Кромешник. Том 1 (СИ) - Wismurt Dominik - Страница 3

— Понял я, понял. Спасибо, Ань.

— Не обижайся, — проговорила Богданова уже тише, усмиряя свои эмоции, — Ты мне хоть и нравишься, но своя шкура, знаешь ли, дороже.

— Да всё я понимаю и благодарен тебе за помощь. Не парься. Если с квартирой выгорит — хорошо, а если еще машину сможешь достать — будет вообще замечательно.

— Гаврилов, а ты не охренел часом? — хмыкнула женщина, но тут же продолжила, — Будет тебе машина, новую не обещаю, но…

— Да мне и не надо новую, лишь бы бегала. Чем незаметнее — тем лучше.

— Смотри какой непрезентабельный стал. Эх, Лёшка, не рассчитаться тебе со мной будет.

Я понимал, что так оно и есть. Не из-за квартиры и машины, а из-за отношения и участия, а самое главное — доверия, которое выказала мне женщина. Честно — на подобное я даже не рассчитывал.

На следующий день, ближе к вечеру, съехал на съемную хату. Богданова, ко всему прочему, притащила мне новый телефон.

— Это одного из моих студентов. Смотри, Гаврилов, накроет полиция, хоть в задницу его себе засунь, но парня не подставляй.

— Понял. Не подведу.

Уже несколько дней я почти безвылазно сидел в квартире, выходя разве что только в магазин за продуктами. Деньги, взятые с собой, катастрофически заканчивались, а картой пользоваться я не решался.

Похороны Светланы затягивались. Несмотря на сказанное ранее, Аня периодически звонила и рассказывала последние новости.

Я уже готов был лезть на стену, когда Богданова сообщила дату погребения.

В тот день я тихо вышел на улицу, поймал такси, и включив на полную свою способность, отправился на кладбище.

Кто-то скажет — идиот, но я не мог поступить иначе. Мы со Светкой прожили вместе почти пять лет. Случались и ссоры, и скандалы, но также было много радостных, счастливых дней, которые я не хотел забывать, да и не собирался.

Знал, что убийство жены, скорее всего, подстроено, чтобы подставить именно меня. Даже предполагал, кто именно мог оказаться в этом замешен, но полной уверенности всё равно не было, как и доказательств.

Нужно было пойти по горячим следам, начать собственное расследование, но я опасался, что даже со своей способностью не смогу добиться успеха. Полиция в любой момент могла прихватить за задницу. Подловить могли на чём угодно, на любой незначительной мелочи, поэтому решил не торопиться и переждать какое-то время, а через пару месяцев вернуться обратно и попробовать хоть что-то нарыть.

Сейчас развернуться не дадут, только подставлюсь и загремлю за решётку.

Мелкий осенний дождик неприятно холодил кожу лица, посылая капли за шиворот кожаной куртки. Поёжился. Надо было брать зонт.

Заметив скорбную процессию, остановился в отдалении.

Вроде никто не смотрел в мою сторону. Именно в этот момент повернул голову тесть, заставляя замереть от напряжения, его взгляд пробежался по округе, даже не зацепившись за мою одиноко стоящую фигуру.

Уф-ф, работает.

До ушей донесся надрывный плач тёщи. У самого тоже защипало в глазах, но я лишь поглубже вздохнул, отгоняя прочь никому не нужные слезы. Глубоко в душе я уже давно оплакал жену.

Здесь было множество наших общих со Светой друзей и знакомых, которые пришли проводить её в последний путь.

Я заметил тетю Лену и дядю Толю, стоящих чуть поодаль. Когда тетушка подошла положить на гроб цветы, тёща что-то резко высказала в её адрес, а моя родственница лишь опустила голову и отошла, пряча затравленный взгляд.

Эх-х, как же мне было жаль их всех, но… поделать я всё равно ничего не мог.

Среди толпы мелькнуло два незнакомых лица. Их напряженные позы и цепкие взгляды, охватывающие всё вокруг, не вызывали сомнений в том, что это доблестные стражи правопорядка, пришедшие по мою душу.

Интересно, на что они рассчитывали? Что убийца придет на кладбище проститься со своей жертвой?

Смешно. Никто не станет так подставляться. Ну, кроме меня.

Когда все разошлись, я ещё пару часов простоял, прислонившись к дереву, но подойти к могиле так и не решился, понимая, что полиция могла устроить засаду.

— Прощай Света и прости, — прошептал тихо, и повернувшись, зашагал прочь.

Ещё на несколько дней пришлось задержаться в городе. Возникли проблемы с машиной, но к концу недели Аня пригнала мне старенький FordFocus 2009 года выпуска.

— Он, вообще, живой? Отбросит колёса, и придется его на дороге реанимировать

— Живее всех живых. Не смотри на его неказистый вид. Судить надо не по обертке. Начинка самая современная, так что не переживай.

— Это уже лучше, — произнёс обрадованно, встать в какой-нибудь глуши без возможности вызвать эвакуатор, то ещё «приключение».

— Куда направишься? — спросила Аня, — Хотя нет, не говори, — помотала головой, — Не хочу ничего знать.

Я и сам толком не понимал, куда двину стопы. В последние несколько дней в сердце поселилась какая-то иррациональная тоска. Оставаться на месте становилось сложнее с каждым часом, что-то неумолимо толкало вперед, заставляя торопиться, словно я опаздывал на очень важную встречу: непонятное, гнетущее чувство, которое хотелось задавить на корню. Игры в прятки с полицией выводили из равновесия, и без того хрупкое спокойствие готово было разлететься вдребезги.

Плевать, главное уехать из города, а дальше будь что будет.

Пока добирался до своей старой квартиры, в голове проскочила еле уловимая мысль, за которую я никак не мог ухватиться, но почувствовал, что упускаю нечто очень важное, что-то такое, что мне крайне необходимо восстановить в памяти.

Применив отвод глаз и по-тихому прошмыгнув в квартиру, остановился как вкопанный.

Вот оно, решение проблемы! То, что я так старательно хотел вспомнить.

Дальняя родственница в какой-то деревушке на Среднем Урале, так упорно звавшая меня в гости примерно три года назад.

Жильё невесть какое, наверняка полуразвалившаяся хибара, минимум удобств и склочная старуха в лице то ли троюродной, то ли четвероюродной бабки, но зато далеко от столицы. Для меня сейчас безопасность была превыше всего, а остальное мелочи. Руки, чай, не из жопы растут: там починю, тут подлатаю и всё в норме, да и со старой перечницей договориться всяко сумею.

Теперь у меня был относительный план дальнейших действий и место, где я смогу остановиться на какое-то время.

Я ехал уже несколько часов. Московские пробки и МКАД остались далеко позади. Сотрудники поста ГИБДД, встретившегося на пути, не обратили на проезжающую мимо машину ни малейшего внимания, потому что я не преминул воспользоваться своей способностью, не собираясь полагаться на удачу.

Постоянно держать концентрацию и вести автомобиль оказалось сложно, поэтому периодически убирал отвод глаз и расслаблялся.

Деревушка, в которую решил направиться, находилась на севере Пермского края. Самое занятное, что я не смог найти её на карте. Если бы в детстве не был с родителями в Тумановке, решил бы, что это деревня-призрак.

Мне было семь, когда мы останавливались там проездом и навещали бабу Стефу. Я почти не помнил её лица, только крючковатый нос и противный скрипучий голос, а ещё то — что боялся её до дрожи в коленках. Сейчас детские страхи казались нелепыми и смешными, но в то время я отдал бы всё на свете, лишь бы очутиться как можно дальше от противной бабки и её пугающего зловещей тишиной дома.

Странно, но я чётко знал дорогу, словно сотню раз ездил по маршруту Москва — Чердынь. Казалось, что даже без навигатора и с закрытыми глазами, смог бы без проблем добраться до пункта назначения.

На ночь съехал на обочину и остался спать в машине, не рискуя соваться в придорожную гостиницу, которую проехал примерно полчаса назад, а на утро снова пустился в путь.

В животе заурчало. Вот о еде я как раз и не подумал. Пара бутербродов и копченая куриная ножка, которую взял с собой, были слопаны вчера вечером. Порадовался, что кофе ещё остался. Небольшой термос был пуст только наполовину.