Не лезь в бутылку, или Джинн в посудной лавке (СИ) - Блум Хельга - Страница 2

В корпорации, куда меня уже наняли на работу, меня радостно поздравили с прекрасной новой должностью и сообщили, что не смеют больше задерживать. Мои робкие попытки объяснить, что никакой новой должности нет, и я готова работать, как и было условлено, на них, были изощрённо проигнорированы.

Так я поняла, что осталась без крыши над головой и без работы, на которую рассчитывала.

Остановившись в крошечном полуразвалившемся мотеле на окраине, я принялась срочно искать работу. Любую. Только чтобы зацепиться и иметь возможность оплачивать комнату и еду… Безуспешно. Через четыре дня я поняла, что ректор сделал всё, чтобы я не смогла найти работу нигде в столице. Ни в одной самой захудалой компании, ни в одной самой унылой конторке. Мне оставалось только одно: вернуться в наш забытый всеми богами городишко на самой границе. Туда, где меня уже никто не ждал, но у меня там хотя бы была крыша над головой. Родной дом.

Ну что ж, это тоже был опыт. Опыт того, что нужно держаться как можно дальше от власть предержащих. Быть может, через несколько лет, когда вся эта история подзабудется, я смогу сделать ещё одну попытку. Но сейчас… Сейчас мне предстояло выдержать ещё одну баталию.

Я шмыгнула носом, стёрла рукавом со щёк капли дождя, смешивающиеся со слезами, и направилась домой… В тот дом, где я когда-то была счастлива с мамой и папой… А потом всё разрушилось в одночасье. Наше королевство ввязалось в войну с соседями, мой отец, боевой маг в отставке, ушёл на фронт… и погиб в битве при Ирр-Кашуре. Да, эта битва уже занесена в учебники как образец доблести наших воинов и магов, вставших насмерть и не пропустивших врага. Но что было с того мне, ребенку, потерявшему отца? Слабым утешением было, что в этой битве погиб и сам верховный королевский маг Илар тер Авирон, самый одарённый, самый сильный и самый молодой маг столетия. Слабым утешением было, что нашей семье выплатили приличную компенсацию, а отцу посмертно присвоили дворянский титул с правом передачи по наследству… Угу, теперь я дворянка не только по материнской линии. И что? Дворянство на хлеб не намажешь.

После гибели отца мать начала чахнуть, болеть… И в доме неожиданно появился её брат, баронет Седрус, который сразу начал совать свой длинный нос во все щели и вести себя, как полный хозяин. Мама была слишком слаба, а я была слишком мала, чтобы выставить загостившегося родственничка вон, а он, прикрываясь заботой о больной сестре, полностью переехал к ним жить. Потому что, как потом оказалось, его поместье было заложено за долги, и всё, что оставалось у гордого баронета, это его титул и потёртый камзол.

А потом мама неожиданно умерла. И я до сих пор считаю, что к этому приложил руку её братец! Вот только доказательств у меня не было.

И оказалось, что опекуном несовершеннолетней Лилиан Амари (меня, то есть) и распорядителем всего моего наследства стал именно Седрус. Излишне говорить, что денег из компенсации, выданной за отца, мы так и не получили, дом начал приходить в упадок… потому что у Седруса была только одна настоящая страсть: скачки. А, и ещё женщины.

Содержать в доме девчонку, лишний рот и лишние глаза, ему было не интересно, поэтому он, воспользовавшись королевским указом о поддержке сирот магов, погибших на королевской службе, отправил меня в пансион для девочек, откуда, обнаружив мой сильный дар, после достижения магического совершеннолетия меня отправили в столичную академию магии.

И вот, отучившись семь лет, я вернулась туда, откуда всё начиналось. Надеюсь, Седрус не успел проиграть усадьбу за время моего отсутствия. И отказать мне в жилье он не может, это моё наследство! Ведь не может же?

Старый родной дом встретил меня блеском огней, доносившейся откуда-то приглушённой музыкой и тем самым теплом, которое может дарить только место, с которым у тебя связаны самые лучшие воспоминания детства. Вон мои качели, всё так же висят на ветке старого дуба, вон столик в окружении розовых кустов, за которым мы с мамой любили пить чай… Может, всё не так ужасно?

Я прошлась по гравийной дорожке к парадному крыльцу. Охраны у нас никогда не было – отец довольствовался предупреждающими заклинаниями. А Седрусу на охрану жаль было тратить деньги.

Огляделась… Всё по-старому. Дом слегка обветшал… впрочем, в темноте и под дождём сложно делать какие-то выводы. А вот табличка на стене у входа меня удивила и даже потрясла. Она гласила:

«Дом семьи Орофена Амари, боевого мага и героя второй Мироянской войны, павшего бок о бок с королевским магом в сражении при Ирр-Кашуре. Высочайшим повелением освобождено от налогов».

Помимо воли я поняла, что начинаю закипать. Дядя, значит, сдал меня в пансион, где за меня платила корона, за все эти годы не прислал ни весточки, ни гроша из денег, выделявшихся короной на моё содержание, да ещё и, как выясняется, трепал имя моего отца, которого их высокородная семейка терпеть не могла до такой степени, что маму, осмелившуюся против их воли выйти за безродного, хоть и одарённого мага, нещадно травили, выгнали из дома и лишили наследства. А теперь, смотрите-ка, он стал «семьёй»! Ну конечно, ради того, чтобы получать субсидии и избавиться от налогов ещё и не на то можно пойти! Сволочь!

Я ожесточённо заколотила в дверь молоточком.

Всего через несколько секунд дверь распахнулась, и передо мной предстал наш старый дворецкий, Кворс.

– Прошу прощения, – напыщенно сообщил мне он, еле задев взглядом. – Но господа не принимают.

– Кворс! – возмутилась я. – Ты что?

С физиономии старого слуги мгновенно слетело всё презрение вместе с напыщенностью.

– Малышка Лили? – удивился он. – Ох, как ты выросла! Что ж ты такая мокрая? Заходи скорей! Что-то случилось? Почему ты не предупредила, что приезжаешь?

Я, с облегчением вздохнув, ступила внутрь, осматриваясь. Боги, кто повесил эти уродливые зелёные шторы внизу? А эта выкрашенная в золотой цвет лестница? Брр! Что происходит?    

И именно этот вопрос я адресовала старому Кворсу, который мгновенно спал с лица и начал нервно оглядываться.

– Новая госпожа, – понизив голос и наклонившись к моему уху, прошипел Кворс.

– Что? – удивилась я.

– Что здесь происходит? – раздался властный и требовательный голос.

Я подняла взгляд и увидела его, моего любезного дядюшку, чтоб его кикиморы по болотам сто лет макали! Разодетый в парчу и шелка, он величаво спускался с лестницы, гневно хмуря брови. Дядя изрядно облысел и обзавёлся солидных брюхом, но выглядел всё тем же гнусным типом, каким я его помнила.

– Кворс, я же сто раз говорил, что мы нищих не принимаем!

– Я не нищая, – отстранив побледневшего дворецкого, я выступила вперёд, глядя на родственника. – Я – хозяйка этого дома.

На какой-то миг лицо его дрогнуло, но он сразу же оправился.

– Кворс, оставь нас. Нам с племянницей нужно побеседовать по-родственному.

Дворецкий поклонился и, прежде, чем исчезнуть, тихо шепнул:

– Зайди потом с чёрного хода в людскую.

– Ну что ж, – дядя подошёл ко мне вплотную, с презрением окидывая взглядом. – Как я ни надеялся, столичная жизнь не пошла тебе впрок. Так и не смогла ничего добиться.

– Зато вы тут добились многого, я смотрю, используя деньги короны, выделенные семье моего отца… Мне то есть! Я-то не увидела ни гроша из этих денег!

– Ну что ты! – похабно усмехнулся дядя. – У меня есть все отчёты, как я посылал все деньги тебе в пансион, потом в академию… А ты, неблагодарная транжира, видимо спускала всё на развлечения. Ну что ж, тут я ничем не могу помочь. Отчёты на месте, никто не придерётся. Так что ты хотела?

– Это мой дом, – пожала плечами я. – Я вернулась и намереваюсь тут жить.

– Кто сказал, что это твой дом? – делано округлил глаза дядя.

– Я совершеннолетняя, – сообщила я, удивляясь, что должна сообщать очевидные вещи. Твоё опекунство закончено. Я могу вступить в наследство.