Возвращение в Изолиум - Небоходов Алексей - Страница 2

– Когда начнётся строительство храма? – спросил жрец.

– Оно идёт, – Головин указал на дату в углу экрана. – Эти проекты не сегодняшние. Мы давно наблюдали за вами, анализировали подход. Храм будет готов через три недели. К этому времени подготовим кампанию, представляющую вас духовным лидером Изолиума.

Нефёндр ощутил смесь гордости и унижения. Его выбрали… но как инструмент. Полезный элемент системы. Не за прозрение, не за близость к Осону, а за умение управлять массами.

– У вас есть особые требования? – Головин смотрел оценивающе. – Что-то для выполнения новой роли?

Нефёндр задумался. Понимал: сейчас можно выторговать привилегии.

– Мне нужны помощники, – сказал осторожно. – Люди, знающие учение, способные проводить ритуалы, помогать с церемониями.

– Предоставим персонал, – кивнул Головин. – Прошедший проверку безопасности.

– И особые атрибуты, – продолжил культист. – Одеяния. Ритуальные предметы. Символика Осона.

– Всё будет, – заверил Председатель. – Отдел дизайна работает над стилем культа. Предложим варианты на выбор.

Нефёндр кивнул, ощущая удовлетворение и стыд. Получал желаемое – власть, признание, ресурсы. Цена – лояльность системе, превращение учения в идеологию. Но разве это дорого? Разве не к этому стремился?

– Принимаю предложение, – сказал официально. – Да озарит свет Осона наш путь.

– Отлично, – Головин поднялся, завершая встречу. – Детали обсудим в рабочем порядке. Получите временный офис для подготовки открытия храма. Начинайте немедленно.

Нефёндр наклонился над столом и раскрыл кожаную папку. Сухие и жилистые пальцы извлекли пожелтевшие листы с рисунками. Запахло пылью и старой бумагой. Присутствующие подались вперёд, на миг утратив бесстрастность, обнажив то, что система вытравливала – человеческое любопытство.

– Эти эскизы, – Нефёндр расправил первый лист, придавив углы серебряными скрепками, – датируются началом двадцатого века. Их сделал археолог Владимир Петров при раскопках древнеславянского капища в верховьях Оки.

Головин наблюдал за культистом. Теперь, получив статус и гарантии, Нефёндр держался увереннее, позволяя проступить харизме, сделавшей его лидером секты.

На первом эскизе был изображён каменный алтарь с символами, напоминающими молнии. Рисунок сопровождался заметками выцветшими чернилами.

– Древние славяне поклонялись Перуну – богу грома и молнии, – говорил Нефёндр с интонацией, заставляющей слушать даже скептиков. – Но существовала и другая, тайная традиция. Культ Свита – изначального света, пронизывающего мироздание. Свит – это то, что поздние толкователи назвали Осоном.

Он разложил второй эскиз – изображение ритуального ножа с рукоятью в виде изогнутой фигуры, напоминающей человека с поднятыми руками.

– Жрецы использовали эти предметы для церемоний, – продолжал культист. – Не для жертвоприношений, а для наказания грешников.

Головин бросил взгляд на руководителя технологического отдела, и тот едва заметно кивнул. Металлические проводники энергии – нечто конкретное для придания наукообразности мистике.

Третий эскиз показывал круглый амулет с вписанным глазом и расходящимися лучами.

– А вот это, – Нефёндр прикоснулся к рисунку с благоговением, – самое ценное. «Око Далии» – обсидиановый амулет, центральная реликвия культа. По преданиям, он создан из камня, упавшего с неба, и мог накапливать и направлять энергию света.

– Что именно означает «направлять энергию»? – спросил руководитель службы безопасности, до этого молчавший.

Нефёндр поднял глаза, встретив взгляд без страха.

– То, что вы назвали бы аккумулированием и перенаправлением электричества, – ответил жрец. – Древние, не имея научных знаний, объясняли это мистически. Но суть одна – амулет работал как трансформатор энергии. С его помощью жрецы могли разжигать ритуальный огонь без обычных средств. Создавать вспышки света.

Помолчав, он добавил с расчётливой осторожностью:

– В некоторых записях упоминается, что при правильном использовании «Око Далии» позволяло влиять на физическое и психическое состояние присутствующих. Участники ритуалов испытывали изменённые состояния сознания. Видели то, что хотели показать жрецы.

По лицам пробежала тень интереса. Руководитель психологической службы подался вперёд:

– Вы говорите о массовом гипнозе?

– Я лишь интерпретирую древние тексты, – Нефёндр развёл руками с деланной скромностью. – Но да, нечто похожее на коллективный транс. Вероятно, результат воздействия частот света и звука, усиленных амулетом, на нервную систему.

Головин наблюдал за реакцией команды. Идея использовать не абстрактную мистику, а конкретные артефакты с научным объяснением находила отклик у рациональных людей. Они могли презирать религиозное поклонение, но технологии манипуляции сознанием были понятны и близки.

– Где сейчас эти артефакты? – спросил Председатель, переходя к сути.

– Большинство, включая «Око Далии», хранится в запасниках Московского археологического музея, – Нефёндр указал на последний лист с картой центра Москвы и отмеченным зданием под Манежной площадью. – Музей имеет хранилище под основной экспозицией. Эти предметы не выставлены для публики, их сочли малозначительными.

– Вы уверены, что они всё ещё там? – взгляд Головина стал острым. – После блэкаута прошло много времени. Мародеры…

– Основные хранилища имеют усиленную защиту, – жрец говорил с уверенностью человека, владеющего точной информацией. – Стальные двери, которые невозможно открыть без специального оборудования. О существовании этих артефактов знали лишь некоторые специалисты.

– И вы, конечно, – иронично заметил один из присутствующих.

– Я проявлял интерес к истории культа задолго до блэкаута, – лицо Нефёндра застыло, выдавая напряжение. – Эти предметы необходимы для создания атмосферы в новом храме. Для легитимизации учения. Люди хотят соприкоснуться с материальными свидетельствами истории, которой поклоняются.

Головин откинулся в кресле, постукивая пальцами по столу. Затем наклонился к панели и нажал кнопки.

– Соколов, зайдите в конференц-зал немедленно, – сказал в микрофон, после чего обратился к Нефёндру: – Если эти артефакты так важны для создания убедительного культа, организуем экспедицию для их извлечения.

В глазах жреца мелькнуло что-то, похожее на жадность, но он подавил это выражение, натягивая маску отрешённости.

– Это будет великий дар последователям Осона, – произнёс с отработанной благодарностью. – Свет воздаст вам за понимание духовных потребностей народа.

Дверь открылась, и в зал вошёл Денис. Строгий костюм сидел безукоризненно, тёмные волосы аккуратно уложены, на лацкане пиджака поблёскивал значок Изолиума – как у всех, кроме Нефёндра. Глаза оставались внимательными, цепкими, настороженными. Глаза человека, поднявшегося из новоприбывшего до консультанта Председателя.

Денис окинул взглядом собравшихся, на долю секунды задержавшись на Нефёндре. Между ними возникло взаимное узнавание, но оба скрыли этот момент. Только мышца на щеке Дениса едва дрогнула.

– Вызывали, господин председатель? – голос Дениса звучал ровно, с нужной дозой почтительности.

– Да, Соколов, – Головин жестом предложил сесть. – Обсуждаем проект, который может вас заинтересовать. Речь о поисковой экспедиции на поверхность.

Денис сохранил невозмутимость, хотя внутри всё перевернулось. Поверхность. Возможность выбраться из-под купола Изолиума, из подземной тюрьмы с фальшивым небом.

– Какова цель экспедиции? – спросил, усаживаясь напротив Нефёндра.

– Культурная, – Головин кивнул на эскизы. – Верховный толкователь Осона считает, что для храма необходимы исторические артефакты, связанные с культом. Они находятся в археологическом музее под Манежной площадью.

Денис наклонился вперёд, рассматривая рисунки. Его взгляд остановился на изображении «Ока Далии».

– Интересно, – сказал, изучая детали амулета. – И эти предметы действительно так важны для духовных нужд населения?