Обнаженный Бог: Финал - Гамильтон Питер Ф. - Страница 2

• Предыдущая
• 2/163
• Следующая

— Мы и в самом деле должны вам помочь, — сказала Стефани. — Только я понятия не имею, как это сделать. Ни у кого из нас нет такой духовной близости между собой.

— Может наступить время, когда нам понадобится ваш инстинкт, — сказал Сайнон. — Ваша коллективная воля привела нас сюда. Возможно, вы сможете и отыскать путь назад. Часть нашей проблемы в том, что мы не понимаем, где находимся. У нас нет никаких координат для определения места в пространстве. Если бы мы знали свое местонахождение относительно нашей вселенной, мы могли бы ухватиться за какое-то звено, чтобы отправиться назад. Но, поскольку мы не участвовали в переброске острова сюда, мы не представляем себе, как начать поиски.

— Думаю, что и мы этого не знаем, — вздохнул Мойо. — Для нас это просто убежище, место, где нет армии Освобождения.

— Интересно, — заметил Сайнон. К разговору начали прислушиваться другие сержанты, они с жадностью искали любую зацепку, которая могла проскользнуть среди слов раненого. — Так, значит, вы раньше не знали об этой реальности?

— Нет. Не особенно. Хотя, наверное, мы знали, что такое место существует или может существовать. Желание попасть в него свойственно нам, одержателям то есть. Мы хотим жить там, где у нас нет никакой связи с внешним миром и где нет ночи, чтобы напоминать нам о потусторонье.

— И вы верите, что это здесь?

— Кажется, это место соответствует условиям, — кивнул Мойо. — Не мог бы я, конечно, поручиться за то, что здесь нет ночи, — добавил он с горечью.

— Тут есть еще какие-нибудь планеты? — спросил Сайнон. — Норфолк и все остальные? Вы что-нибудь о них знали?

— Нет. Никогда не слышал и не чувствовал ничего такого с тех пор, как мы здесь.

— Спасибо. Кажется, инстинкт здесь главный руководящий фактор,— сказал он остальным. — Не думаю, что мы можем полагаться на него в поисках ответа.

— Не понимаю, почему мы не можем просто отправиться назад,— ответил Чома. — Наша мощь равна их мощи, и мы тоже имеем соответственное желание вернуться.

Объединенные мысли их мини-совета решили, что имеются две возможности. Что одержатели стихийно создали для себя запечатанный континуум. Невероятное событие. В то время как это объясняло бы некоторые особые свойства этого острова — бездействие их электронной аппаратуры, изолированность от внешнего мира, — создание во всех отношениях новой реальности посредством манипулирования существующими пространством-временем при помощи энергии было бы необыкновенно сложным процессом. Сюда можно было попасть под влиянием громадного страха, который облегчил данную процедуру.

Более вероятно: континуум уже существовал, скрываясь в изоляции среди бесконечных измерений пространства-времени. Этот отдаленный мир был таким местом, хотя имел совершенно иные параметры. Всех их, должно быть, втянуло глубоко внутрь множества параллельных миров, соединенных между собой в пределах вселенной. При таких обстоятельствах родная планета вовсе не находится вдали от того места, где они теперь очутились. В то же самое время — они находятся по другую сторону бесконечности.

Не удавалось также открыть хотя бы микроскопическую прыжковую яму, несмотря на усиленную концентрацию энергистических сил. Из этого не выходило совсем ничего хорошего. А ведь до того двенадцать тысяч одержателей открыли достаточно широкие ворота, чтобы охватить кусок скалы, имеющий двенадцать километров в диаметре. Теперь же девять тысяч сержантов не могли образовать трещинку такой ширины, чтобы сквозь нее протиснулся фотон.

Стефани минуты две внимательно смотрела на Сайнона, пока не стало ясно, что он не собирается больше ничего говорить. Зато она могла ощущать сознание окружавших ее сержантов. Стефани не обнаружила никаких эмоциональных волн, которые выдавали бы нормальные человеческие мысли, но чувствовала всего лишь слабую вспышку рационального восприятия, только изредка улавливала трепетание, вроде бы говорившее о страсти; так пламя свечи иной раз сжигает пылинку. Стефани не знала, указывает ли это на эденистскую психику или это обычный сержантский менталитет.

Темные силуэты биотехов оставались бесстрастно неподвижными, они стояли, образуя не совсем правильный круг. Каждый новый взвод, который прибывал, пробравшись по сырому суглинку, немедленно скидывал рюкзаки и присоединялся к товарищам по несчастью, разглядывая, куда это они попали. Насколько могла определить Стефани, среди этих сержантов они были единственными людьми. Новоприбывшие сержанты уступали в умственных способностях жителям Кеттона. И все же она не могла не почувствовать движение мысли среди разрушенного города. Сначала она была в недоумении, почему никто из них не осмелился заговорить с сержантами, а теперь приписывала этот факт определенной покорности судьбе.

— Мы должны подойти и поговорить с другими, — предложила Стефани. — Глупо так отделяться в подобных обстоятельствах. Если мы собираемся выжить, нам надо объединиться и трудиться вместе.

Макфи вздохнул и дернулся, расположив свое большое тело поудобнее поверх спального мешка, на котором он лежал.

— Ой, девочка, ты в каждом видишь только хорошее. Открой глаза. Вспомни, что эти негодяи с нами вытворяли, — и пусть томятся.

— Хотел бы я раскрыть глаза, — резко произнес Мойо. — Стефани права. Мы должны хотя бы попытаться. Глупо устанавливать тут разные лагеря.

— Я не хотел никого оскорбить. Я только подчеркиваю, что она не сделала попытки заговорить ни с нами, ни с сержантами.

— Они, может быть, из-за сержантов слишком нервничают, — предположила Стефани. — В конце концов всего полдня прошло. Сомневаюсь, что они вообще догадываются, в какой мы беде. Они не такие дисциплинированные, как эденисты.

— В свое время узнают, — сказала Рена. — Пусть подойдут к нам тогда, когда будут готовы. Тогда они будут не так опасны.

— Они и теперь не опасны. А мы как раз находимся в такой ситуации, когда надо сделать первый шаг.

— Полегче, сестренка, — сказал Кохрейн. Он с трудом перевел себя в сидячее положение, из-за чего из его бокала обильно полился бурбон. — Не опасны, говоришь? Секс любят? Как насчет этой Эклунд? Она такие баррикады построила, когда мы помахали ей и пожелали спокойной ночи.

— Вряд ли еще останется такая ситуация. Ты же слышал Сайнона. Мы погибнем, если не придумаем, как отсюда выбраться. Не знаю уж, будет ли толк от их помощи, но уж всяко это не уменьшит наши шансы.

— Гм-м… Мне, кажется, не нравится, когда ты говоришь разумно. Это скверное путешествие. Я знаю, что оно совсем не ко времени, и я не смогу спастись и бежать отсюда.

— Хорошо. Значит, ты пойдешь с нами.

— У-у, черт.

— Я останусь здесь с Тиной, — спокойно сказала Рена, протянула свою дружескую руку и слегка пожала руку Тины. — Кому-то надо ее поддерживать.

Тина улыбнулась со слабым вызовом.

— Я такая обуза.

Тут последовал целый хор негодующих отрицаний. Все поспешно заулыбались ей или сделали одобрительные жесты. Лицо Мойо выразило растерянность, когда он повернулся в поисках направляющей руки Стефани.

— Мы ненадолго, — уверенно сказала она двоим остающимся. — Сайнон? — Она потрепала сержанта по плечу. — Хочешь пойти с нами?

Сержант пошевелился.

— Охотно. Вступить в контакт — хорошая идея. Чома тоже будет нас сопровождать.

Стефани не могла бы точно назвать причину, почему она именно так поступает. Тут не было автоматического желания защитить, которое когда-то заставило ее помогать детям на Мортонридже. Здесь отсутствовало даже стремление опекать, которое держало их всех вместе целые недели перед Освобождением. Она предположила, что это могло быть просто чувство самосохранения. Ей хотелось, чтобы обе стороны работали вместе и пытались спасти положение. Любого другого способа, кроме их общих усилий, могло быть недостаточно.

Почва за пределами Кеттона не носила следов сильных перемен после того, как треснула и отделилась. По всей ширине острова шли неглубокие канавы, повторяющие первоначальную форму долины, откуда был вырван этот кусок. Вытянутые холмы окаймляли медленно подсыхающие болота, слегка возвышаясь, точно песчаные дюны в устье во время прилива. Все, что осталось от лесов, прежде покрывавших подножия холмов, были жалкие черные стволы, с решительным видом направленные в небо. Не осталось никаких признаков дорог, переживших наводнение, землетрясение снесло их. Дважды Стефани и ее спутники находили пласты угля, поднимающиеся из грязи. И никто из людей не мог определить по памяти, где были прежде эти дороги.

• Предыдущая
• 2/163
• Следующая