Женщины в его жизни - Брэдфорд Барбара Тейлор - Страница 30

• Предыдущая
• 30/126
• Следующая

Древний, причудливого вида замок стоял на невысоком холме. Его башни и башенки четко вырисовывались на фоне неба и поблескивали под яркими лучами солнца. Заиндевелая темная зелень соснового бора охватывала белокаменный дворец сзади, словно гигантское жабо. Ярко разодетые детишки играли на снегу под хрустально-прозрачным небом, напоминавшем синее отполированное стекло.

Такая сцена предстала взорам Зигмунда и Курта, когда они вынырнули из-под полога леса, где прогуливались и беседовали на протяжении последнего получаса. И сцена эта была столь умилительна в своей первозданной простоте и невинности, что оба невольно остановились и залюбовались ею, перенесясь в собственное детство. Они переглянулись, поняв, что в этот миг на них нахлынули одни и те же воспоминания.

Зиги негромко, как бы самому себе, сказал:

– Курт, с этими детьми ничего не должно случиться. Они не должны попасть ни в какую беду.

– Не попадут… если это хоть сколько-нибудь зависит от меня… – клятвенно заверил Курт.

Его собственные дети – тринадцатилетний Кристиан и девятилетняя Диана – в этот момент помогали Максиму лепить огромного снеговика, рядом с которым меньшой мальчуган выглядел еще меньше, что, впрочем, последнего, похоже, ни мало не беспокоило. Восьмилетняя Гретхен фон Тигаль толкала груженную снегом тачку к своей няне Ирмгард, собиравшей вместе с Тедди ледяной дом для Гретхен. Обе юные женщины старательно трудились, целиком поглощенные своим делом.

– Эгей! Ку-ку! – прокричал Курт. Он и Зигмунд помахали детворе, повернувшей к ним головы.

– Ку-ку-у! – дружно отозвались дети и няни, замахав руками и хохоча, но через секунду возвратились к прерванным занятиям.

– Они хотят все завершить до завтрака, – рассмеялся Зигмунд. – С тем чтобы мы могли прийти и восхититься их творчеством.

Курт тоже усмехнулся, они свернули влево на дорожку, что вела на холм к боковому крыльцу дворца; дорожка была недавно расчищена кем-то из садовников, так что теперь по ней можно было идти быстрым шагом.

Войдя в прихожую, стены которой были отделаны деревянными панелями, а пол черно-белой плиткой, они скинули верхнюю одежду, переобулись в туфли и по узкой витой каменной лестнице направились на второй этаж к кабинету Рейнхарда.

Дверь была чуть приоткрыта. Зигмунд распахнул ее и вошел, за ним последовал и Курт.

Адам фон Тротт цу Зольц уже прибыл. Гость и Рейнхард стояли у пылающего камина и пили шампанское. Состоялся обмен приветствиями, после которого Рейнхард предложил вернувшимся с прогулки друзьям:

– По бокальчику? Или предпочитаете подкрепить себя чем-нибудь поосновательней?

– Мне, пожалуй, шампанского, – сказал Зигмунд.

– А как ты, Курт?

– Спасибо, – кивнул барон, – мне тоже. – Он достал из кармана твидового пиджака золотой портсигар, раскрыл и предложил сигареты Зиги и Адаму. Зиги взял, Адам отказался.

Закурив, Зиги посмотрел на Адама фон Тротта. Он успел забыть, насколько хорош собой был Адам. Высокий, довольно худощавый, он был весьма привлекателен и от природы наделен большим шармом.

В противоположность ему внешность Рейнхарда была попроще: среднего роста темный шатен с карими глазами и несколько грубоватым обветренным лицом, какое бывает у людей, проводящих много времени на воздухе. По натуре он был жизнелюб и хохотун, хотя в нынешнем году смеялся все реже.

С серьезнейшим выражением лица он поднес Зиги и Курту хрустальные бокалы с шампанским, затем взял с полки огромного камина свой бокал и поднял его.

– Ваше здоровье!

– Ваше здоровье! – отозвались гости. Отпив несколько глотков, Рейнхард заговорил.

– По-моему, Гитлер теряет контроль над самим собой. Как мне стало известно, в последнее время имели место совершенно дикие выходки в недрах Рейхсканцелярии, в ее святая святых. Ну и наконец Хрустальная ночь. Всю вину за это бессмысленное злодеяние я возлагаю целиком на него. Никто не убедит меня в том, что оно совершено без его санкции, что он не науськал банды хулиганов. Его мания величия становится просто необузданной. И неизвестно, что он выкинет в следующий раз, какое совершит злодейство, если его не остановят.

Курт нахмурился:

– К чему ты клонишь, Рейнхард?

– Тираноубийство. Он не уйдет подобру-поздорову, а значит, он должен быть убит.

– Послушай, попридержал бы ты язык! – зашипел на него Курт, подскочил к полуприкрытой двери и выглянул в коридор. К счастью, там никого не было; он плотно закрыл дверь и вернулся к камину. – Вот так где-нибудь ляпнешь без разбору, а за такие слова может пострадать много людей. – Он с укоризной посмотрел на Рейнхарда. – Я понимаю, ты хочешь сказать, что доверяешь своим слугам и всем, с кем живешь под одной крышей, однако мы не должны бросаться такими словами нигде.

– Я не собираюсь убивать Гитлера. Я лишь теоретизирую по поводу, – заметил Рейнхард. – Но ты, конечно же, абсолютно прав, Курт.

Возникла небольшая пауза, после чего он добавил гораздо тише:

– Разве вы со мной не согласны, что тираноубийство – единственный выход?

Все промолчали.

– Недостаточно убить Гитлера, – заговорил Зиги после небольшой паузы. – Должны быть также убиты и все сообщники его злодеяний.

– Это верно, – быстро согласился Курт. – Убийство тирана – это еще не все; необходимо помнить и о его правительстве. Любой заговор с целью убийства Гитлера должен быть очень обстоятельно продуман. Потребовался бы план незамедлительного захвата власти в ту самую минуту, когда тиран будет мертв. Заранее должен быть составлен список лиц, которые смогут сразу же взять на себя управление правительственными органами.

– Н-да, – задумчиво произнес Рейнхард.

Он подошел к окну и стал глядеть на снег, потом круто повернулся к гостям:

– Я хочу для Германии демократии, не диктатуры.

– Разумеется. И не ты один. Мы все этого хотим, – сказал Адам.

– Знаю, – кивнул Рейнхард. – Но у нас этого никогда не будет, покуда у власти будут наци. Для того чтобы радикально избавиться от наци, в первую очередь необходимо обезглавить вожака стаи. Что и возвращает меня к исходному пункту… Есть немало готовых на риск антинацистов… кому-то следует взять на себя разработку плана убийства Гитлера.

– Да, но… – начал было Курт и осекся, заслышав стук в дверь.

Мужчины тревожно переглянулись, через долю секунды дверь распахнулась. На пороге стояла Рената.

– Ты нас напугала! – воскликнул Рейнхард.

– О, простите, ради Бога, я не хотела. Можно сюда зайти дамам на бокал шампанского перед ленчем или же вы сойдете вниз и присоединитесь к нам?

– Мы сейчас к вам спустимся, – ответил за всех Рейнхард.

– Прекрасно. – Она улыбнулась и исчезла, тихонько притворив за собой дверь.

– Вам понятно, что я имею в виду. Это мог оказаться кто угодно, – не замедлил пояснить свою мысль Курт, указав на дверь. – Полагаю, у нас хватит ума прекратить этот разговор, во всяком случае хотя бы на время.

Рейнхард согласно кивнул. Он еще раз поглядел в окно и воскликнул:

– Интересно, кто бы это мог прикатить до ленча? Парень на мотоцикле, притом совершенно мне незнакомый.

– На мотоцикле, – повторил за ним Зиги, сразу подумав о Вилли Герцоге. – Возможно, это приятель Теодоры. Воскресенье – у нее свободный день, когда мы живем в Берлине, – пробормотал он, подбегая к окну. Он взглянул вниз и увидел молодого человека, ставящего на подножку мотоцикл. – Да, это Вилли, – сказал Зиги. – Наверное, приехал со своим обычным воскресным визитом.

– Тедди! Тедди! Смотри-ка, вон Вилли! – крикнул Максим и стал махать рукой юноше, стоявшему на широкой каменной террасе, тянувшейся с тыльной стороны дворца.

Теодора посмотрела на Максима, затем взглянула наверх, туда, где терраса, и воскликнула:

– Господи Боже, это же Вилли! Я уж подумала, что ты меня дразнишь, Максим. – Воткнув лопатку в сугроб, она стала подниматься по склону, на ходу старательно поправляя свой шотландский берет.

• Предыдущая
• 30/126
• Следующая