Вторая семья. Неверный (СИ) - Манаева Ирина - Страница 13

Инга что-то вещает про сам момент, и немного перематываю обратно.

— Днём! — распахивает картинно глаза, ужасаясь случившемуся. — Мы шли чуть впереди, а когда обернулись, потому что Максим не отзывался, увидела, что он лежит в луже крове!

Представляю картину, немного кривясь. Всегда ненавидела такие новости, особенно в подробностях. А уж когда они касаются кого-то знакомого, вообще жуть. Из слов понимаю, что она совершенно ничего не видела. Ни капельки, ни грамма. И это настораживает.

На заднем фоне ходят медики в халатах. То ли для антуража, то ли действительно по делам. И несколько раз мелькают люди. Останавливаю кадр, приближая видео. Кажется, этого парня я где-то видела.

Всматриваюсь в лицо, и память прочёсывает картотеку на предмет совпадений. Мимоходом, случайно. Возможно, обмолвились парой слов. Наконец, вспоминаю, что встречала его в аптеке, где покупала баллончик. Ну да, случайный прохожий. Наверное, пришёл кого-то навестить.

Досматриваю ролик до конца, где последним кадром идёт дверь больницы, будто возможным убийцам подсказывают точное местонахождение, и неприятно сосёт под ложечкой. Я не желаю зла Рубцову, Бог ему судья. Мы выгребем и без него, а осквернять душу чёрными мыслями, — не стану.

Сообщения принимаются булькать одно за другим. Ого, кажется, у Инги совсем нет здравого смысла, раз она захотела бросить вызов через экран. Интересно, что скажет Рубцов, когда очнётся. Будет несказанно рад, что «жена» взяла всё в свои руки?

Только вопрос уже не в когда, а в если. Потому что никто никаких гарантий давать не может.

За час до полудня несколько раз вытираю ладони о рубашку, потому что они нещадно потеют, за полчаса мерю комнату шагами.

— Карин, давай вызовем полицию.

Лиза смотрит на моё мельтешение, сидя в кресле с чашкой чая, которую задумчиво пьёт вот уже минут двадцать.

— Нет, — качаю головой. Не хватало мне сюда ещё и полицию приплетать. И что я им скажу? Меня хотят выселить из дома законно? Буду надеяться на то, что даже у мудаков есть сердца.

Около часа успокаиваюсь, ближе к двум размышляю над тем, сколько у меня времени. Я же просила отсрочку, только по датам не договорилась. Да и что по цене? Он хочет полную стоимость дома или в два раза больше?

Кого я обманываю. Даже треть отдать так быстро не смогу, а он мне не крёстная мать, чтобы ждать вечно.

— Что собираешься делать? — интересуюсь у сестры. Нет, конечно, помогу, чем могу, только надо на вещи здраво смотреть. Я тоже женщина в затруднительном положении. И не сегодня — завтра останусь без крыши над головой.

Кир в школу не пошёл. Не хватало ещё, чтобы ему тыкали под нос видео со втором мамой. Понимаю, что это не выход из положения, и ему придётся учиться, но пока не могу придумать, как оградить ребёнка от грязи.

— Работу искать, — говорит Лиза, смотря куда-то в стену. — На первое время деньги есть, там посмотрим.

— Беременных не берут, — напомнила ей. — Или ты будешь врать?

— Могу работать на удалёнке.

— И что будешь делать?

— Копирайт текстов, тестировка продуктов, размещение объявлений. Не знаю.

— Вернёшься потом в город?

Спрашиваю, потому что у Лизы там трёхкомнатная квартира. То, что осталось от родителей. Она не захотела жить здесь, потому решили всё продать. Моя часть в доме, который уже не мой, её в городе, где каждый смотрит косо. Но у неё хотя бы что-то есть.

— Не хочу, — качает головой, и я понимаю её. — С чистого листа…

— Ладно, мне по работе надо уехать. Заскочу в типографию и обратно. За Киром присмотри.

Сестра кивает, и я иду переодеваться. Комната моя, но настолько чужой стала за вчерашний день. Будто и не была я тут счастлива. Около половины кровати Макса несколько обёрток от конфет. Всегда его ругала за подобное. Дурацкая привычка, от которой он так и не смог избавиться.

Выбираюсь из дома, приветствуя соседей. Уверена, у них столько вопросов, но хотя бы не лезут. И на том спасибо.

Встреваю в пробку, понимая, что проторчу здесь целую вечность, и рассматриваю схему проезда, чтобы проскочить через дворы. В нужном месте сворачиваю влево, принимаясь петлять.

— Чёрт.

Шлагбаум перегородил путь почти в самом конце. До адреса 600 метров. Проще дойти пешком. Паркуюсь на свободном месте, следуя за навигатором, когда понимаю, что снова перед рестораном, в котором встречалась с Горячевым.

На крыльцо выходит он с каким-то мужчиной, и я вглядываюсь в лицо, чувствуя, как меня окатывает холодным потом. Это мужчина из аптеки. Тот самый, что мельтешил сзади Инги. Они знакомы? Что если именно он выполнил приказ, связанный с Рубцовым?

Чувствую, как бешено колотится сердце. На плече сумка, подмышкой папка с рисунками. Не отрываю взгляда, слежу за ними. Горячев поворачивается в мою сторону, но тут же идёт дальше, а я резко присаживаюсь, чувствуя, что видела не то, что предназначено для меня. Теперь меня убьют?

Папка выпала, колготки порвались, потому что неудачно приземлилась на колено. Ну вот, тот ещё вид. А мне как бы в типографию. Прислушиваюсь, не идут ли за мной, и выглядываю осторожно из укрытия. Мимо проезжает машина, и я мельком вижу Горячева в ней.

Шумно выдыхаю, поднимая папку. На меня пялятся два мужчины.

— Упала, — нагло вру, откидывая волосы, и быстро ретируюсь с места.

Немного опаздываю, но тут уже меня знают, потому закрывают на это глаза. В сроки уложилась. Теперь дело за ними. Не думала, что кого-то будут интересовать иллюстрации по старинке. Сейчас всё сплошь на планшетах. Но мне понравился проект.

Пока возвращаюсь к машине, не могу перестать думать о Горячеве и том странном человеке. Киллер? Сразу представляю мужчину на крыше, который целится из снайперской винтовки. Но в случае с Максом был нож. И там, скорее, припугнуть хотели. Вопросов много, ответов нет.

— Да, — отвечаю на звонок, и мне представляются сотрудником правоохранительных органов. Этого мне ещё не хватало. Могу ли я заехать, чтобы поговорить? Становится не по себе. Что они хотят у меня узнать? Наверное, говорили с Ингой вчера. Не могли не явиться в больницу, а там жена. Только потом по базе пробили, что есть и другая. Законная. И вот звонят мне.

— Хорошо, как раз есть время, — соглашаюсь, слушая, по какому адресу приехать.

Отделение полиции в самом центре. Блёклое здание суровой реальности, а в нём муравейник из людей в форме. Определяюсь с кабинетом, усаживаясь в кресло напротив, и отвечаю на ряд вопросов, среди которых:

— Если ли у вашего мужа враги?

Неуверенно пожимаю плечами, раздумывая над тем, стоит ли рассказать о своих подозрениях.

— Знаете, я плохо знаю мужа, — признаюсь честно.

— За столько лет брака? — хмыкает брюнет, смотря в бумажки.

— Ну вот видели ролик с его женой?

Он смотрит на меня, и я осознаю: понимает, о чём речь.

— Я узнала о ней примерно в то же время, что вы. Что уже говорить о врагах. Может и есть.

— В какое время вы узнали о любовнице? — прищуривается следователь, и я понимаю, что сейчас он протаптывает дорожку к тому, чтобы найти себе подозреваемого. Меня. Конечно, мотивы имеются. Только что я их подсказала сама.

Становится дурно, и я судорожно лезу в сумку, а пытается понять, что я делаю. Паника. Он видит панику в моих глазах.

Хриплю гортанью, потому что не хватает воздуха.

Меня посадят в тюрьму? Отличный мотив: узнала, что у мужа любовница, и решила отомстить. Что будет с Киром? С Лизой? Что будет со мной?

Если хотите узнать, что за человек Горячев. Кто такой мужчина, который вышел с ним из ресторана, и о чём они там говорили, читайте другую мою историю

"Во власти Змея"

— Я его не трогала, — первое, что говорю, когда закидываюсь брамидом из баллона в кабинете следователя.

— А чего тогда приступ?

— Глаза у вас красивые, — пытаюсь перевести в шутку, и мужчина улыбается.