца унаследовала карие, обрамленные густыми ресницами. Мне повезло, и брекеты я носила всего лишь год, поэтому уже в старшей школе могла похвастаться идеально ровными зубами. Конечно, у меня имелись недостатки, на которые мама к тому же не стеснялась указывать. Например, когда в пятнадцать лет у меня начались прыщи. Для девушек такого возраста это нормально, да и многие мои подруги до сих пор страдают от них. Разумеется, я ненавидела бессмысленные розовые бугорки, которые собирались у меня на лбу и на подбородке, но мама возвела проблему во вселенский масштаб. Она отвела меня к пяти дерматологам, заставила полностью изменить рацион и пройти дорогущее лечение.

Два года спустя моя кожа стала нежна, как персик, но при этом в школу я все равно красилась. Упаси боже, если хоть один человек на свете увидит мои синяки под глазами или веснушки. Камилле Хэмилтон следовало всегда выглядеть идеально. Так же, как и ее матери – высокой, светловолосой, очень стройной и элегантной. Она придавала огромное значение внешности и, как настоящая королева льда, на людях всегда оставалась спокойна. Я не видела, чтобы мама выходила из себя, за исключением одного-единственного проклятого раза, когда мое детское любопытство изменило все на свете.

Рядом с трюмо и шкафом располагался манекен, на котором висело свободное платье темно-синего цвета. Простое и неприлично дорогое, оно мне очень нравилось, как и все остальное в моем гардеробе. Я с удовольствием надела бы его на ужин или какой-нибудь праздник, но не в первый учебный день. Однако мать давно установила правило, что если мне покупалась какая-то вещь, то к ней автоматически прилагался отдельный договор. Например, что только мать имела право решать, когда мне эту вещь надевать. У меня не оставалось ни единой возможности ничего изменить, поскольку в первую очередь я была обязана держать лицо, а во вторую – слишком устала, чтобы бороться со своей матерью.

Я накрасилась и оделась. Поскольку на улице стояла сорокаградусная жара, даже порадовалась, что платье достаточно короткое и к нему прилагаются белые сандалии, которые отлично смотрятся на моей слегка загорелой коже.

И пусть мне нравилась девушка в отражении, но немного беспокоил ее взгляд. Откуда в ее глазах столько грусти? Неужели из-за Дани?

Прошлым летом мы расстались не так хорошо, как хотелось бы. До сих пор тот вечер я считаю одним из худших в моей жизни. Какого дьявола я пошла на это? Зачем вообще согласилась на то, к чему не чувствовала себя готовой?

Мы с Дани начали встречаться в день моего пятнадцатилетия. После Тьяго я ни с кем не целовалась, и только с ним решилась попробовать снова. С того дня мы стали неразлучны. Впрочем, со временем обычная школьная влюбленность превратилась в фарс, в котором родители принялись планировать наше будущее и на каждом шагу диктовать нам, как себя вести. Отец Дани являлся мэром Карсвилла, а мой отец – его адвокатом и доверенным лицом, которое распоряжалось состоянием. Дани с отличием окончил Йельский университет, а также получил степень доктора в сфере управления фондовым рынком в Нью-Йоркском университете. Благодаря прекрасному образованию он управлял капиталами многих предпринимателей, в том числе и тех, которые обитали в нашем городе. Из-за постоянных разъездов мы редко видели отца, но я любила его больше всех на свете.

Поскольку мать обожала игру на публику, факт, что ее дочь встречается с сыном мэра, она восприняла как выигрыш в лотерею. Поначалу было приятно, что я хоть чем-то смогла ей угодить, но со временем мои отношения с Дани превратились в клетку. Меня лишили не только права голоса, но и права на собственное мнение. Кстати, Дани пусть и неплохо ладил с родителями, но тоже страдал от необходимости жить на публику. Красивый мальчик с мягким характером, в которого я когда-то до безумия влюбилась, со временем превратился в вечно недовольного, очень жесткого человека. Все его мысли и желания касались исключительно секса. Я очень сильно его любила, но в какой-то момент мои чувства остыли. Тем более после случившегося в нашу последнюю встречу.