Женщины в его жизни - Брэдфорд Барбара Тейлор - Страница 21

• Предыдущая
• 21/126
• Следующая

Когда она увидела, что Теодора бледна как мел и в глазах испуг, смятение девушки мгновенно передалось и ей.

– Что стряслось, Теодора? Отчего ты плачешь? Что тебя так расстроило?

Теодора стояла посредине нарядной спальни, отделанной зеленоватым штофом и украшенной множеством дорогих вещиц и произведений искусства, и не знала, с чего начать, как рассказать этой благородной чете с таким утонченным вкусом о жестоком насилии и погроме в центре города, свидетельницей которого она только что стала. И не могла сразу найти слова.

Губы ее дрожали, она смотрела на Урсулу.

Урсула, глубоко обеспокоенная, ждала, глядя на девушку. Теодора была ее подопечная, она забрала девушку к себе в дом три года назад после смерти ее матери, фрау Розы Штейн, вдовы доктора Иоганна Штейна. До своей смерти в 1933 году доктор много лет был преданным домашним врачом Вестхеймов. К Вестхеймам Тедди переселилась в шестнадцать лет. Урсула исполнила свое обещание, данное у смертного одра ее матери, позаботиться о девушке до ее совершеннолетия или замужества. К своему слову Урсула относилась со всей серьезностью, и хотя Тедди была няней Максима, ее окружали величайшей добротой и лаской, почти как если бы она была членом семьи.

– Тедди, дорогая, – сказала Урсула мягко, – наконец расскажи нам, пожалуйста, что с тобой приключилось?

Теодора согласно кивнула, и слова хлынули из нее неудержимым потоком.

– Там… На улицах… Наци совсем спятили… – сбивчиво начала она. – Ужас, что они вытворяют. Грабят еврейские лавки. Колотят витрины магазинов, кафе. Вламываются в жилые дома. И они сожгли центральную синагогу. Сожгли ее дотла. Я видела все это собственными глазами!

– О Господи! Боже милостивый! – только и восклицала Урсула. Ее лицо стало пепельно-бледным, дрожь пробирала все ее существо. Чтобы не упасть, она держалась за спинку стула, и предчувствие беды, которое она старалась подавить в себе на протяжении многих недель, вновь навалилось и камнем легло на грудь.

Она перевела испуганный взгляд на Зигмунда. Супруги смотрели друг на друга, не в силах поверить услышанному. Они были в ужасе.

Снова обращаясь к Тедди, Урсула сказала:

– Слава Богу, ты хоть не пострадала. Ведь нет, правда?

– Да-да, фрау Вестхейм.

– Ты же была не одна, верно, Тедди? – захотел уточнить Зигмунд.

– Я была с Вилли, герр Вестхейм.

– С Вилли? – переспросил он.

– Сын профессора Герцога, – торопливо пояснила Урсула. – Он студент университета и почти год встречается с Тедди по выходным дням.

– Да, я помню. – Зигмунд вновь сосредоточил взор своих ярко-синих глаз на Тедди. – Как же ты добралась домой? Как вам удалось проскочить через толпу?

– На мотоциклетке Вилли. Он мчал как сумасшедший. Но иначе было нельзя. Это был какой-то кошмар, просто ужас, в особенности на Ку'дам и на Фазаненштрассе.

– О, Тедди, Тедди, – проговорила Урсула тихим от внутреннего напряжения голосом. – Я же предупреждала тебя: не выходи из дома поздно вечером. Мы живем в страшное время.

– Да, конечно. Простите меня, фрау Вестхейм. Я знаю, как вы за меня волнуетесь. Но вечеринка у Генриетты – у нее был день рождения – затянулась гораздо дольше, чем мы рассчитывали. Мы все время порывались уйти. Но нам это удалось только около полуночи – как раз и начался погром.

Урсула нахмурилась, представив себе их отнюдь не увеселительную поездку по взбесившемуся городу.

– Никто к вам не привязывался? – спросила она. – Не останавливали? В вас не стреляли?

– Нет, когда ехали, никто. Только… вот… был небольшой инцидент, когда мы вышли из дома. Вилли нечаянно налетел на штурмовика у подъезда дома Мандельбаумов, и тот схватил Вилли, начал допрашивать…

– Штурмовик! – Глаза Урсулы расширились, она прикрыла рот ладонью. Толпы гражданского населения это одно, но когда вовлекаются штурмовики, все приобретает иное значение, и куда более страшное.

– Да, штурмовик, – подтвердила Теодора и образно пересказала то, что произошло у них с тем наци, когда она выскочила из подъезда на улицу, чтобы вмешаться в происшествие. Она не упустила ни единой подробности.

На протяжении всего рассказа Урсула была буквально вне себя от ужаса, и, когда Тедди закончила, она воскликнула:

– То, что ты проделала, было чудовищно, чудовищно опасно! Последствия для тебя и для Вилли могли быть катастрофическими. Немыслимо кошмарными. Штурмовик мог избить вас или даже убить. И что еще страшней предположить, он мог потащить вас обоих на допрос в гестапо. Люди, которым случалось совершить принудительную прогулку до Принц-Альбрехт-Штрассе, далеко не всегда возвращались оттуда живыми. А если и возвращались, то это были свихнувшиеся от пыток калеки.

Тедди похолодела, представив, что могло произойти с ними, если то, о чем сообщила Урсула Вестхейм, было правдой. Она пожевала губы и огорченно призналась:

– Это у меня была… такая реакция, я даже не подумала. Я была уверена, что мой грубый и презрительный тон убедит его в том, что я не еврейка. И в этом я оказалась права, фрау Вестхейм: он в самом деле поверил в то, что мой папа в СС и что он дружит с Гиммлером.

– Тедди поступила так, как сочла наилучшим, я абсолютно уверен в этом, и, безусловно, сумела воспользоваться своим умом, – пояснил Урсуле Зигмунд. Потом взглянул па Теодору и покачал головой. Его добрые глаза были далеко не веселы, когда после короткой паузы он сказал: – Думаю, в следующий раз вам не следует искушать Провидение. Второй раз может не получиться.

– Конечно. Теперь я поняла это, – согласилась Тедди. – Вилли перепугался, когда я раскричалась на штурмовика. Перепугался за нас обоих.

– А где сейчас Вилли? – спросил Зигмунд. – Он что, внизу?

– Нет, он поехал домой. Его папа в отъезде, и он волновался за сестренку Клару, она оставалась дома одна.

– Но на улицах сейчас опасно, – сказал Зигмунд. – Тебе надо было настоять, чтобы он переночевал здесь.

– Я уверена, – сказала Урсула, – что с Вилли все благополучно, Зиги. Он живет недалеко от нас, у Ландверканала.

– Да, Вилли уже должен быть дома, – предположила Тедди. – На мотоцикле он мог доехать за несколько минут. Когда он меня привез, в этом районе все было тихо.

Зигмунд подошел к окну, раздвинул гардины и с тревогой посмотрел на Тиргартенштрассе. На ее видимом отрезке улица была безлюдна, и это убедило его в том, что мальчик, несомненно, добрался до дома благополучно. Тем не менее он указал на телефон на столе Урсулы.

– Я, полагаю, Тедди, – сказал он, – нам всем будет спокойней, если ты сейчас же позвонишь Вилли.

– Да, герр Вестхейм, – ответила девушка и сделала, как он велел. На звонок в квартире Герцогов трубку взяли почти сразу, и это оказался Вилли.

– Да? – ответил он устало.

– Это я, Тедди, – проговорила она. – Герр Вестхейм велел мне позвонить и узнать, как ты доехал. – Прикрыв рукой трубку, девушка сообщила: – Вилли сказал, что добрался без происшествий и нигде не встретил ни души. – Затем она положила трубку и доложила Зигмунду: – У него все в порядке, через несколько минут он был уже дома. В этом районе на улицах все спокойно, герр Вестхейм.

Зигмунд с облегчением вздохнул.

– Штурмовики! – проговорила Урсула и многозначительно взглянула на Зигмунда. – Совершенно очевидно, что правительство уже не просто сквозь пальцы смотрит на антисемитские демонстрации. Теперь оно, по-видимому, активно принимает в них участие.

– Похоже, это именно так, – сказал Тедди. – По дороге домой я видела много штурмовиков. Они возглавляли эти разъяренные толпы… – Теодора осеклась, потому что ее вдруг затошнило. Она покачнулась и почувствовала, что сейчас упадет в обморок.

Урсула сразу подскочила к ней и поддержала за талию. Она помогла Тедди снять пальто и берет, ухаживая за ней, как за Максимом. Отвела ее за руку к камину, где еще тлели несколько поленьев. Взглянула поверх ее плеча на Зигмунда.

– Я думаю, – сказала она, – рюмка коньяку была бы очень кстати. У Тедди ледяные руки.

• Предыдущая
• 21/126
• Следующая