Возлюбленная из Ричмонд-Хилл - Холт Виктория - Страница 50

• Предыдущая
• 50/90
• Следующая

До чего же смешон старик-король! Неудивительно, что все семейство с ним рассорилось. А теперь он еще и с принцем Уэльским обошелся так ужасно, что бедняге пришлось покинуть Карлтон-хаус, распродать всех лошадей и распроститься с каретами – иначе он не мог выплатить долги.

Разве это не позор для страны, что принц Уэльский не имеет собственного экипажа?

Принц и миссис Фитцерберт отправились в Брайтон в почтовой карете. Впервые в жизни особа, в жилах которой текла королевская кровь, путешествовала в наемном экипаже, и принц с восторгом позволял миссис Фитцерберт платить всякий раз, когда им приходилось нанимать карету.

Народ был шокирован, а король, сидя в Виндзоре, с грустью осознавал, что его популярность падает.

Принцу удалось его переиграть. Он явно наслаждался своей бедностью, король же не знал, куда деваться от смущения.

– Дорогая Хаггердорн, – молвила королева, – когда вы уедете, мне вас так будет не хватать!

Миссис Хаггердорн, служившая королеве верой и правдой целых двадцать пять лет, отвернулась, чтобы скрыть подступившие слезы. Она так долго мечтала о возвращении домой, и вот теперь, когда желанный миг наступил, вдруг заколебалась… однако по-настоящему она сожалела лишь о расставании с королевой.

– Ваше Величество были так добры ко мне! – прошептала Хаггердорн. – Вот почему мне грустно уезжать.

– Двадцать пять лет – долгий срок, – вздохнула королева.

– Ах, мадам, я никогда не забуду тот день, когда мы покинули родину. А это ужасное морское плавание, когда Ваше Величество подали всем нам пример: мы страдали морской болезнью, а вы преспокойно играли на клавесине.

– Просто я, как выяснилось, хорошо переношу качку, Хаггердорн… ну, и потом мне, наверное, хотелось бросить вызов судьбе. Ведь на душе так тревожно, когда едешь в совершенно незнакомую страну… к мужу, которого никогда в жизни не видела…

– Ах, Ваше Величество, я вас понимаю. Меня эти страдания тоже немного затронули. Однако Ваше Величество составило счастье Его Величества и всего английского народа. Вы подарили им столько сыновей и дочерей!

– Пожалуй, даже слишком много, Хаггердорн. Поэтому у нас немало забот. Однако вам не нужно расстраиваться. Вы уже скоро будете в Мекленбурге. Подумайте об этом. Вы увидите моих родных, моих старинных подруг. Как вы думаете, Хаггердорн, они не позабыли меня за эти двадцать пять лет?

– Они не могли вас забыть, мадам.

– Что ж, может быть. Порой до них, наверное, доходили известия о королеве Англии. Я полагаю, они слышали и о скандальных историях, которые так мастерски умеет провоцировать мой сын.

В голосе королевы почувствовалась неприязнь, и это удивило Хаггердорн. Она вспомнила, как когда-то в голосе королевы всякий раз звучала нежность, стоило ей заговорить о принце Уэльском.

«Пожалуй, – подумала кроткая и миролюбивая Хаггердорн, – я очень кстати уезжаю на родину».

С принцем всегда было много неприятностей, и по мере того, как он рос, неприятности тоже росли, а теперь еще и другие мальчики достигли беспокойного возраста. Мадам фон Швелленбург всегда была такой дерзкой и требовательной! Ну, и вдобавок Его Величество король… Только самые близкие королеве люди осознавали, насколько она из-за него переживает, и были в курсе того, как странно он порой может себя вести.

И как раз в этот момент король вошел в покои супруги: лоб его избороздили морщины, брови ощетинились, лицо приобрело нездоровый кирпично-красный оттенок.

Королева сказала:

– Ваше Величество, дорогая Хаггердорн прощается со мной. Видите ли, она покидает нас.

Король посмотрел на Хаггердорн, и взгляд его смягчился: Его Величество расчувствовался.

– А… да-да, дражайшая Хаггердорн. Счастливого пути. Жаль, что вы уезжаете. Очень жаль.

Хаггердорн поклонилась – настолько изящно, насколько ей позволял ревматизм и негнущиеся колени. О да, пора покинуть Виндзор, где вечно гуляют сквозняки. На старости лет хочется немного уюта.

– Я буду скучать по Хаггердорн, – сказала королева.

– Да, мы все будем по ней скучать, – король сегодня был в отменном настроении. Он излучал доброжелательность и поинтересовался планами Хаггердорн.

«Ничего удивительного, – подумала королева, – что его часто сравнивают с сельским помещиком и говорят: какой же он король?»

Король спросил у Хаггердорн, чем она намерена заняться в дальнейшем, и заверил ее, что с пустыми руками она из Виндзора не уедет.

«Да, – снова промелькнуло у королевы, – он прекрасный помещик».

Она стала чересчур критически относиться и к королю, и к детям, и к жизни вообще!

Скорый отъезд Хаггердорн навеял воспоминания двадцатипятилетней давности, когда перед Шарлоттой вдруг замаячила блестящая перспектива сделаться королевой Англии. И во что это вылилось? Она стала каким-то детородящим механизмом. За двадцать пять лет родила пятнадцать детей. Большую часть времени она либо была беременна, либо рожала. Два малыша умерли – Октавий и Альфред, – однако тринадцать детей остались живы; и теперь, подрастая, они, ради которых она жила и страдала, начинали выступать против нее. Старший сын презирал и ее, и своего отца; никогда еще разлад в семье не ощущался столь остро. Королева волновалась за принца. И за короля. Хаггердорн – счастливица: она никому ничего не должна, ее ничто не связывает, она отправится домой в Мекленбург-Стрелитц и будет на старости лет наслаждаться покоем!

Когда Хаггердорн отпустили, королева сказала королю:

– Я подумываю о том, чтобы найти Хаггердорн замену.

– Да, да! – закивал король. Теперь он всегда живо интересовался домашними делами.

– У меня есть идея. Интересно, как вы ее воспримете, Ваше Величество.

С королем произошла прямо-таки чудесная перемена.

Королева подумала: «Если б он мог отгородиться от государственных дел и несносных сыновей, он был бы счастливым семьянином. И занимался бы только всякими пустяками. Бедный Георг, как же ему не повезло, что он родился наследником престола!»

– Я слушаю вас с нетерпением, – сказал король.

– Помните писательницу, которую мы встретили у нашей милой миссис Делани? Знаменитую мисс Берни? Я раздумываю, не предложить ли ей это место.

Лицо короля засветилось от удовольствия.

– Ах, дорогая миссис Делани, – промурлыкал он. – Да, я прекрасно помню.

Это были приятные воспоминания. Король поселил миссис Делани неподалеку от Виндзорского дворца; он сам выбрал для нее всю мебель и даже позаботился о том, какими продуктами загрузить кладовку. Королева помнила, как король радовался, показывая миссис Делани ее новое жилище, а у него сейчас при мысли об этом навернулись на глаза счастливые слезы.

– Мисс Берни… – протянул король. – Говорят, она очень умна, эта молодая леди.

– Да, в ее уме можно не сомневаться. Я бы хотела, чтобы она почитала мне вслух свои сочинения. Нам как раз нужен человек для чтения вслух, и по-моему, залучить во дворец знаменитую писательницу – это великолепная идея.

Король закивал. Да, то была приятная встреча! Мисс Берни совершенно покорена королевской любезностью, а он и королева милостиво беседовали с ней о ее книгах.

– Да, да, да! – подхватил король. – Я считаю, вам следует дать это место мисс Берни.

Жарким июльским утром, в десять часов, экипаж, в котором сидели мисс Берни и ее отец, выехал с Сент-Мартин-стрит и направился в Виндзор. Доктор Берни был в восторге от того, что его дочери выпала такая честь; Фанни же не была уверена, что это великое благо.

Что будет она, знаменитая романистка, любимица лондонской литературной братии, привыкшая к беседам в просвещенном обществе, делать среди ограниченных, недалеких королевских придворных?

Может быть, ей не так уж и повезло, когда она, приехав погостить к миссис Делани, познакомилась там с королем и королевой? Но кто бы мог подумать после той встречи, что такое случится?

• Предыдущая
• 50/90
• Следующая