Смертельный танец - Гамильтон Лорел Кей - Страница 54

• Предыдущая
• 54/90
• Следующая

– Да.

– И все же вам еще предстоит сделать выбор. Вы еще не велели мне оставить вас обоих и не мешать вашему матримониальному блаженству. Почему?

– В последний раз, когда мы обсуждали эту тему, вы грозились убить Ричарда.

– Если это все, что вас останавливает, ma petite, то не страшитесь. Я не стану убивать Ричарда лишь потому, что вы выбрали его постель, а не мою.

– С каких это пор?

– Когда я предоставил Ричарду свою поддержку, Маркус стал моим врагом. Этого не переменить. – Жан-Клод оперся плечом на ближайшую ко мне спинку кровати. – Я думал было приручить другую стаю. Всегда найдется какой-нибудь честолюбивый самец-альфа. Кто-нибудь, мечтающий о собственной стае, но либо из сентиментальности, либо от недостатка сил обреченный вечно быть вторым. Я мог бы убить Ричарда и найти кого-нибудь, кто убьет Маркуса.

Я выслушала этот совершенно спокойно изложенный план и спросила:

– И что же заставило вас передумать?

– Вы.

– Не поняла?

– Вы любите Ричарда, ma petite. Любите по-настоящему. Его смерть разрушила бы что-то в вашей душе. Когда погибла Джулианна, я думал, что у меня уже никогда ни к кому не будет такого чувства. И не было, пока я не встретил вас.

– Вы не станете убивать Ричарда, потому что мне это было бы больно?

– Oui.

– И я, когда Ричард сюда приедет, могу ему сказать, что выбрала его, и вы нас отпускаете, не мешаете жениться, вообще ничего к нам не имеете?

– А разве на пути к вашему браку нет еще одного препятствия, кроме моей скромной персоны?

– Какого?

– Вы должны увидеть его превращение в волка. – Жан-Клод улыбнулся и покачал головой. – Будь Ричард человеком, вы бы встретили его в дверях улыбкой и согласием. Но вы боитесь того, что он собой представляет. Он для вас недостаточно человек, ma petite.

– Он сам для себя недостаточно человек, – сказала я.

Жан-Клод приподнял брови.

– Да, Ричард бежит своего зверя, как вы бежали меня. Но у Ричарда и его зверя одно тело на двоих, и ему не удастся сбежать.

– Я это знаю.

– И Ричард до сих пор бежит, ma petite. И вы бежите вместе с ним. Если бы вы точно знали, что можете принять его таким, как он есть, целиком, вы бы это уже сделали.

– Он все время находит поводы, чтобы не превращаться при мне.

– Он боится вашей реакции, – сказал Жан-Клод.

– Это еще не все, – заметила я. – Если я смогу принять его зверя, то не уверена, что Ричард сможет принять меня.

Жан-Клод склонил голову набок:

– Я не совсем понимаю.

– Он так сильно ненавидит то, что собой представляет. И если я смогу с этим смириться, он... он не будет больше меня любить.

– Если вы воспримете его зверя, это будет... как это... извращение?

Я кивнула:

– Что-то вроде этого.

– Вы попали меж рогов очень неприятной дилеммы, ma petite. Он не ляжет с вами и не женится на вас, пока вы не увидите и не воспримете его зверя. Но вы боитесь, что, если вы его воспримете, Ричард отвернется от вас.

– Да.

Жан-Клод покачал головой:

– Только вам удается за одну человеческую жизнь создать себе такой невозможный выбор из двух мужчин.

– Я к этому не стремилась.

Он отошел от кровати и остановился в двух шагах от меня, глядя вниз.

– Я пытался сыграть перед вами смертного, ma petite. Но у Ричарда куда лучше получается быть человеком. Я же уже очень давно не был человеком по-настоящему. Раз я не могу быть лучшим человеком, позвольте мне быть лучшим монстром.

Я прищурилась:

– Что это должно значить?

– Это значит, ma petite, что Джейсон мне рассказал, насколько далеко зашли ваши отношения с Ричардом накануне.

Черт, сколько могли услышать эти ликантропы? Больше, чем мне было бы приятно, это уж точно.

– Как я люблю, когда за мной шпионят!

– Пожалуйста, ma petite, не надо скандалов.

Это “пожалуйста” меня доконало.

– Я слушаю.

– Я как-то вам говорил, что, если Ричард может вас трогать, а я нет, это будет нечестно. Правило не отменено.

Я оттолкнулась от двери. Так, Жан-Клод заступил за черту.

– Вы просите меня, чтобы я позволила вам трогать меня там, где трогал Ричард?

Он улыбнулся:

– Какое праведное возмущение, ma petite! Но не бойтесь. Навязать вам себя таким образом – в этом был бы привкус изнасилования. Такими вещами я не интересуюсь.

Я шагнула назад, оставляя между нами просвет.

– Так к чему же вы клоните?

– Вы запретили мне применять к вам, как вы это называете, вампирские фокусы. – Он поднял руку ладонью вперед, останавливая мои слова. – Я не имею в виду околдовывание глазами. Я даже не уверен, что с вами оно теперь возможно. Человеком я быть не могу, ma petite. Я – вампир. Позвольте мне показать вам, какие есть удовольствия, людям не доступные.

Я покачала головой.

– Не выйдет.

– Поцелуй, ma petite, я прошу только этого. Один целомудренный поцелуй.

– И в чем подвох? – спросила я.

Глаза его искрились сплошной синевой. Кожа под светильниками сияла алебастром.

– Обойдемся, – сказала я.

– Если бы вы были уверены в том, что вам нужен Ричард, я бы оставил вас ему. Но тот факт, что я вас люблю, разве не заслуживает хотя бы поцелуя?

Он скользнул ко мне, я попятилась, но за спиной была дверь, и деваться было некуда.

Он был как живая скульптура, весь слоновая кость и сапфир, так красив, что не сказать словами, так красив, что боязно коснуться. Его руки скользнули по моим предплечьям, пальцам... Я ахнула. Сила потекла по моей коже ровным потоком, как танцующий ветерок.

Наверное, я напряглась, потому что Жан-Клод сказал:

– Больно не будет, я обещаю.

– Только поцелуй, – прошептала я.

– Только поцелуй, – прошептал он.

Лицо Жан-Клода склонилось ко мне, губы коснулись моих губ, нежно, медленно. Сила потекла с его губ ко мне в рот; я, наверное, на секунду перестала дышать. Будто кожа у меня таяла, и я тонула в этом невозможном теле, в этой сверкающей силе.

– Похоже, я как раз вовремя.

В дверях стоял Ричард.

Я уперлась рукой Жан-Клоду в грудь и оттолкнула его так, что он пошатнулся, при этом ловила ртом воздух, будто тонула. Кожа пульсировала и билась от силы, еще льющейся по мне, внутрь меня.

– Ричард, – прошептала я. Мне хотелось сказать, что это на самом деле не так, как с виду, но не хватало воздуха. Жан-Клод обернулся, улыбаясь. Он-то знал, что сказать.

– Ричард, как хорошо, что ты пришел. Как ты прошел мимо моего волка?

– Это было нетрудно.

Я глядела на них обоих. Мне все еще было трудно дышать. Будто задели сразу все нервы тела. Грань между удовольствием и болью чертовски тонка, и я не знала, по какую ее сторону я сейчас.

Сияние Жан-Клода погасло; он стоял, бледный, прекрасный, почти человек.

Ричард встал перед самой дверью. Глаза у него горели не внутренним светом, а гневом, гневом, плясавшим в глазах, подергивавшим углы рта, напрягающим мышцы плеч и рук, да так, что это напряжение разлилось по всей комнате. Никогда я раньше так не обращала внимания, как он физически огромен. Казалось, он занимает больше места, чем должен бы. Первые дуновения силы пробежали у меня по коже.

Сделав глубокий, прерывистый вдох, я пошла к нему. Чем ближе я подходила, тем гуще становилась сила, исходящая от него, будто я шла в сплошную массу пульсирующей, дрожащей энергии.

Я остановилась, пытаясь опустить сердце из горла в грудь. Ричард был одет в джинсы и зеленую фланелевую ковбойку с закатанными выше локтей рукавами. Волосы лежали на плечах густой волной. Я его уже сто раз таким видела, но сейчас он был другой. Раньше я никогда его не боялась – всерьез. Сейчас я впервые увидела, что бояться есть чего. Что-то поднималось из глубины его глаз – зверь, как он это называл. Он ждал за этими карими глазами, монстр, ожидающий выхода на свободу.

– Ричард, – начала я и должна была остановиться и прокашляться. – Что с тобой?

– Завтра полнолуние, Анита, и сильные эмоции мне сейчас не показаны. Его лицо натянулось от гнева, скулы выступили. – Если бы я не появился, ты бы нарушила свое обещание?

• Предыдущая
• 54/90
• Следующая