Возлюбленная из Ричмонд-Хилл - Холт Виктория - Страница 70

• Предыдущая
• 70/90
• Следующая

Полковник напустил на себя торжественный вид и сказал, что король наверняка размышляет о неизбежных несчастьях, которые ждут все человечество. Это рассмешило Фанни, и она принялась спорить с полковником, доказывая ему, что человечество вовсе не обязательно должно быть несчастным.

Разговор становился все оживленнее, но вдруг в комнату Фанни заглянула мисс Планта. Она несколько удивилась, застав полковника Дигби наедине с Фанни.

– О, заходите, мисс Планта! У нас такой интересный спор!

Мисс Планта немного посидела с ними, затем довольно подчеркнуто откланялась, а Фанни с полковником продолжали спорить, пока ворвавшаяся в комнату мадам фон Швелленбург не воздела руки к небу и не вскричала в ужасе:

– Что это такой? Опять пить чай! Дайт мне чашка, мисс Бернерс. Ах… не карашо… не карашо…

И она уселась в комнате, уставившись на полковника таким злобным взглядом, что он поднялся и ушел.

Швелленбург часто приказывала Фанни сопровождать ее, когда ходила кормить своих жаб. Фанни ненавидела это занятие. Какие жуткие создания! А их хозяйка почти такая же безобразная!

– Леди приезжать сюда, чтобы служить королева, – громко сообщила Швелленбург жабам, – а не флиртовать с чентльмен.

Но Фанни все еще вспоминала приятное время, проведенное в обществе полковника Дигби, и при первой же возможности написала Сьюзен:

«Даже удивительно, что он настолько мне доверяет, настолько полагается на мою сдержанность, ибо когда мы с ним остаемся наедине, он говорит необычайно откровенно; и мне очень лестно, что он с явным удовольствием проводит время в моей маленькой гостиной».

Королева посмотрела на свою фрейлину.

– Полковник Дигби пил вчера вечером чай в вашей комнате, мисс Берни.

– Да, Ваше Величество, это так.

– Но, право же, я не понимаю, как это могло случиться? Насколько я помню, он уединился в своей спальне, сославшись на подагру.

– Ему стало лучше, мадам, и он считал, что надо немного походить, это поможет предотвратить серьезный приступ.

«Значит, – подумала королева, – они его избегают. Поведение короля смущает их. Поэтому они скорее готовы навлечь на себя королевский гнев, чем выслушивать эти долгие тирады. Но разве я могу их за это винить?»

Ей никак не удавалось следить за чтением. Королева вдруг поймала себя на том, что уже несколько минут неподвижно сидит, держа в руке иголку.

Должно быть, придворные заметили, что и она ведет себя странно.

«Я, пожалуй, вздохну с облегчением, – подумала королева, – когда правда выплывет наружу».

Король вышел из дому, посмеиваясь. Как приятно, когда вокруг не вертятся придворные! Вперед, на природу! Она тут красивая.

– Как хорошо быть крестьянином, – сказал он самому себе. – Растить урожай, сбивать масло. Я бы с удовольствием этим занимался. Нет ничего лучше свежего воздуха. Он для всех полезен. Свежий воздух… простая пища… никакого вина… никакого жира… нужно быть осторожным. Наша семья склонна к полноте.

Он совсем позабыл, что король не может прогуливаться незамеченным. Не успел он дойти до домов на краю поселка, как дети, игравшие на лужайке, увидели его и поспешили сообщить всем о приходе короля. Очень скоро за королем уже следовала стайка селян. Он увидел их и, обернувшись, приветственно проговорил:

– Приятно, а? Как мило в деревне. Нет ничего лучше деревни. Здесь такой хороший, чистый деревенский воздух. Не то, что в Лондоне. Дайте мне пожить в деревне. Это полезно для здоровья. А? Что?

Жители не знали, что делать; они переглядывались и хихикали, а король продолжал рассуждать о фермах, деревне и мирной, спокойной жизни… но он говорил так быстро, что они с трудом улавливали его слова.

Король подошел к мосту.

– Эй! – крикнул он. – Что это? А? Мост? А? Что? Мужчина, стоявший ближе всех к королю, поймал на себе сверкающий взгляд выпученных глаз.

– Ежели вы не против, Ваше Величество, – сказал он, – то это мост.

– Мост? А? Что, мои мальчики? Тогда давайте крикнем ему «ура!» А? Что?

Король снял шляпу, помахал ею в воздухе и трижды смачно крикнул «ура».

В этот момент его и обнаружили полковники Дигби и Голдсворси, которые потихоньку уговорили Его Величество вернуться домой.

Сельские жители смотрели им вслед и перешептывались, что у короля очень странные повадки.

Полковник Дигби рассказал о необычном поведении короля королеве, которая слушала его в большом напряжении.

– Его Величество, – сказала королева, – всегда интересовался деревенской жизнью.

А сама подумала: «Долго это не продлится. Вот-вот наступит срыв».

И действительно, на следующее же утро король проснулся чуть свет, посмеиваясь от удовольствия, встал с постели и пошел туда, где спали полковники.

Он принялся стучать им в дверь, бегал по лестницам с криками «ату!» и перебудил всех вокруг.

Однако и на сей раз полковник Дигби совладал с ситуацией и почтительно препроводил Его Величество в королевскую спальню.

Мисс Берни читала королеве вслух. Это был не очень трогательный эпизод, однако внезапно по щекам королевы покатились слезы.

Фанни перепугалась, прекратила чтение, а королева тщетно пыталась совладать с собой. Однако ей никак не удавалось успокоиться. Слезы текли и текли, и, наконец, королева закрыла лицо руками и зарыдала в голос.

Так продолжалось несколько минут.

– До чего же я нервозна… – пробормотала королева. – Я… я невероятно глупа, не правда ли?

– Нет, мадам, – еле слышно откликнулась Фанни. Королева благодарно улыбнулась девушке: ей стало ясно, что мисс Берни понимает причину ее переживаний.

– Я полагаю, – сказала королева, – что нам пора покинуть Челтенхем. Я поговорю с королем.

– Да, мадам, – согласилась Фанни и не умолкла, а продолжала говорить; такое поведение в присутствии королевы считалось нарушением этикета, но Фанни казалось, что Ее Величеству хочется сейчас именно этого. – Челтенхем, мадам, теперь появился на карте. Это из-за вашего приезда сюда. В «Морнинг Пост» уверяют, что во всей Великобритании сейчас в моде все челтенхемское.

Королева кивнула.

– Жители Челтенхема будут очень довольны.

– Теперь Челтенхем сможет соперничать с Брайтоном, – не унималась Фанни.

Брайтон ассоциировался в представлении королевы со всякими неприятностями.

«Неприятности… – подумала королева. – Кругом одни неприятности».

– Да, – произнесла она вслух. – Нам действительно пора уезжать из Челтенхема.

Вернувшись в Сент-Джеймс, король продолжал вести себя странно. Это заметили его министры, поползли слухи. И достаточно быстро сплетни о состоянии короля просочились в газеты.

Королева попросила принести ей все газеты, выходящие в стране, мисс Берни собрала их и с тревогой смотрела, как Ее Величество внимательно читает одну газету за другой.

Одно из высказываний страшно рассердило королеву. Мисс Берни не осмелилась спросить, какое именно, а сама королева лишь сказала:

– Они ответят за это перед судом. Я им этого не спущу!

Фанни молча слушала и думала, что за то время, как она служит при дворе, королева переменилась. Она уже не так отстраняется от дел, да и смирения в ней поубавилось.

Внезапно королева передернула плечами.

– Зажгите свечу, мисс Берни, – велела она.

– Фанни выполнила приказ, и королева поднесла газету к горящей свече.

Поведение короля становилось все более странным. В Кью он вышел под дождь и вернулся таким промокшим, что пришлось снять с него сапоги и вылить из них воду. В результате король переохладился, на теле опять выступила сыпь. Кроме того, он полюбил гулять один и мог часами расхаживать взад и вперед, разговаривая сам с собой и отбивая такт музыки, которую никто, кроме него, не слышал.

Однажды, катаясь вместе с королевой в карете, король приказал остановиться и, ухватившись за нижнюю ветку дуба, принялся ее трясти, словно чью-то руку. Когда же к нему подошел форейтор, король прогнал его, заявив, что беседует с королем Пруссии.

• Предыдущая
• 70/90
• Следующая