Тренировочный День 11 (СИ) - Хонихоев Виталий - Страница 16

Арина мазнула взглядом в зеркальце заднего вида — на школьниц, что затихли на заднем сиденье автомобиля. Мысленно усмехнулась: девчонки были похожи на испуганных воробьёв — взъерошенные, настороженные, с блестящими глазами.

— Расслабьтесь, герлы, — небрежно бросила Арина, не поворачивая головы. — Всё будет тип-топ. Я вот со своими шнурками уже почти второй год не вижусь толком и ничего.

— Со… шнурками? — осторожно спросила одна из девочек, та самая, в очках и с большой грудью. Барыня, так её, кажется, звали остальные.

— Со шнурками, — кивнула Арина. — Ну, с динозаврами. С предками. С родителями, короче. Вы тут в провинции за столичную феню, я смотрю, не в курсе.

— А… как у вас так получается? — спросила вторая девочка, которая ехала вместе с ними, — худощавая Оксана Терехова.

Когда Виктор Борисович (её Витя!) попросил Арину приютить школьницу на пару дней — она даже раздумывать не стала. Конечно же! Ведь сделать что-то важное для Виктора Борисовича (её Вити!) было бы просто замечательно. Почему? С самого начала она так хотела отомстить этой невысокой либеро, что аж нутро чесалось! И, вспоминая Никколо Макиавелли про то, что держать друзей нужно близко, а врагов — ещё ближе, она напросилась к ним в команду, якобы для стажировки.

Всю плешь Сабине проела, пока та с руководством команды не договорилась. После этого оставалось только растоптать эту блондинистую стерву, показав ей своё неоспоримое преимущество, уничтожить её репутацию и повергнуть в пыль под своими ногами. План был простым: втереться в доверие, показав себя невинной овечкой и лапочкой — уж чего-чего, а это она умела делать. А после — показать разницу между ними… дистанцию галактического масштаба. Она уже видела это прежде — как многоопытные ветераны, игроки высшей лиги, невольно начинали сравнивать себя с ней и понимали, что проигрывают во всём, а самое главное — в возрасте. Ей ещё даже восемнадцати нет, а она уже мастер спорта международного класса, у неё вся спортивная карьера впереди, она ещё вырастет, а они — уже к закату идут. Время неумолимо и играет против них.

И осознание того, что «эта молодая девчонка» в свои шестнадцать-семнадцать уже играет лучше, чем они, что они — никогда не сравняются с ней, — это осознание било в голову словно молот. Так что Арина собиралась уничтожить мораль этой либеро, посмевшей издеваться над ней на площадке, посмевшей бросить ей вызов — и где! В товарищеском матче в какой-то области!

Однако, к её удивлению, Лиля не стала вести себя как все остальные. Она сразу же признала превосходство Арины в длинных передачах и диагональных атаках, даже не пытаясь тянуться за ней, пожала плечами и похвалила: дескать, молодец, круто получается, у меня так не выйдет никогда. Почему-то такое отношение бесило особенно. Тогда Арина попыталась подружиться со всеми остальными в команде, чтобы показать их разницу: Лилька — она небрежная и порой способна обижать людей словом или делом, а она, Арина, — сама душа компании…

Узнав, что у Лили есть какие-то отношения с Виктором Борисовичем, тренером команды, — она тут же решила, что отомстит ей хотя бы на этом фронте. Наверняка ему польстит, что такая, как она — звезда, «гений поколения», красивая и молодая, — обратила на него внимание. Тут-то он и убежит от этой Бергштейн, а она — посмеётся над ним и оставит с разбитым сердцем. Правда, пока получалось не очень… но это наверняка временно… наверное, он притворяется.

После матча в Ташкенте Арина почему-то уже не была так уж уверена в своих чувствах относительно Лили… вроде они и враги, но вроде и друзья. Ничего не понятно. Она уверила сама себя, что всё идёт по плану и что сделать по-настоящему больно можно только если втереться в доверие абсолютно. Получается, что она всё сделала верно — Лиля считает её подругой, а она и ведёт себя как подруга. И этот… Виктор Борисович тоже считает, что она в него влюблена, — вот пусть так и считает. Она же видит этот похотливый блеск его глаз, наверняка считает дни до момента, когда ей восемнадцать стукнет, — а это уже через три дня!

Сердце глухо бухнуло в груди при этой мысли, и в животе что-то сладко сжалось. Три дня, подумала она, вот что он будет делать через три дня, когда все эти «Железнова, ты несовершеннолетняя!» будут уже неактуальными? Неужели он и правда прижмёт её к стене в раздевалке и…

Внезапно ей стало жарко, щёки загорелись огнём, и она поспешно опустила стекло, подставив лицо холодному ветру снаружи. Гул мотора Серёги стал громче, но это не помогло — мысли о раздевалке и стене, к которой её неминуемо прижмёт Виктор Борисович, это похотливое животное… к которому она вовсе не испытывает никаких чувств, а делает всё только для того, чтобы досадить этой Бергштейн!

— Что получается? — спросила она, только чтобы отвлечься.

— Как у вас получается без родителей жить? — уточнила девочка с заднего сиденья.

— А. Ты об этом. Легко получается. Легко и непринуждённо, — ответила Арина. — Не ссы, Ксюха, прорвёмся. Ты главное меня держись, а я тебя научу, что в этой жизни почём.

— Вы такая крутая, — сказала Барыня. — Сами живёте одна, что хотите, то и делаете…

— А то, — вздёрнула нос Арина. — Не у всех такое получается. Впрочем, если ты «гений поколения», да ещё и мастер спорта международного класса уже в пятнадцать, то… вам вот сколько лет, девочки? — она оборачивается назад.

— Шестнадцать… скоро будет! — выпалила худощавая.

— Пока пятнадцать, — согласилась с ней вторая.

— Я в пятнадцать норматив на мастера спорта сдала, а в шестнадцать уже за «Крылья Советов» играла, — небрежно бросила Арина и посмотрела в окно. — О, приехали.

Автомобиль аккуратно притормозил у ворот особняка — двухэтажного кирпичного дома с колоннами и садом, где чехлы на розах колыхались от ветра. Двигатель затих, и Арина толкнула дверь первой — с королевским размахом, как и положено великолепной и гениальной ей. Серёга мгновенно выскочил, открыл ей дверь пошире, склонившись в лёгком поклоне будто бы настоящий швейцар из иностранных фильмов про галантную эпоху.

— Арина Олеговна, прибыли, — пробормотал он низким голосом, жуя спичку и не поднимая глаз выше её плеча. — Ключи от дома у Джоржи. Если что — звоните, подгоню в миг. Матч завтра? Билеты уже в бардачке…

— Спасибо, — Арина кивнула, не оборачиваясь: — Завтра на тренировку — в семь утра, не опаздывай. И кофе в термосе, как всегда!

Серёга согласно хмыкнул. Школьницы — Яна Баринова и Оксана Терехова вышли из машины самостоятельно.

— Так это ваш… водитель? — сказала Оксана. Она уставилась на удаляющиеся огни фар, будто увидела «Мерседес» из голливудского фильма. — И он… поклонился? Как в кино!

— Ага, — Арина пожала плечами, стараясь звучать буднично, как Лиля на тренировке, но внутри куражаясь от их шока. — Серёга. Он за меня везде таскается. Полезный парень — и чинит, и везёт, и молчит, когда надо. Чё, круто же? А то на автобусе — фу, я такое терпеть не могу. Звезда должна блистать, а не толкаться в толпе.

— Блеск и нищета буржуазии, — бормочет Яна Баринова: — вот как оказывается жить звездой. Я так тоже хочу, чтобы своя машина и свой водитель.

Арина подняла было руку, чтобы открыть кованую дверцу сбоку от основных ворот во двор особняка, но с той стороны уже спешил Джорджи, со своей вечной извиняющейся улыбкой и глазами как у больного щенка.

— Сейчас! — сказал он, поспешно распахивая дверцу и учащенно дыша — почти бежал, запыхался: — сейчас, Арина Олеговна! Проходите!

— Не стоило так торопиться. — царственно произносит Арина: — уж дверь-то я в состоянии сама открыть.

— И-извините. — опускает голову парень. Они проходят внутрь двора.

Дом стоял перед ними, как декорация из запрещённого западного фильма: двухэтажный кирпичник начала века, с белыми колоннами по фасаду, что придавали ему вид богатой купеческой усадьбы в стиле барокко. Крыша красная, черепица блестит после недавнего дождя, а по бокам — сад, где чехлы на розах колыхались от ноябрьского ветра, как привидения в белых простынях. В воздухе пахло мокрой землёй и дымком от камина. Фасад был подновлён: свежая побелка на стенах, новые ставни на окнах — резные, крашенные, однотонные.