Диверсия [= Федеральное дело] - Ильин Андрей - Страница 32

— Работа та же самая. Почему к тебе и обратились. Никаких изменений прежнего курса. Только акценты немного другие. Ты искал большой заговор внутри заданных координат. А теперь надо искать очень большой заговор снаружи. Широкое поле деятельности для пытливого ума.

— Всю возможную поддержку я гарантирую, — заверил Петр Савельевич. — В рамках моих возможностей.

— А если я по вашему наущению, за ваш счет выведу на чистую воду вас же? Что тогда? — злорадно ухмыльнулся я. — Может такое быть?

— Может. Если вы докажете, пусть даже косвенную, мою вину — я уйду в отставку.

— Ну что ж, такие правила игры меня устраивают. Если они, конечно, будут выполняться.

— Они не могут не выполняться, потому что все козыри будут в ваших руках. Моей отставки вы, если что-то найдете, сможете добиться и без меня. И даже вопреки мне.

— Тогда зачем вам все это нужно?

— По единственной причине. Я устал изображать попку в чужой клетке. Мне надо либо убедиться, что я нахожусь на свободе, либо перестать чирикать заказные песни.

— Каким образом будут строиться мои взаимоотношения с моей организацией?

— Это моя забота. За это пусть у тебя голова не болит, — успокоил Шеф. — Тем более что организации почти уже нет.

— Подумайте, что вам нужно для работы?

— Все то же самое — тихое место, компьютеры и мой напарник. Я к нему привык.

— Может быть, деньги?

— Не нужны ему деньги, — снова встрял Шеф. — Он же Резидент. Он их умеет добывать лучше и быстрее, чем все мы вместе взятые. Включая Центробанк.

— С помощью противозаконных методов?

— С помощью разных методов.

— В таком случае я бы не хотел…

— Сколько у вас наличных денег? Петр Савельевич автоматически потянул руку к карману.

— Вот видите. Все ваши средства, кроме бесполезной нам мелочи, подотчетные. Задействовать их — все равно что вывешивать вдоль дорог указующие в нашу сторону знаки. Достаточно провести по счетам хоть один рубль, чтобы нас можно было вычислить с точностью до одного квартала.

В общем, так: место, страховку, информационную поддержку и часть средств я беру на себя. Твое дело работать и ни о чем прочем не думать. По рукам?

— И по ногам тоже. В том смысле, что повязали.

— Ладно, не злобствуй. Нервы тебе еще пригодятся. Будем считать производственное совещание законченным?

— У меня еще один вопрос.

— Какой?

— С чего вы собираетесь начать работу? Я выждал паузу и сказал:

— С вас!

— С меня?

— Именно с вас. Я хочу знать, когда, где, с кем, при каких обстоятельствах вы встречались, о чем говорили и что за этим последовало.

— Но этих встреч были сотни! В сотнях городов! Едва ли я могу вспомнить о всех.

— Вы заинтересованы в результате?

— Конечно.

— Значит, вы вспомните все!

— Продолжаем? — спросил Александр Анатольевич, присаживаясь к компьютеру.

— Продолжаем!

— Что на этот раз?

— Все то же самое, но под другим углом зрения. Высеиваем места встреч, контакты, назначения, перемещения и все прочие сведения по следующим фамилиям…

Александр Анатольевич завис пальцами над клавиатурой.

— Не забудьте переключиться на латинский шрифт.

— Зачем?

— Затем, что это будут не наши фамилии. Это будут иностранные фамилии. Только иностранные.

— А наши?

— С нашими мы больше не водимся.

— Обиделись, что ли?

— Вот именно. Сколько можно растрачивать себя по мелочам. Мы меняем масштабы поиска. С оркестровой массовки — на дирижеров. Но еще более — на композиторов. Но более всего на тех, кто заказывает им музыку.

Стокгольм.

Женева.

Мадрид.

Нью-Йорк.

Лондон.

Москва.

Прага.

Оттава.

Снова Нью-Йорк.

Снова Лондон.

Разные годы, месяцы, числа. Разные люди. Да нет, пожалуй, не разные. Все чаще повторяются уже знакомые фамилии. В Стокгольме, в Оттаве, в Нью-Йорке… Что же они прыгают по миру, как блохи по бездомной собаке? Что же им дома не сидится? Или у них работа такая — связанная с постоянными переездами? Или они коммивояжеры и им надо распространить по свету, чтобы заработать себе на жизнь, полтонны нервущихся женских колготок? Или мазь для защиты от комаров?

Или это не коммивояжеры? Но тогда зачем они ездят? И куда? Ну-ка, отсмотрим этот блок информации.

«Конференция по проблемам разоружения…»

«Экологический симпозиум…»

«Встреча представителей стран Евро-Азиатского континента…»

«Обмен мнениями по проблемам утилизации промышленных отходов…»

«Праздник города…»

«„Круглый стол“ по проблемам Балтийского моря…»

«Прием в честь юбилея известного журнала…»

«Встреча журналистов…»

«Научно-практическая конференция…»

Еще конференция…

Еще встреча…

И все одни и те же фамилии. Подумать только, какие универсальные специалисты здесь подобрались. Что называется, и жнец, и швец, и на шотландской волынке игрец. По крайней мере если судить по списку гостей на праздновании юбилея старейшего шотландского оркестра. И судя по тому же списку приглашенных, среди наших властей предержащих тоже отыскалось несколько знатоков шотландской народной музыки. Какое трогательное совпадение музыкальных пристрастий!

А теперь систематизируем все фамилии. По месту. По времени. По участникам встреч.

Отсеем реальных специалистов, работающих в тех или иных областях науки и творчества и бывавших только на узкопрофильных по своей тематике встречах. Уберем ученых и общественных деятелей с мировым именем, которые заняты своим делом и в межгосударственных интригах не участвуют. Исключим известных журналистов, которые появляются везде, но которые имеют скандальную репутацию и на политический сговор без того, чтобы впоследствии о нем не раструбить по всему миру, не пойдут. Вынесем за скобки еще три-четыре категории случайных участников.

Итого получим в остатке около сорока фамилий. Тех, кто бывал везде, вне зависимости от профиля мероприятия, и встречался там с нашими, тоже не имеющими представления о теме дискуссии представителями.

А теперь этот поименный перечень прогоним через фильтры списочного состава иностранных диппредставительств и разведок.

Я обратился за помощью к Шефу.

— Мне необходимо узнать, имеют ли эти люди какое-либо отношение к спецслужбам иностранных государств. И если да — то какое.

— Мы подобными сведениями не располагаем. Мы работаем и всегда работали внутри страны. Данным контингентом занимаются МИД и внешняя разведка.

— Запросите сведения у них.

— Мы не можем ничего запрашивать, потому что мы не являемся официальной организацией.

— Обратитесь за помощью к Петру Савельевичу.

— Боюсь, такие запросы рано или поздно выведут

Безопасность прямиком на нас. На наше негласное расследование.

— Но другого выхода все равно нет. Без этих сведений дальнейший ход дела невозможен.

Шеф только тяжко вздохнул.

Уж что он там делал, по каким сусекам скреб, я не знаю, но ответ пришел неожиданно быстро.

Никто из указанных нами фамилий в списках названных учреждений не значился. Все они служили в обществах Дружбы… Взаимопомощи… Содействия… Распространения… в различных фондах и общественных организациях.

Но все эти общества, фонды и организации странным и иногда очень замысловатым образом субсидировались… Внешней разведкой и министерством иностранных дел.

Круг замкнулся.

Люди, имевшие постоянные и очень плотные контакты с представителями высших эшелонов власти моей страны, люди, которые их консультировали на правах международных экспертов, были нелегальными, под крышами общественных организаций, работниками разведки. То есть людьми, меньше чем кто-либо заинтересованными в оказании реальной помощи стране своего потенциального противника.