Обнаженный Бог: Финал - Гамильтон Питер Ф. - Страница 15

• Предыдущая
• 15/163
• Следующая

— Ты так же бесцеремонна и упряма, как Капоне, — заметил Галик. — Только твои мысли и твои мнения должны преобладать.

— Мы все очень хорошо знаем, что должно преобладать, — возразила Трэйси. — Должен существовать действенный и разнообразный правительственный механизм, чтобы проводить ту политику, какая понадобится в будущем, и руководить переходным периодом. При всех ее недостатках Конфедерацию можно заставить как следует выполнять свою работу. Потому что, если она не справится, весь род человеческий развалится социально, политически, экономически, религиозно и идеологически. Мы будем отброшены назад, туда, где были в эпоху до начала космических полетов. Понадобятся столетия, чтобы оправиться, чтобы вернуться туда, где мы находимся сегодня. А ведь к тому времени мы должны будем присоединиться к трансцендентно активному населению вселенной.

— Мы?

— Да, мы. Мы, немногие привилегированные. Только то, что мы были здесь произведены благодаря генной инженерии, не означает, что мы не люди и не гуманоиды. Две тысячи лет, проведенные среди нашего собственного народа, не делают этот мир чужим.

— Ну вот, теперь ты впадаешь в мелодраматизм!

— Называй как хочешь. Но я-то знаю, кто я!

Внутренние датчики на «Крестьянской мести» показали, что Кингсли Прайор один в своей маленькой каюте. Он находился в том самом состоянии расслабленности, которую Андре и трое членов его экипажа наблюдали в течение всего запутанного полета. Он завис в нескольких сантиметрах от пола, ноги сложены в позе лотоса, а глазам представлялось видение какого-то персонального ада. Даже дежурный офицер разведки флота могла видеть по каналу связи с кораблем, что он страдает.

После того как дистанционный осмотр был закончен, а секция обшивки была снята, Андре Дюшампу дали нужный вектор, чтобы корабль мог попасть к Трафальгару при одной десятой g. Командиры СО следили, насколько бортовой компьютер соответствует инструкциям экипажа и как пробуждают к жизни камеру с атомным горючим. Инструкции по безопасности выполнялись с точностью до последнего бита.

Кингсли преодолел последние несколько сантиметров по направлению к полу и тяжело всхлипнул, показывая, чего это ему стоило. Во время полета дилемма усилилась почти до физической боли, каждая мысль касалась его миссии и жгла изнутри. Не существовало просто никакого пути, чтобы выбраться из этой ловушки, в которую поймали его Капоне и его шлюха. Смерть окружала его, делая более уступчивым, чем можно было достигнуть при любом наложении ареста на его имущество. Смерть и любовь. Кингсли не мог допустить, чтобы маленький Вебстер и Кларисса исчезли в потусторонье. Особенно теперь. И не мог допустить, чтобы они стали одержимыми. А единственный путь к тому, чтобы с ними этого не произошло, тоже нельзя было себе позволить.

Подобно всем другим людям, находившимся в его положении в течение всей истории, Кингсли Прайор не делал ничего, когда события настигали его и шли к своему завершению; он только ждал и молился, чтобы вдруг из ниоткуда возник магический третий путь. Теперь, когда удары двигателя тащили космический корабль по направлению к Трафальгару, надежда совсем оставила его. Сила, которой он был наделен, чтобы причинять страдания, была нездоровой, но все же он мог ощущать Вебстера и Клариссу. Эти двое его уравновешивали, как и предвидел Капоне. И теперь Кингсли Прайор должен совершить этот невозможный выбор между глубоко сокровенным и абстрактным.

Датчики в каюте были достаточно точны, чтобы наблюдать за тем, как губы Кингсли искривляются в горькую усмешку. Она выглядела так, как будто вот-вот у него вырвется крик. Дежурный офицер разведки флота покачала головой, видя, как он ведет себя. Выглядит так, как будто у него мозги вот-вот разорвутся на куски, подумала она. Хотя он и оставался довольно пассивным.

Чего датчики все-таки ей не показали, было сгущение воздуха возле койки Кингсли, которое беззвучно приняло форму Ричарда Китона. Китон печально улыбнулся при виде пораженного горем офицера флота.

— Кто вы? — спросил Кингсли хриплым голосом. — Каким образом вы прятались на борту?

— Я не прятался, — отрицал Ричард Китон. — Я вовсе не одержатель, пытающийся воздействовать на вас. Я наблюдатель — только и всего. Пожалуйста, не спрашивайте, кто я и почему. Я не скажу вам этого. Зато я скажу, что Вебстер убежал от Капоне, он больше не на Монтерее.

— Вебстер? — дернулся Кингсли. — Где он?

— Он теперь в такой безопасности, в какой только можно находиться.

— Откуда вам это известно?

— Я не единственный наблюдаю за Конфедерацией.

— Не понимаю. Зачем вы мне это говорите?

— Вы в точности знаете почему, Кингсли. Потому что вы должны принять решение. Вы находитесь в уникальном положении, когда можно воздействовать на события человеческой жизни. Не часто какая-то личность бывает поставлена в подобное положение, хотя вы даже не цените полностью, какие перспективы это открывает перед вами. Так вот, я не могу принять решение вместо вас, насколько мне это понравится. Даже я не могу нарушить ограничения, в рамках которых действую. Но я могу, но крайней мере, подчинить их себе настолько, чтобы убедиться, что вы располагаете всеми фактами, прежде чем выработаете свое суждение. Вы должны выбрать, когда и где умрете и кто умрет вместе с вами.

— Я не могу.

— Знаю. Это нелегко. Вы просто нуждаетесь в том, чтобы сохранялось неизменное положение вещей на такой долгий срок, пока вы не окажетесь ни при чем. Я вас за это не осуждаю, но этого не произойдет. Вам придется выбрать.

— Вы знаете, что сделал со мной Капоне? Что я несу?

— Знаю.

— Так что сделали бы на моем месте вы?

— Я слишком много знаю, чтобы вам это сказать.

— Значит, вы не сказали мне всего, что мне нужно. Ну, пожалуйста!

— Вы стремитесь к абсолютному очищению. Но я и этого не в силах вам предоставить. Подумайте, я ведь сказал вам то, что, как я полагаю, вы должны знать. Ваш сын не пострадает непосредственно ни от какого действия, какое вы предпримете. Ни теперь, ни в ближайшее время.

— Откуда я знаю, правду ли вы говорите? Кто вы?

— Я говорю вам правду, потому что точно знаю, что вам сказать. Если бы я не был тем, кем являюсь, откуда бы я знал о вас и о Вебстере?

— Так что я должен делать? Скажите мне!

— Я это только что сказал.

Ричард Китон начал поднимать руку в жесте, который мог означать сочувствие и сострадание. Кингсли Прайор так этого и не узнал, потому что посетитель растаял в воздухе так же быстро, как и появился.

Ему удалось выдавить из себя краткий смешок. Люди (или инопланетяне, или, может быть, даже ангелы) наблюдали за родом человеческим и прекрасно в этом преуспевали. Не трудно было увидеть, что происходит в пределах Конфедерации, — немногие тщательно размещенные сканеры могли фиксировать все сведения о происходящем, разведка флота и ее подразделения выполняли это как самую обыденную свою работу. Но тайные наблюдатели среди цивилизаций с одержанием были наделены способностями, далеко превосходящими возможности любого секретного агента. Эта способность была неколебимой. Несмотря на это, Кингсли чувствовал некоторое облегчение. Кто бы они ни были, они не испытывают безразличия. Достаточно вмешаться. Не в сильной мере, но в достаточной. Они знали, какое опустошение он вызовет. И давали ему оправдание, если он этого не сделает.

Кингсли заглянул прямо в датчик каюты.

— Прошу прощения. В самом деле. Я был слишком слаб, чтобы зайти так далеко. Теперь я собираюсь положить этому конец.

На мостике Андре Дюшамп задергался, когда красные символы нейросети начали на пронзительных нотах передавать предостережения ему в мозг. Одна за другой основные функции космического корабля выходили из-под его контроля.

— Дюшамп, что это вы вытворяете? — спросил командир СО. — Немедленно верните нам доступ к бортовому компьютеру, иначе мы откроем огонь.

— Не могу, — передал в ответ приведенный в ужас капитан. — Командные коды аннулированы. Мадлен! Ты можешь это прекратить?

• Предыдущая
• 15/163
• Следующая