Харчевня "Три таракана" история выживания на гномьем торжище (СИ) - Арниева Юлия - Страница 17

Я уже двинулась было к ним, готовая вмешаться, но остановилась, увидев улыбку на лице Тары. Улыбку хищницы.

— Милый, — сладко пропела она, не пытаясь вырваться из его объятий, — ты же понимаешь, что трогать прислугу в публичных местах неприлично?

— А что такого? — захохотал торговец, крепче обхватив ее талию. — Ты же орчанка, не дворянка какая. Да и маленькая такая, миленькая…

— Маленькая? — Тара наклонила голову, и ее голос стал еще слаще. — Ну да, маленькая. Только вот в чем дело, дорогуша…

Она подалась вперед, словно собираясь поцеловать его в щеку, но вместо этого что-то быстро шепнула на ухо. Торговец побледнел, резко отдернул руки и отшатнулся.

— Я… я не хотел… — пробормотал он, судорожно нащупывая на поясе кошелек.

— Конечно, не хотел, — кивнула Тара с пониманием. — И больше не захочешь, правда? А теперь давай-ка проводим тебя до выхода. Подышать свежим воздухом полезно для здоровья.

Торговец покорно поднялся и, шатаясь, поплелся к двери. Тара шла рядом, продолжая что-то тихо говорить ему. У самого выхода она легонько похлопала его по плечу, и мужчина буквально выскочил на улицу, словно за ним гнались все демоны преисподней.

— Что ты ему сказала? — не выдержала я, когда Тара вернулась за стойку.

Орчанка пожала плечами с невинным видом.

— Да так, объяснила особенности анатомии. Рассказала, куда именно я могу засунуть свои маленькие, но очень острые зубки, если он еще раз протянет ко мне руки.

Я фыркнула, представив реакцию торговца на такое «объяснение».

— И это подействовало?

— А ты сомневалась? — Тара оскалилась, демонстрируя острые клычки. — Мужчины очень трепетно относятся к некоторым частям тела. Особенно когда речь заходит о зубах.

Наблюдая за ее работой, я понимала, что сделала правильный выбор. Тара была именно тем, что нужно харчевне — сильной, умной, способной постоять за себя и дело. Оставалось только решить один деликатный вопрос: как объяснить ей существование механических помощников.

Рано или поздно она их заметит. Невозможно работать на кухне и не увидеть, как паучок моет посуду или как жук нарезает овощи. Но спешить с откровениями не стоило. Сначала нужно было лучше узнать девушку, понять, можно ли ей доверять такие опасные тайны.

Ведь одно неосторожное слово в неподходящей компании и мне конец. Техномагия каралась смертью без всяких поблажек.

Около двух часов дня, когда наплыв посетителей достиг пика, я принесла заказ компании гномов из клана Медногривых. Трое дородных мужчин сидели за своим обычным столом и неторопливо обедали, обсуждая дела и новости.

— Слышали про Винхейм? — говорил один, тот, что постарше, с седыми нитями в рыжей бороде. — Там опять пожар случился. Два дома сгорело дотла.

Я притормозила, расставляя тарелки. Новости о пожарах всегда привлекали внимание в мире, где большинство домов строили из дерева, огонь был главной угрозой.

— Ага, слышал, — кивнул второй гном, помоложе. — Говорят, пожар начался в доме господина Мерзона, мага-огневика. Дочка его, поговаривают, с силой не справилась.

— Не справилась — это мягко сказано, — хмыкнул третий. — Выброс силы такой был, что соседние дома загорелись от одних искр. Хорошо, люди успели убежать, а то бы жертв не избежать.

Первый гном понизил голос, и мне пришлось напрячь слух, чтобы расслышать его слова.

— Поговаривают, такие выбросы у магов-стихийников стали все чаще. И не только у огневиков. В Мортенгейме водник затопил половину улицы, когда его сын пытался вызвать дождь для садов. А в Вестгарде ветряница чуть башню не снесла, обучая внучку.

— Король и его советники, конечно, обвиняют во всем нерадивых слуг, — добавил второй гном. — Дескать, плохо следят за юными магами, не обеспечивают должного контроля. Но знающий человек видит — сила огня совсем иная стала. Дикая. Неуправляемая.

— Времена меняются, — философски заметил старший. — И не к лучшему, боюсь.

Я закончила подавать блюда и поспешила на кухню, но их слова не давали покоя. Маги-стихийники теряют контроль над своими силами? Почему?

На кухне меня ждала горячая работа. Народу сегодня было действительно много, как упомянул один из гномов, на завтра намечался большой торг, и торговцы стекались со всей округи. Харчевня была забита до отказа, и заказы поступали один за другим.

Пришлось все делать самой. Запускать механических помощников при Таре я не рискнула — слишком рано для таких откровений. Поэтому «Жук-Крошитель» стоял на столе мертвой скульптурой, «Паучок-Мойщик» лежал на дне таза, а «Толстяк Блин» молчал в своем углу.

Я рубила овощи обычным ножом — медленно, неровно, пару раз порезав пальцы. Замешивала тесто руками, тратя в три раза больше времени и сил. Мыла посуду сама, и гора грязных тарелок росла быстрее, чем я успевала их отмывать.

К вечеру руки дрожали от усталости, спина ныла, а фартук был залит пятнами жира и соуса. Но касса была полна монет — такого дохода у харчевни не было уже давно.

Когда последний посетитель — поздний путник в дорожном плаще — расплатился и ушел, я с облегчением перевернула табличку на «ЗАКРЫТО» и заперла дверь. Тара помогала мне убирать со столов, и я не могла не заметить, что она тоже устала. Медные бусинки в ее косах потускнели от пота, а обычно прямая спина чуть сгорбилась.

— Хороший день, — сказала она, вытирая руки о полотенце.

— Завтра будет еще лучше, — ответила я, пересчитывая выручку. — Большой торг — это всегда хорошие деньги.

Мы закончили уборку, и неловкая пауза повисла в воздухе. Тара стояла посреди зала, явно не зная, что сказать.

— Слушай, — наконец решилась я, — а где ты остановилась? Есть место для ночлега?

Тара поколебалась, потом пожала плечами.

— Несколько ночей спала у друзей в шатре, но те уехали вчера утром. Вчерашнюю ночь провела в постоялом дворе «Каменное ложе».

Она сказала это без жалости к себе, просто констатируя факт. В ее голосе слышалась усталость — не физическая, а душевная. Усталость человека, который привык полагаться только на себя.

Я колебалась. С одной стороны, пускать в дом орчанку, которую знала всего день, было безрассудством. Особенно учитывая тайны, которые скрывались в стенах харчевни. С другой стороны, оставлять девушку ночевать под открытым небом было бесчеловечно.

— Слушай, — сказала я, решившись, — может, останешься здесь? В зале можно постелить, сдвинув лавки. Спальня у меня одна, да и кровать тоже не очень большая. А потом что-нибудь придумаем, если работа тебе понравится.

Тара посмотрела на меня с удивлением.

— Ты серьезно? Позволишь орчанке ночевать в своем доме?

— Позволю девушке, которая честно отработала свой первый день, — поправила я. — И которая отлично справилась с пьяным приставалой.

На лице Тары медленно расцвела благодарная улыбка.

— Спасибо, — тихо сказала она. — Это очень великодушно с твоей стороны.

Я пошла наверх за запасными одеялами и подушкой, а Тара начала сдвигать скамьи, устраивая импровизированную постель. Когда я вернулась, она уже соорудила вполне приличное спальное место у дальней стены.

— Завтра будет тяжелый день, — сказала я, укладывая постельные принадлежности. — Большой торг означает много работы.

— Справимся, — уверенно ответила Тара, расправляя одеяло. — Мы ведь хорошая команда, как оказалось.

Мы действительно были хорошей командой. Вопрос заключался в том, останется ли она таковой, когда Тара узнает о механических помощниках. И о том, что ее новая хозяйка — техномаг, каждый день рискующий жизнью.

— Спокойной ночи, — сказала я, направляясь к лестнице.

— И тебе спокойной ночи, — ответила Тара. — И еще раз спасибо. За работу, за кров, за то, что поверила мне.

Глава 14

Утро Большого Торга обрушилось на харчевню не волной, а сокрушительным цунами. Я едва успела перевернуть вывеску на двери, как ее створки распахнулись, впуская внутрь ревущий поток из десяток голосов, запахов жареного мяса, кислого пива и мокрой дорожной пыли. Торговцы, съехавшиеся со всей округи, казалось, решили позавтракать, пообедать и поужинать именно у меня, причем одновременно.