Игра на вылет [= Секретная операция] - Ильин Андрей - Страница 28

Нет, где-то, в какой-то момент я должен вклиниться в плавно текущий ход преступного лицедейства. Все-таки я не зевака-зритель. И мне в этой пьеске назначена вполне определенная роль. В зрительном зале мне не отсидеться.

Так когда же мне вступать в игру? Когда подавать свою реплику?

Подумаем еще раз. На территорию базы я проникнуть не могу. Взорвать лагерь не могу. Обратиться за помощью к властям не могу — пробовал уже, спасибо, хватит. Остается конторский телефон. Его мне дали на самый крайний случай, будем считать, что этот случай наступил.

Соблюдая правила конспирации, я перелетел в дальнюю, никак не завязанную в деле область и со случайного междугородного телефона-автомата набрал искомый номер.

Гудок, гудок, гудок… Четыре секунды — отбой. Выдержка полминуты. Повтор набора.

Гудок, гудок, гудок… Одиннадцать секунд ожидания. Двенадцать. Тринадцать. Четырнадцать. Голос:

— Вас слушают.

Отбой. То есть полный отбой! Четырнадцатисекундная выдержка обозначала провал контакта. При нормальном раскладе трубку должны были поднять на одиннадцатой. Ни раньше, ни позже.

На телефоне сидел чужак.

Я остался без контактов с Конторой. Но остался с приказом, который обязан был исполнить любой ценой! До получения последующего распоряжения действует предыдущее. Спец без приказа не живет! Такого просто не бывает.

Так, и что будем делать, когда делать нечего? Начинать все сначала? Ну почему сначала? Я имею очень неплохой задел — я знаю место, где развернется действие.

И чем это может пригодиться?

Еще не знаю, но чем-то должно. Бесполезной информации, если к ней приложить толковую голову, не бывает.

Попытаемся вернуться на исходные. Главная моя задача на сегодняшний день — оберечь жизнь Президента. Подзадача — попытаться при этом не потерять жизнь свою. Так?

Абсолютно.

Достижимо это? Вполне. Собранного мною компромата вполне довольно, чтобы сорвать покушение. Надо только организовать утечку информации, чтобы испуганные заговорщики…

Нет, не сходится. От одного испуга свою деятельность они не свернут. Слишком далеко все зашло. Максимум — перенесут сроки исполнения Акции и усилят контрразведывательную деятельность. Рано или поздно до Президента они все-равно доберутся, но до того вычислят и прихлопнут меня. Я и так все отпущенные мне сроки переходил. При этом обратиться за помощью к Президенту и тем спасти его и себя я не могу, так как нахожусь в информационной блокаде. Прорвать эту блокаду может только событие экстраординарное. Например… покушение.

Отсюда следует парадоксальная на первый взгляд мысль — мне выгодно, чтобы покушение состоялось! А я, по недомыслию, пытаюсь его сорвать, сам себя подставляя под карающий меч заговорщиков. Вот что значит решать сиюминутные тактические задачи в ущерб стратегии.

Нет, покушение должно случиться! Только это даст мне абсолютные доказательства и раскроет двери самых высоких кабинетов. Только это устранит с моего пути и не просто устранит, а физически устранит всех моих врагов. Вряд ли после покушения на свою жизнь Президент будет с ними чикатъся. Раковая опухоль или вырезается целиком, или неизбежно прорастает метастазами. Президент — политик и не может действовать иначе. Нам показана операция. Мне и моему Президенту.

То есть я, пусть и новым путем, возвращаюсь к старой формулировке: или я с помощью Президента — их, или они — меня, а потом и Президента. Без середины.

Значит, покушение на Президента во имя спасения Президента? Значит, так!

Другое дело, что это должно быть лжепокушение, которое напугает, но, не дай Бог, убьет главу государства. Любая смерть Первого равна моей смерти. После прихода к власти заговорщиков они неизбежно начнут подчищать хвосты. Я в том хвосте звено не последнее. Теперь от определившегося общего к частностям. Как сделать так, чтобы, не ликвидируя механизм покушения, свести к нулю его КПД? Как и Президента сохранить, и заговорщикам дать всласть пострелять, и не насторожить их раньше времени?

В первую очередь свести географию и сценарии покушений к минимуму. Управлять таким количеством исполнителей одновременно в стольких, удаленных друг от друга местах, без армии помощников невозможно. А я один. И, значит, число сценариев и мест действия мне следует уменьшить до одного сценария и одного города. Один на один. Паритет. Тогда, возможно, у меня что-то и получится.

Правда, я еще не знаю, как уговорить заговорщиков отказаться от одних планов в пользу других. Чего ради они должны забраковать хорошо придуманные и профессионально исполненные заготовки? Оттого что мне это в голову взбрело?

Имей исполнители свободный выход за территорию лагеря, все стало бы намного проще. Был в моей практике подобный случай. Понадобилось мне однажды остановить бригаду наемных убийц, не всполошив при этом ни их, ни заказчиков, ни жертву, ни приглядывающих за ними милицию и Безопасность. Не мог я вмешиваться в ту интригу без риска засветить Контору. А для нас, служак конторских, фирму светить все равно что в темном помещении мрак разгонять, подпалив собственную облитую бензином голову.

Но и не вмешиваться не мог. Пока местная милиция и Безопасность ни шатко ни валко вели следствие, жертва покушения в любую следующую минуту могла отбыть в мир, куда повестки прокуроров не доходят. И прозябающие в благоденствии следователи остались бы без ключевого свидетеля в скором судебном процессе. Ну как не помочь коллегам получить причитающиеся им премии и звания за раскрытие особо опасного преступления в сфере теневой экономики?

Вышли как-то киллеры из местного ресторана покурить на чистый воздух, но далеко отойти не успели. Подбежала к ним группа возбужденных подростков-хулиганов и попросила закурить. Вежливо так попросила, почти без мата. Но подвыпившие убийцы не оценили их благорасположенности и, прежде чем прикурить давать, не стряхнули пепел. Гордыми оказались. Был у них такой профессиональный недостаток. В общем, обидели они пацанов. Задели за живое. Завязалась безобразная, десять против двух, драка. Плохо бы пришлось тем наемникам, не случись поблизости неравнодушного, в моем лице, прохожего. Разнимая не на шутку разбушевавшиеся стороны, я как-то ненароком сломал киллерам по пальцу. По указательному пальцу на правой руке. По тому, который на курок давит. Ну так получилось. Случайно. И мне досталось. И по физиономии кулачками попало, и по почкам ногой. Я же говорю, безобразная драка. Правда, в милицию пострадавшие обращаться не стали. И в травмопункт не стали. Отбыли лечиться туда, откуда приехали. Пришлось покушение откладывать на неопределенный срок. Точнее, на несколько сроков по совокупности. Несостоявшуюся жертву, для его же пользы, надежно спрятали куда-то в район Магадана вместе с заказчиками его смерти. Каждый получил свое: следователи — благодарности и повышения, преступники — статьи УК, подростки — по двухкассетнику и кожаной куртке, я — синяки, шишки и один не очень серьезный перелом. Ну да синяки-шишки дело проходящее.

Можно было бы и здесь применить подобную комбинацию, если бы исполнителей хоть раз выпустили за ворота. Но они наглухо заперты в лагере. До них мне так просто не добраться.

А до чего добраться?

Пожалуй, до места действия. Вряд ли улицы пасут так же тщательно, как участников Акции. Вот и решение. Ведь спектакли отменяют не только потому, что до бесчувствия напился актер, исполнитель главной роли, но и потому, что, к примеру, сгорел театр. Как играть, если негде играть! А?

А я уж надумал, словно подросток, возжелавший дармовых колхозных яблок, через забор сигать. Воистину, тот, кто не умеет работать головой, трудится руками и… спиной, в которую садовый сторож всаживает заряд поваренной соли или пятимиллиметровую пулю со смещенным центром тяжести. Это смотря какие фрукты ты собираешься обрывать.

Еще раз проанализировав открытые источники, я уточнил сроки проведения Акции. Было очень важно сделать свой ход вовремя. Любое опоздание или забегание вперед грозило провалом. Мне надо было отвратить заговорщиков от трех сценариев покушения, укрепить в четвертом, одновременно не дав ни малейшего повода к сомнениям, не дав возможности переиграть первоначальный план. Это было возможно только при филигранном манипулировании фактором времени.