Палачи - Гамильтон Дональд - Страница 26

• Предыдущая
• 26/50
• Следующая

Настал мой черед сощуриться.

- Объединенная Нефтяная... ОНЕКО... Погодите-ка! Припомнилась недавняя беседа с Хэнком Пристом. Части головоломки начинали складываться воедино.

- Совладельцы разработок у Экофиска. Там еще орудуют "Филлипс" и рыбешки помельче, верно?

- Да, конечно... - Грета поколебалась: - Я... полагаю, ОНЕКО втайне рассчитывает ухватить больший кусок, несли причитается по контракту. Понимаете?

- И проведала о маленьком нашем замысле, и рассудила, что невредно заполучить любопытное и весьма полезное приспособление, и попросила достойного господина Эльфенбейна помочь.

Грета неохотно кивнула.

Прист говорил, будто по соображениям политическим и географическим Экофиск неудобен для воровства. Но "неудобен" отнюдь не значит "безнадежен". По-видимому, руководители ОНЕКО пришли к тому же выводу... Я принялся неспешно рассуждать вслух:

- А на корабле доктор Эльфенбейн повстречал досадную помеху, именуемую Мэттом Хелмом, и отрядил посланца, Торстенсена, уведомить об этом хозяев. Хозяева тотчас направили сюда мистера Нормана Йэля, дабы помог советом, кулаком и, коль понадобится, паскудным двадцатипятикалиберным пистолетишкой. Стало быть, Йэль трудится на ОНЕКО... В каком, простите, качестве?

Грета уже начисто слизала помаду с обеих губ, но снова провела по ним языком.

- Некий мистер Денисов вам известен?

- Слыхивал.

Чистой правдой мой ответ, разумеется, не звучал, но и ложью беспардонной зваться не мог.

- Видите ли... Для ОНЕКО Йэль - то же самое, что Денисон для "Петрокса"... Англичане и американцы, если не ошибаюсь, употребляют слово "помехобой".

Я уставился на зажатый в руке пистолетик, изучил взглядом опрятно одетого, прилизанного, понемногу начинавшего подавать признаки жизни Йэля.

- Боги мои! - произнес я негромко. - Боги бессмертные! Неужто подобного хлыща полагают ровней Полю Денисону? Мадлен, в ближайшем порту вызывай по телефону биржу и немедленно продавай все акции ОНЕКО. За бесценок. Денисон, голубушка, - обратился я к Грете, - закусывает людьми такого пошиба свой утренний кофе. Отхлебнет глоточек - разжует Нормана Йэля; отопьет второй - разгрызет другого. Хрум-хрум-хрум! Чавк!.. Эй, повелитель джунглей, подымайся!

Диана подвинулась, дабы по-прежнему держать Эльфенбейнов на мушке. Подняв и утвердив Нормана Йэля в более-менее выпрямленном положении, я поглядел ему в расширенные зрачки.

- Что... Где... Ох, голова!.. - жалобно простонал Норман. Умудрился скосить глаза, увидал пострадавшего доктора.

- О, Боже, - сказал помехобой. - Да ведь это кинжал... Насквозь... О, Боже!

Я пристально изучал Нормана, гадая: притворяется остолопом или родился им? Швырнул парня на единственное свободное место, подле Дианы.

- А это пистолет, - уведомил я. - Отнятый кой у кого. Где раздобыл?

- Мы, - промямлил Норман, - возражаем против насилия, но при данных обстоятельствах сочли за благо... А я неплохо стрелял... еще в армии, прежде чем занялся общественными связями.

Разговаривая, он поправлял галстук. Недурная внешность, почти как у Эрлана Торстенсена, только Йэль выглядел постарше и поопытнее. Во всяком случае, полагал себя кладезем житейской хитрости - наверняка.

- Общественные связи? - переспросил я, не зная: захохотать или насторожиться. - Ты заведуешь в OHEKO общественными связями?

Йэль нахмурился. Я поспешил пояснить:

- Мисс Эльфенбейн заботливо представила гостя, ибо вы, милейший, некстати вздремнули.

- Да, заведую, - отозвался Норман, метнув на Грету взор, исполненный упрека, - и отвечаю за благопристойную репутацию фирмы, поддерживаю нужный образ любыми способами. Понимаете?

- Конечно. Огнем, штыком, прикладом... Также кулаком, ботинком, зубами, когтями, брызгами ядовитой слюны и отравляющими газами, которые выпускаешь из афедрона.

- Если сам не справляюсь, - неожиданно спокойным голосом ответил Норман, - зову людей, которые справятся.

По каковом замечании ощерил безукоризненно белые зубы. Должно быть, начитался руководств по прикладной психологии, не то у актера знакомого справки наводил. Такой оскал после безукоризненно вежливой фразы якобы должен производить сильнейшее впечатление.

Я впечатляться не пожелал.

Подумав, Норман Йэль изрек:

- Беру последнюю реплику назад. Не собирался грозить, мистер Хелм, уверяю. Мы, пожалуй, серьезно просчитались. По сообщениям требовалось противостать поспешно сколоченной, напрочь неопытной правительственной службе, не имеющей почти никакой поддержки в Вашингтоне. Лишь недавно выяснилось: мистер Прист заручился профессиональной помощью. Знай мы это с самого начала...

Йэль пожал плечами.

- В любом случае, сэр, я уполномочен предложить соглашение. Для того к прибыл.

- Чертовски своеобычный способ вручать верительные грамоты! Пистолет наизготовку и плечом по входной двери.

- Но я понятия не имел, что именно здесь творится. Услыхал вопль. Решил: пора вмешиваться. Ошибся, кажется. Приношу извинения... Слушать намерены, мистер Хелм?

- Излагайте, чего уж там... Но предупреждаю сразу: мое вашингтонское начальство не склонно вступать в переговоры с кем бы то ни было. А я обязан доложить по команде.

Норман Йэль прочистил горло:

- Не вижу настоятельной необходимости уведомлять о нашей беседе старших. А?..

Добрых полминуты я изучал Нормана с неподдельным интересом. Затем выразительно покосился на Диану Лоуренс.

- Ты выбрал чудесное местечко и времечко толковать о вещах приватных, amigo.

Йэль снова передернул плечами:

- Думается, вы способны урезонить приятельницу, мистер Хелм. Не мытьем, так катаньем. Кстати, все равно довелось бы. Независимо от места и времени. Ваша подруга - ваша забота.

- Излагай, - повторил я. - Сколько?

- Двадцать пять тысяч. Идет?

Потрясающе и непостижимо. Подобные субъекты полагают само собою разумеющимся, что любого и всякого можно купить. Иное попросту не приходит им в голову. Пожалуй, особи, продажные по праву рождения, и впрямь не способны вообразить человека легкомысленного и беспечного, для коего деньги не служат высшим и последним из мерил.

За двадцать пять тысяч долларов отменно прилизанный и преотменно бойкий Норман Йэль безусловно продал бы Вашингтон англичанам, Нью-Йорк - голландцам, а компанию ОНЕКО - мистеру Линкольну Александру Котко.

И считал, что если я упрусь и упнусь, достаточно будет лишь посулить двадцать семь пятьсот.

По сути, Норман сделал мне немалый комплимент. Предложение означало: фирма навела нужные справки и почла М. Хелма изрядной угрозой своим доходам, не говоря уже о репутации. Только справки оказались недостаточно подробными. Осведомитель не заглянул в примечание, набранное петитом. А оно гласило: "никудышный член общества, презирающий себе подобных почти поголовно и совершенно искренне; способен глазом не моргнув совершить любую подлость, включая государственную измену; к деньгам относительно равнодушен".

Не утверждаю - Боже сохрани! - что меня вообще немыслимо подкупить. В один прекрасный день кто-нибудь, возможно, предложит вознаграждение, которое опрокинет мой патриотизм и служебную преданность вверх тормашками. Но, в отличие от Нормана Йэля и Поля Денисона, я польщусь отнюдь не на банкноты, и даже не на золотые слитки...

Диана заметно подобралась. Я испытывал немалое искушение подразнить ее и позабавиться с Норманом, а попутно выяснить, какую предельную сумму хлыщ имеет право назвать. Любопытно все же: считают Мэтта Хелма простым вашингтонским олухом ценою в двадцать пять тысяч, или выдающейся американской сволочью (пятьдесят), или даже - чем черт не шутит? - Великим Всеамериканским Живоглотом (сто)?

Увы, заворочался доктор Эльфенбейн, и комедию пришлось прекратить. Не сразу, правда.

- Полмиллиона, - возвестил я, и со смятением увидел: парень принял названную цифру всерьез. Воспоследовало ошарашенное безмолвие. Я опомнился первым и жалобно затянул:

• Предыдущая
• 26/50
• Следующая