После развода. Никак не любовь - Мара Алекс - Страница 4

– Ваш начальник на взводе, срывается на вас без причины. Как отреагируете?

– Кину в него дротиком с лошадиным снотворным.

На пару минут между нами зависает тишина. Лицо Клима ничего не выражает, он просто смотрит на меня. Пустым взглядом.

Потом говорит.

– Эта стажировка только на две недели, пока не вернётся мой секретарь. У меня сложный характер и высокие требования. Я не терплю пустую болтовню и глупые шутки. Если вас всё устраивает, то жду вас завтра в девять утра. Если опоздаете, вас не пустят. Не забудьте принести документы, оформим вас задним числом. Корневу скажите, что за ним должок.

С этими словами он выходит из здания и растворяется в толпе.

А я вопросительно смотрю на охранника на случай, если он подскажет, что только что произошло.

– Подготовьте документ о преимуществах травертина перед мрамором и гранитом. С иллюстрациями. Не больше печатной страницы. На это у вас пятнадцать минут. И вызовите ко мне Уварова. Срочно. Завтрак закажите в столовой, но не такой, как вчера. Я не помню, что там было, но мне это не понравилось. А пока принесите мне чёрный кофе. Без сахара, без молока, без разговоров. Если плюнете в него, я узнаю.

Всё это Клим Архипов произносит на пути через приёмную, не сбавляя шага и не глядя на меня, как будто декламирует служебный монолог, выученный наизусть. Команды летят в автоматическом режиме: сухо, быстро, режуще.

Дверь в кабинет почти захлопывается, но тут же снова открывается. Архипов высовывается наполовину и раздражённо бросает.

– Я сказал срочно Уварова ко мне. Сро-чно.

"И вам доброе утро, господин начальник", – отвечаю про себя.

Итак, у меня пятнадцать минут на мифический травертин, завтрак-сюрприз и поиск неизвестного Уварова. И на приготовление кофе.

Если Клим думает, что может запугать меня, как очередного стажёра, его ждёт разочарование. Я не из пугливых, и мнение великого и ужасного начальника волнует меня меньше всего. Мне бы продержаться здесь дня два или три, чтобы осмотреться, понять, что к чему, и собрать хоть какие-то зацепки. Лена проводила много времени на работе, общалась с коллегами, наверняка делилась с ними подробностями своей жизни, или они что-то замечали… Уж если судьба подкинула такой шанс, глупо было бы его упустить.

Страшно, конечно.

Я провела всю ночь в раздумьях, воспользоваться подброшенным судьбой шансом или нет. Мучилась, вертелась, взвешивала всё заново. К утру пришла к выводу: если не воспользуюсь, потом буду злиться на себя. За слабость. За то, что не решилась.

Соберу слухи о Климе, задам вопросы о Лене и о том, что их связывало. Обычно все подлизываются к секретарю директора, чтобы та замолвила за них словцо или дала совет о том, как подступиться к начальству. А я теперь за секретаря, вот и воспользуюсь этим, чтобы хоть что-нибудь узнать. Позадаю вопросы – вежливо, между делом, будто из любопытства. А напоследок поговорю с самим Климом.

Бусю оставила с соседкой. Не хочется расставаться с малышкой днём, но это ненадолго. У соседки опыта с детьми в миллион раз больше, чем у меня, всё-таки бывшая учительница. Она с первого дня мне помогает, неопытной. Мама тоже обещала приехать на несколько дней и помочь. Как-нибудь справимся. Главное – держать себя в руках. Не выдать, зачем я здесь на самом деле.

Вот и пришла на работу с утра пораньше, чтобы без суеты, в тишине успеть разведать обстановку. Доступ в сеть компании мне уже оформили, с почтой разобралась. И пусть начальник не пытается разыгрывать передо мной спектакль с тиранией, я привыкла к гораздо худшему. Несколько лет на моих плечах держалась фирма свёкра. У него сеть магазинов, и когда-то он тоже считал себя великим и ужасным, чуть ли не Наполеоном розничной торговли. А потом начал регулярно отмечать своё процветание крепкими напитками. В результате его работоспособность стремительно ушла в ноль, а уровень моей ответственности взлетел до неба. Я тянула не только магазины, а его самого.

При мысли о прошлом невольно морщусь. Я держала бизнес на плаву, а при разводе свёкор и свекровь встали на сторону сына. Родное яблочко от родной яблони, а я – совершенно другой фрукт, теперь уже им чужой. Меня не обидели: щедрое выходное пособие, акции, зарплата до последнего дня выше рыночной. Да и в разводе я получила своё. Однако всё равно тошно.

Что сейчас происходит с бизнесом свёкра, не знаю и знать не хочу. Акции продала сразу же, не верю в его светлое будущее.

А вот моё светлое будущее меня очень даже интересует. Оно у нас с Бусей теперь одно на двоих.

Оператор выдаёт по запросу «Уваров» двух человек.

Звоню первому. На экране появляется мужчина в белом колпаке и с половником в руке. Судя по фону – кухня. Судя по выражению лица, он не ожидал видеозвонка от секретаря директора. Ошибочка вышла. Видимо, не тот Уваров. Хотя… можно и его использовать по назначению: пожаловаться на вчерашний завтрак и заказать Климу что-то более съедобное.

Одновременно набираю второго Уварова, параллельно заваривая кофе и читая в сети, что за зверь этот травертин и за что его так любят дизайнеры и архитекторы. Уваров номер два, как оказалось, отвечает за связи с общественностью и смертельно боится начальника. Он появляется в приёмной буквально через минуту, задыхаясь и нервно поправляя галстук.

Впускаю его в кабинет и молча ставлю перед Архиповым кофе. Лицо у Клима каменное, взгляд ледяной, как будто он не рад, что я справилась. Становится очевидно, что ни Уваров, ни кофе ему, в сущности, не нужны. Его цель – повредничать и сделать так, чтобы я осознала всю бесполезность своего существования и испарилась в порыве стыда.

Жаль, я не из таких. Испаряться не планирую. Только слегка улыбаюсь и иду обратно к компьютеру завершать свой травертиновый шедевр.

– Где текст по травертину?! – летит мне вслед.

– Всё будет у вас, как только вы закончите приём.

Во время работы со свёкром я научилась никогда не раздражаться. Держалась отстранённо и не позволяла себе испытывать эмоции по отношению к происходящему. Иначе сошла бы с ума. Свёкр доводил меня до предела каждую минуту каждого дня. Я прошла через всё: его крики, безумные идеи, полное отсутствие дисциплины, явления на работу в невменяемом состоянии. Пришлось выработать иммунитет. Железный.

По сравнению с этим капризы Клима как детсадовское хныканье. Легко. Управляемо. Предсказуемо.

Выйдя из кабинета, готовлю материал по травертину. Когда Уваров наконец выползает из кабинета – дрожащий, бледный, с видом человека, которому только что выдали приговор, – я захожу внутрь. В руках красиво оформленный завтрак и папка с информацией.

Клим допивает кофе. Прищурившись, следит за каждым моим движением. Ищет, к чему придраться?

Ставлю перед ним завтрак, рядом кладу антибактериальную салфетку. А что? Руки у него кто знает, где были, а раковины в кабинете, на минуточку, нет. Не позволю ему отравиться во время моей вахты, а то обвинит меня, и тогда мне точно конец. И так уже вишу на волоске, так что нельзя давать повод. По фамилии меня никто не опознает, как сестру Лены, я не успела сменить её после развода. Узнать меня могут только две девушки в бухгалтерии, но буду их сторониться. Проблемы возникнут, только если объявится настоящая стажёрка – та, которая должна быть здесь вместо меня. Она не пришла на собеседование, не позвонила, поэтому надеюсь, что передумала. Но её босс, некий Корнев, уж точно в курсе, кто именно должен был занять это место. Если Клим ему позвонит, мне придётся импровизировать.

Клим сканирует инфо о травертине, комкает и бросает в мусорную корзину.

– Терпимо, – отрезает недобрым тоном.

Значит, это было испытание. Как мило! Давно не была в детском саду и отвыкла от мальчишеских капризов. Сколько Климу? Под тридцать? Явно не больше. Ничего страшного. Со временем подрастёт, созреет и перестанет хулиганить в офисе.