Секрет потрепанного баула - Вильмонт Екатерина Николаевна - Страница 23

• Предыдущая
• 23/30
• Следующая

– Лавря, ну что?

Даше хотелось петь, но она взяла себя в руки и проговорила:

– Следы ведут в Братушев!

– Что?

Она быстро рассказала ему все, что узнала от Наталии Дмитриевны. Петька выслушал ее, а потом вдруг спросил каким-то охрипшим голосом:

– Лавря, что с тобой?

– Со мной? Ничего?

– Но я же не глухой.

– Петечка, что ты выдумываешь, я просто обрадовалась, что опять на нашем пути возник Братушев…

– Чему тут радоваться? – недоверчиво хмыкнул Петька. – В Братушеве твоем вы со Стасом здорово тогда обломались…

– Думаешь, и теперь обломаемся?

– Уверен. Только одно хорошо: Стас небось захочет туда мотануть, в родовое гнездо, как говорится.

– Думаю, да.

– Ну, ладно, Лавря, я, пожалуй, спать пойду. Башка разболелась.

– Выпей анальгинчику, – искренне посоветовала Даша.

– Спасибо, – с трудом выдавил из себя Петька. Интуиция ему подсказывала, что Лавря опять влюбилась, и опять не в него.

Пока Петька открывал дверь квартиры, там надрывался телефон. «И кто это трезвонит?» – сердито думал Петька.

– Алло!

– Здравствуй, Петр!

– Здрасьте, Михал Семеныч, – сразу узнал Петька.

– Ты почему пропал?

– Я не пропал, у нас учебный год кончается, экзамены, то да се… – вяло отозвался мальчик. Он совершенно утратил интерес к сыску. Лавря сегодня в школе так сверкала глазами, что…

– Ну ладно, все понимаю, сам когда-то в школе мучился. А ты как, успеваешь?

– Куда? – не понял Петька.

– Не куда, а по предметам. Как с успеваемостью?

– А, с успеваемостью нормально. Лучший ученик в классе.

– Молодец. Вот что, Петя, ты говорил с Капитолиной насчет барахлишка?

– Не успел.

– Ну что ж ты, парень, время зря теряешь? Давай-ка срочно звони ей и скажи, я готов заплатить по стольнику за эти фарфоровые штучки-дрючки. Если уговоришь даму, двадцать баксов твои. – И не успел Петька и рта раскрыть, как он сказал: – Не спорь. Десять процентов от сделки – это более чем хорошо!

– А я и не спорю. Ладно, позвоню. А остальное вас не волнует?

– Пока нет, а там видно будет…

– Между прочим, Дмитрий Павлович тоже этими кольцами интересовался.

– Я знаю. Кстати, ты ему понравился, и вообще ты парень что надо. Я ведь тогда тебя испытывал.

– Как это?

– Да я так хитро пакет заклеил, что, если б ты его вскрыл, Дима сразу бы заметил.

– Ну вы даете! Зачем я буду чужие пакеты вскрывать? Странные у вас представления… Если я денег заработать хочу, значит, я какой-то совсем отпетый, да?

– Извини, Петя, как говорится, доверяй, но проверяй!

– Ладно, мне от этого ни жарко ни холодно.

– Ну нет, ты сердишься, я чувствую! Давай, дружище, звони Капитолине. А потом мне звякни, идет?

– Попробую.

Петька понимал, что Даша еще просто не доехала до дома и звонить ей пока не имеет смысла. Он отправился на кухню, чтобы разогреть обед, но аппетита не было совершенно. Он машинально сжевал холодную котлету без хлеба. «Заболел я, что ли?» Обычно он не страдал от отсутствия аппетита. Но, прислушавшись к себе, решил, что вполне здоров. Просто настроение на нуле. «Ну и сколько ж мне из-за Лаври мучиться? Всю жизнь, что ли? А если я однолюб, бывает же такое? Интересно, в кого она на этот раз втюрилась? Небось встретила кого-то у той тетки, к которой они с Жучкой вчера таскались… Наверное, внук какой-нибудь или правнук. Да какая разница? Нет, все, я с этим завязываю, хватит, намучился. В конце концов, это глупо. Разве мы не можем быть просто нормальными друзьями, как с Жучкой, например? А то я скоро превращусь в эту ненормальную рыжую Таньку, которая влюблена в Круза до поросячьего визга. Хотя до поросячьего визга люди не влюбляются, а напиваются. Ерунда, влюбиться до поросячьего визга тоже вполне возможно. Я вот именно так влюблен в Лаврю. Будь у меня пониже интеллектуальный уровень, я бы сейчас башкой о стенку бился. Еще не хватало. Нет, ничего, Петя, ничего, она уже влюблялась, а потом у тебя же на плече рыдала. Ты потерпи, она еще повлюбляется, порыдает, а потом поймет… – уговаривал себя Петька. – Надо только не злиться, не обижаться, сохранять чувство юмора. О, это самое главное – сохранять чувство юмора! Легко сказать…

Но ты же умный, Петька, и обаятельный. В мужчине это самое главное… Ой, я вчера заглянул в какой-то роман, который мама читает, там как раз было про самое главное в мужчинах…»

Он побежал в спальню родителей и на маминой тумбочке нашел давешнюю книжку, она была открыта на той же самой странице, что и вчера, видно, маме некогда было.

«– Ну и что, что Брюс некрасивый? Это неважно, зато он добрый, великодушный, умный и очень обаятельный! А что еще нужно мужчине?

– Ничего, – согласилась Анжела, – разве что деньги».

Петька положил книгу на место. Значит, так: доброты, обаяния, великодушия и ума у него в избытке. А деньги… Пока Лаврю вряд ли волнуют деньги. А когда мы вырастем, я при всех этих качествах уж сумею их заработать! Значит, не из-за чего расстраиваться. Влюбилась? И на здоровье, я даже рад за нее, я же великодушный!

Эта новая роль так понравилась Петьке, что он здорово приободрился и вернулся на кухню. Согрел в микроволновке суп и с удовольствием съел. А потом, преисполненный великодушия, позвонил Даше.

– Лавря, привет, дело есть.

– Когда оно успело появиться? – звонко рассмеялась Даша. – Мы же только что расстались.

«А когда ты втюриться успела?» – подумал Петька, но тут же великодушно прогнал эту мысль.

– Мне Семеныч звонил. Требует кольца свои.

– Ну, положим, пока еще они мои.

– Не придирайся к словам. Что делать-то будем?

– Понимаешь, хотелось бы сперва в Братушев мотануть, поговорить с этой врачихой, а потом уж… А то как бы не пожалеть.

– Когда ты туда собираешься?

– Я Стаса еще не видела. Сегодня поговорю. Думаю, в субботу.

– Тогда я сейчас Семенычу звякну и скажу, что Капитолина Андреевна или уехала, или заболела.

– Лучше скажи, что уехала. А то какую болезнь надо изображать, она что, в коме, что ли?

– Верно мыслишь, Лавря. Ладно, пока. Но все-таки держи меня в курсе.

– А ты в Братушев не хочешь поехать?

– Можно.

– Ладно, созвонимся!

Петька позвонил на мобильный Михаилу Семеновичу. Тот был чрезвычайно раздосадован новой задержкой.

– Петя, а в какой квартире живет Капитолина?

– В каком смысле?

– Ну, номер квартиры какой?

– А вам зачем?

– Петя!

– Нет, правда, зачем вам ее адрес? Она же не хочет, чтобы ее родные узнали.

– Ну, я просто так спросил, что ты переполошился. А фамилию старушки сказать можешь? Фамилию она не скрывает?

– Нет, не скрывает, Иванова ее фамилия.

– Правда? Надо же, мы, оказывается, однофамильцы! – засмеялся Михаил Семенович. – Ладно, подожду, пока старушка вернется. Будь здоров, Петя.

Петька задумался. «На фиг ему номер квартиры? Обокрасть ее хочет? Он что, совсем дурной, не понимает, что все подозрения сразу на него падут? И тем более мне известен номер его мобильника и адрес его дружка-сообщника. Нет, это он, наверное, сообразить в состоянии. А может, он хочет наведаться к родственникам Капитолины сам и предложить им хорошие бабки за фарфоровые кольца. Ну и ради бога! Пусть хоть до второго пришествия ищет в доме на Комсомольском проспекте Капитолину Андреевну Иванову. Даже если случайно окажется, что там живет какая-нибудь полная тезка выдуманной Капитолины, все равно мужик ни фига не найдет. Но он скумекает, что мы его водим за нос, а у него есть-таки мой телефон, и найти меня будет несложно, и еще он поймет, что я не Кошкин, а Квитко, и тогда… Что тогда? Не угрохает же он меня? Нет, он не похож на мокрушника. Но действует топорно. И все-таки раньше времени не надо бы ему ничего лишнего знать. Так как же быть? Надо немедленно поехать к тому дому на Комсомольском и посмотреть, правильно ли я все просчитал. А заодно…» У Петьки вдруг мелькнула одна мысль, показавшаяся ему вполне здравой и даже вдохновляющей… Он, никому ничего не сказав, мгновенно выскочил из квартиры и бросился к метро.

• Предыдущая
• 23/30
• Следующая