Объект ликвидации - Байкалов Альберт - Страница 41

• Предыдущая
• 41/74
• Следующая

– Досталось вам, – вздохнул сидевший на заднем сиденье Дрон.

– Все хотели встретить американских оккупантов с оружием в руках. Даже девушки, – Анна покосилась на Антона. – Я тоже. Но Милошевич не дал автоматы и не захотел наземной операции.

– Тогда бы америкосы застряли здесь очень надолго, – вмешался в разговор Банкет. – Это даже не Ирак. Здесь все условия для ведения партизанской войны.

– А почему ваш президент не дал нам ракеты? – неожиданно спросила девушка и даже снизила скорость, чтобы лучше слышать ответ. – Говорят, у вас есть комплекс «С-300». Десять таких машин – и ни один самолет не решится лететь нас бомбить!

– Анна, этот вопрос скорее – президенту, чем к нам, – с досадой в голосе ответил Антон. Он вспомнил слова Рябова, что почти все разговоры с сербами будут вызывать дискомфорт и чувство вины. Именно этот подполковник разъяснил, как вести себя в таких случаях, чтобы как можно меньше чувствовать себя причастным к расчленению этой страны. Нужно просто вспомнить, что Югославия, переставая нуждаться в России, сразу забывала про нее. Так было после войны на Балканах в девятнадцатом веке, что-то похожее происходило и позже. Мягко говоря, она пренебрегала советами по вопросам края Косово и Метохии.

Справа и слева потянулись дома частного сектора. Построенные из красного кирпича, они не сильно отличались один от другого. Еще Антона поразило обилие кошек. Самой разной расцветки, они бродили по улицам, валялись на тротуарах и даже в витринах магазинов. Как ни странно, все были упитанными. По мере удаления от центра вдоль обочин стали появляться кучи мусора.

Неожиданно Анна свернула в узкий, чуть больше габаритов машины, переулок и, проехав по нему, оказалась перед железными воротами, которые тотчас открылись.

Спустя полчаса спецназовцы сидели на просторной веранде, закрытой от посторонних глаз распустившимися деревьями, за старинным круглым столом, и пили местный кофе.

Хозяин дома, тезка бывшего президента Югославии Слободан, был в белой рубашке и брюках. И вообще, везде присутствовала какая-то парадность. Было заметно, здесь их ждали и готовились к приезду. Антона так и подмывало узнать, кем является Слободан на самом деле. Им Анна сказала, что он содержит небольшую стоматологическую клинику. По специальности врач. Черепно-лицевая хирургия. Долго работал еще в СССР. Однако Антон прекрасно понимал, что ГРУ не будет обращаться за помощью к первому встречному человеку. Да еще, судя по всему, очень богатому. Если дочка приехала за ними на старенькой машине, то в гараже, под домом, куда она ее ставила, Антон насчитал четыре новенькие иномарки. Вообще, в Сербии почти не было среднего класса. Здесь люди либо едва сводят концы с концами, либо очень богаты.

– Вы не привезли с собой оборудование? – после знакомства, разговоров о пустяках и расспросов о России неожиданно перешел к делу Слободан.

– Только документы, – Антон посмотрел на Банкета, в спортивной сумке которого были американские паспорта, аккредитации, именные таблички с фотографиями и водительские удостоверения на небольшую съемочную группу фильма «Демократия в Косово, или Десять лет спустя».

– Меня, конечно, предупредили, – Слободан сделал глоток из маленькой чашки. – Но было мало времени. Я не могу сказать, все ли правильно я приобрел.

– Давайте посмотрим, – предложил Антон.

Слободан торопливо вышел из-за стола и услужливо показал гостям на одну из трех выходящих на веранду дверей. Они прошли небольшой коридор и спустились в гараж. Серб провел их к стоящему в самом дальнем углу джипу «Тойота» и открыл багажник.

Дрон со знанием дела почти весь исчез в нем:

– Штатив, видеокамера, сумка для кассет, микрофон с логотипом, еще видеокамера, цифровая, фотоаппарат... – Он выбрался наружу: – Да вы нас экипировали по последнему слову техники!

– Я рад, что угодил, – Слободан облегченно вздохнул. – Теперь об оружии. – Он присел на корточки, сунул руку под бампер, чем-то щелкнул и потянул. Из-под багажного отделения, словно тонкий выдвижной ящик, появилось второе дно. В специальных углублениях лежали в разобранном виде два автомата Калашникова, пистолет Стечкина с приспособлением для бесшумной стрельбы, упаковки патронов, магазины и обоймы. Особую ценность представлял небольшой, современный спутниковый телефон.

– А радиостанций нет? – Антон растерянно уставился на серба.

Тот виновато развел руками:

– Мы поздно узнали о вас, не смогли успеть найти.

– Что же делать? – Антон расстроился. Без связи в горах как без глаз. Им наверняка придется действовать в отрыве друг от друга.

– Я могу предложить совсем простые, – серб отвел взгляд в сторону.

– Да нам любые, чтобы на полкилометра можно было общаться.

– Вы, наверное, меня не так поняли, – Слободан вконец растерялся. Казалось, он даже пожалел, что заикнулся об этом.

Антон в свою очередь удивился его поведению и невольно подумал, что серб решил предложить им нечто похожее на телефон, который делал в детстве из двух спичечных коробков и нитки.

– И что это за «совсем простые»? – поторопил его Антон.

– Детские...

– Понятно, – Антон невольно улыбнулся. – Надо посмотреть.

– Чуть позже, – давая понять, что они наверху, Слободан показал пальцем в потолок.

– Значит, так, – Антон потер руки. – Нам нужна комната, чтобы мы потренировались разворачивать это оборудование.

– Можно во второй половине гаража, – Слободан показал на двери.

– Хорошо, – кивнул Антон. – Но еще хотелось бы пристрелять оружие или хотя бы проверить его боем.

– Тоже не вопрос, – на секунду задумавшись, заговорил Слободан. – Анна отвезет вас в одно место. Там почти нет людей. Это тридцать километров от города. Старая военная часть.

– Нам точно никто не помешает? – на всякий случай уточнил Антон.

Он хотел выразиться по-другому: «Не получится ли так, что их кто-то увидит».

Но Слободан догадался, чего от него хотят:

– Об этом месте ходит дурная слава. Американцы бомбили казармы специальными контейнерами с минами. До сих пор там гибнут животные, а в прошлом году оторвало ступню мужчине, который хотел поживиться цветными металлами.

– Хорошенькое дельце, – Дрон поежился.

– Анна увлекается стрельбой из ружья, – стал пояснять серб. – По выходным она с друзьями ездит туда. Я для этого заплатил саперам, и они расчистили небольшой участок.

– Теперь ясно, – Антон облегченно вздохнул. – Только как мы объясним Анне, для чего нам оружие? Она знает о цели нашего визита?

– Ничего не надо говорить, – успокоил Слободан. – Кстати, ни она, ни я не имеем понятия и не хотим быть в курсе дел, для которых вы здесь. Мы выполнили поручение, и только.

Затем не откладывая в долгий ящик развернули и заново собрали оборудование. Антон не исключал, что они будут вынуждены имитировать репортажи, поэтому все должны были уметь пользоваться съемочной аппаратурой. Попутно Антон провел последний инструктаж. В Косово придется говорить на английском. Он строго-настрого запретил Дрону говорить лишнее, а при нахождении вблизи постов миротворцев КФОР вообще молчать или ограничиваться общими фразами: «да», «нет», «хорошо». Только они получались у него без намека на «рязанский акцент», хотя у Василия было другое преимущество. Так как Антон и Банкет владели английским языком, он общался на французском.

Даниель Нусон в это утро проснулся с легкой тревогой в груди. Сделал легкую зарядку и умылся. Хозяева уже давно не спали. Со двора доносился возбужденный голос Джевата Тачи.

Англичанин высунулся в окно. Его комната располагалась на втором этаже, и албанец не заметил, что сверху на него смотрят. Он был явно чем-то расстроен и зол. Яростно жестикулируя свободной рукой, Джеват говорил по спутниковому телефону. Иногда он срывался на крик и топал ногой. Озадаченный таким поведением албанца, Нусон оглянулся на часы. Пять минут седьмого. В это время Джеват принимает доклад от полевого командира отряда, который занимается обеспечением охраны лаборатории. Таким, как сейчас, Нусон впервые видел Джевата. Тревога усилилась. Охватившее волнение заставило торопливо натянуть шорты, футболку и почти бегом спуститься по лестнице. По пути, на первом этаже, он заглянул в комнату Фуада. Без него общаться с Джеватом, не знавшим ни русского, ни английского языка, – дело бесперспективное.

• Предыдущая
• 41/74
• Следующая