Вернуть красоту - Айртон Ширли - Страница 17
- Предыдущая
- 17/31
- Следующая
Все следующую неделю Клод строгал, обрабатывая древесину. Обычно это была любимая часть его работы. В этот раз он тоже надеялся, что она поможет ему забыть о нежных руках Флой и о ее сладких губах, ласкающих его губы. Но все напрасно.
Каждую ночь у себя дома он сидел за кухонным столом, стараясь не смотреть на гору счетов, которых становилось все больше. В мечтах он строил планы о своем собственном доме. Шла уже четвертая неделя, а из мэрии не было никаких вестей. Это не на шутку волновало Клода.
В пятницу утром он снова отправился на работу на стареньком грузовике, в надежде, что физическая работа поможет ему не думать о неприятностях.
Сегодня машина Флой не стояла перед воротами ее дома. В Ньюри место для парковки ценилось почти так же, как и сама машина, и Флой – эта принцесса без денег – в этом отношении оставалась принцессой. Она хотела, чтобы ее машина стояла прямо перед ее домом, и почти всегда ей это удавалось. Ему же приходилось оставлять машину за три квартала до ее дома, хотя он приезжал очень рано.
В здании не было ни звука. Открыв дверь ключом, который дала ему Флой, он вошел и стал подниматься вверх по лестнице. Они очень много сделали за эти четыре недели. На этой неделе они занимались кухней. Клод пришел заранее и решил пройтись по дому, чтобы еще раз взглянуть на проделанную работу.
Дом, конечно, преобразился. Несмотря на новую отделку, украшения, современную планировку, дух старины не пропал, и это придавало жилищу Флой неповторимое очарование. Обойдя этажи, Клод остался очень доволен.
Напевая себе под нос веселый мотив, он спустился по лестнице, сгорая от нетерпения поскорее приняться за работу. Он нашел свой молот и с удовольствием поднял его. Нет. Он никогда не будет просто руководить бригадой, указывая, что и где надо сделать. Он должен был ощущать тяжесть строительных инструментов в своих сильных руках, видеть, как старая древесина меняет цвет под его рубанком.
Клод осмотрелся по сторонам в поисках схем и чертежей, но вспомнил, что оставил их в комнате Флой. Он взглянул на часы. Было без пятнадцати семь.
Насколько он понял, Флой Кларк не любила рано вставать. Хотя она каждое утро появлялась в восемь, аккуратно одетая и идеально накрашенная, она не могла сказать ни слова, пока не выпьет большую чашку кофе в кафе напротив ее дома.
Клоду нравилось наблюдать за ней во время этого процесса, но он никогда не признавался ей в этом. С того дня, когда подруги Флой застали их во дворе целующимися на траве, хозяйка и прораб разговаривали только на темы, касающиеся ремонта.
Клод не сразу осмелился войти в комнату Флой, хотя у него был свой ключ. Немного помявшись на лестнице, он, наконец, тихо открыл дверь и, стараясь не разбудить хозяйку спальни, неслышно вошел.
Комната была наполнена ароматом духов и душистого мыла. На спинке кровати висела одежда. При виде белоснежного одеяла, которое накрывало Флой с головы до ног, и нескольких маленьких подушек, Клоду захотелось прыгнуть на кровать и заняться любовью с той, что на ней лежала.
Одеяло зашевелилось и сползло на пол, и перед изумленным Клодом предстала Флой с взъерошенными волосами, без косметики и почти без одежды, если не считать коротенькой ночной рубашечки из белых кружев, вид которых заставил Клода тяжело сглотнуть. Крошечные, совершенно невидимые бретельки соскользнули с тонких плеч, обнажая высокую грудь почти полностью.
Не сразу сообразив, в чем дело, Флой молча смотрела на Клода, часто моргая пушистыми ресницами.
– Что такое? – наконец вскрикнула она.
– Я… прошу прощения. – Клод понимал, что как джентльмен должен развернуться и быстро выйти из комнаты, но ноги не слушались его. – Я не думал, что ты здесь.
Клод проклинал себя. Иди же, приказывал он себе. Ну, начни же передвигать ногами и проваливай.
Клод не шевелился.
– Твоей машины не было перед домом, – сказал он, чувствуя себя последним болваном.
– Ага, – лениво протянула Флой.
Широко зевнув, она непроизвольно закинула руки за голову и потянулась в сладкой истоме. При этом бретельки ночной сорочки окончательно сползли, и кружевная ткань теперь держалась на груди на одном честном слове.
Клод ожидал, что, увидев его в своей спальне, Флой смутится или разозлится, обвинив его в недостойных помыслах, он ожидал чего угодно, но только не этого. Он стоял пред почти обнаженной женщиной, не зная, куда деваться, а она лежала, раскинувшись на постели, как ни в чем не бывало. Его сердце бешено стучало.
– У тебя сползает рубашка. – Он указал пальцем на ее грудь.
Боже! Флой была восхитительна. Такая мягкая и порозовевшая от сна в своих кружевах. Она вытянулась еще раз и снова зевнула. Взгляд Клода скользил по всему ее телу, остановившись там, где ночная рубашка едва прикрывала трусики.
Если они вообще на ней были.
У Клода перехватило дыхание. Его взгляд спускался все ниже, изучая ее длинные стройные ноги. Вот она еще раз томно потянулась, на этот раз, издав еле слышный стон блаженства, чувствуя, как ее тело отдохнуло за ночь. Она положила ногу на ногу и посмотрела вниз, любуясь кончиками своих пальцев.
Клод тоже готов был застонать, но последние искорки сознания, затуманенного бешеным желанием, заставили его сдержаться. Она нарочно это делает? – спрашивал он себя. Он снова перевел взгляд на ее грудь под тонкой кружевной тканью, отчетливо обрисовывающей ее затвердевшие соски. Затвердевшие от утреннего холода? Или оттого, что с ней происходило сейчас то же, что и с ним? Клод попытался взять себя в руки. Будь мужчиной, уговаривал он себя, выйди из комнаты. Он сделал шаг по направлению к двери и остановился.
– Флой. – Его осенило.
– У-у? – Она громко зевнула и закрыла глаза.
– Флой, ты еще не проснулась.
Ее глаза широко раскрылись, и, начав было снова потягиваться, она вдруг замерла.
– Клод?
Господи! Спаси его от этой сонной, сексуальной, почти раздетой женщины в такое раннее утро! Утром еще так мало сил, чтобы сопротивляться своим желаниям. Вернее, их совсем нет.
Флой уже не раз восхищала его своим самообладанием. Вот и сейчас, когда ее взгляд снова стал ясным, и она поняла, что происходит, она не закричала, не нырнула под одеяло. Вместо этого она встала с кровати и скрестила руки у себя на груди.
Клод был на несколько сантиметров выше, но это не помешало ей посмотреть на него свысока.
– Ты!
– Извини. Я…
Она отвернулась от него и направилась в ванную. Слова застряли у него в горле, потому что взгляд его упал на ее ночную сорочку, прилипшую к кругленькой попке, откровенно демонстрируя каждый ее изгиб.
Затем дверь ванной с шумом захлопнулась, оставив Клода наедине со своими грезами. Он тряхнул головой, приходя в себя.
– Флой. – Он прильнул к двери ванной. – Я не знал, что ты здесь.
– Мы не первый день знакомы, Клод, не так ли?
Такой поворот смутил его.
– Да. Не первый, – растерянно ответил он.
– Не первый, – повторила она спокойно. – Хотя бы один раз я дала тебе повод думать, что я ранняя пташка?
– Гм… Нет.
– Я когда-нибудь вставала рано, если мне не было нужно? – спросила она ровным голосом через дверь.
– Нет, но…
– Знаешь, что я подумала, когда увидела тебя?
– Что?
– Что ты часть моего сна. Лучшая часть, – добавила она.
– Я…
– Ты мог бы присоединиться ко мне, а не стоять, как болван, стараясь разглядеть в щелочку. Все равно ничего не увидишь.
Клод оторопел. С этими словами она включила душ, и шум воды заглушил его робкие признания, что он мог бы.
Весь день Клод вертелся как белка в колесе. Он обливался потом с ног до головы, и, хотя термометр показывал четырнадцать градусов, ему казалось, что было все тридцать. Он ни секунды не оставался один, то помогая кровельщикам, то руководя малярами, то настилая полы. От огромного количества рабочих, снующих по ее дому, у Флой шла кругом голова.
Но работа продвигалась быстро, и результаты не заставили себя ждать. Здание, которое еще месяц назад оскорбляло придирчивый взор почтенных жителей города, у нее на глазах превращалось в роскошный особняк. Прохожие на улице то и дело останавливались, охая и ахая, восхищаясь его красотой.
- Предыдущая
- 17/31
- Следующая
