Невидимки - Гамильтон Дональд - Страница 34

• Предыдущая
• 34/48
• Следующая

- Послушное - согласен, а вот скучной назвать не могу. Ты ревнуешь?

Астрид негромко засмеялась на расстоянии восьмидесяти миль.

- Разумеется! Так быстро позабыть обо мне и ради кого? Ради ребенка безмозглого? - Голос переменился: - Впрочем, ты ведь не затем позвонил, чтобы о любовных делах толковать, а?

- Нет, конечно. Мы повстречали твоих молодых друзей. Карла и Грету. Ребятки оказались очень добры, ссудили нас автомобилем - собственным, - взамен поломавшегося по дороге фольксвагена.

Последовала короткая пауза. Потом Астрид осторожно произнесла:

- Того самого, что мы взяли напрокат в Осло? Автомобиль не желал исправно ездить с первой же минуты. Удивляюсь, как вообще осилил подобный путь.

- Сам диву даюсь!

- А ты... основательно... просил Карла и Грету?

- Нет, но получил машину в неограниченное пользование. А тебе звоню потому, что ребята остались безо всякого механического средства передвижения, и надо будет забрать их отсюда. Сами не выберутся. Ждут они в гостинице Хапаранда, номер двести семнадцатый. Поняла?

- Хапаранда, - машинально повторила Астрид. - Номер двести семнадцатый. Поняла.

- Оба очень устали, прилегли поспать; на двери вывешена табличка "Просим не беспокоить". Очень устали, бедолаги.

Портье равнодушно перелистывал внушительный гроссбух и не выказывал ни малейшего интереса к беседе. Несколько мгновений Астрид безмолвствовала.

- Оба... устали, Мэтт? Неужели нельзя было... помягче поступить?

Вопрос прозвучал вежливо по форме, но довольно зло по интонации, с которой был задан. Я только хмыкнул в ответ.

- Мы опасались, что ты решишь вмешаться в намеченные заранее планы. В конце концов, тут и американское участие имеется... Из-за него, собственно, проводят завтрашнюю демонстрацию. Миролюбивая Швеция не желает быть игрушкой заморских "ястребов".

- Риторику придержи для сосунков, - заметил я. - Или для вашей любимейшей газеты... Заметок не пишешь?.. Только едва ли, милая, ты печешься о национальных судьбах сопредельного государства.

- Нет, конечно. При нынешнем положении вещей тебе наверняка велели вмешаться обычным насильственным способом, а этого не нужно. Никому.

Астрид крепко ошибалась, но разубеждать ее не стоило.

- Карлу и Грете велели просто задержать тебя на сутки, вот и все!

- Блестящий замысел. Выслать парочку необученных олухов...

Искоса наблюдая за старым портье, я решил рискнуть, ибо никакой заметной реакции швед не обнаруживал. Он и впрямь, должно быть, затвердил несколько основных, неотъемлемо нужных при такой работе фраз, но в дебри обиходного языка забираться не пожелал.

- ... Один из коих - одна, точнее, - пострадала от рук моего напарника и затаила злобищу неимоверную. Лелеяла надежду отомстить и носила режущий инструмент, предназначенный для воздействия на мою и без того не шибко приглядную физиономию. Видела бы ты ее перышко! Собственно, мстить, по справедливости, надлежало Джоэлю; но в таком настроении за неимением гербовой попишешь какую угодно... Рожу.

- Я не подозревала! Просто... больше никого под рукою не оказалось.

- Тем хуже для них. Отдыхают у меня в номере, собственным ходом уже никуда и никогда не двинутся, поэтому высылай мусорщиков.

- А если не вышлю?

- Значит, их приберут обычным образом, и подымется невероятный гвалт. А гвалт вам перед завтрашней затеей навряд ли требуется.

- Тебе тоже, Мэтт.

-Разумеется. Но ты, скорее всего, располагаешь группой мусорщиков, а я - нет. Следовательно, тебе и действовать.

Помолчав, Астрид произнесла:

- Пожалуй, ты прав. Хорошо, позабочусь... Мэтт, извини. Понимаю, было глупо выслать именно их... А, кстати, Карина участвовала в деле?

- Да. Усердно блевала и зеленела. Больше ничего не устраивала. И слава Богу. Я по-прежнему приглядываю за девицей, чтоб не втравила достойное семейство в позорную историю.

- Только поэтому? - лукаво спросила Астрид. - Я все еще ревную, дорогой.

- Приятно слышать. Но помочь, к сожалению, ничем не в силах: нам лучше не встречаться впредь. По причинам, о которых мы отлично знаем оба. Прощай, Астрид...

- Жаль, милый, но ты, безусловно, прав. Прощай.

В деле нашем сплошь и рядом возникают любовные отношения, которым не было бы цены, если бы мир сделался иным, а женщина и мужчина принадлежали не к враждующим, а к дружественным сторонам. Однако положение вещей таково, как есть, и поменять его мы не властны. Просто наклеиваем очередную полоску пластыря на сердце, разбивавшееся уже не раз и не два, и бодро продолжаем работать. Любовь? Да кому она требуется?..

Вручив трубку седому портье, я поблагодарил старца и сызнова убедился, что изо всей беседы тот не разобрал ничего. Сообщив, что мы с женой исчезаем надолго и возвратимся, в лучшем случае, на следующий вечер, я заранее уплатил по счету и предупредил: маленькую красную машину отбуксируют на гостиничную стоянку. Мы получили другую, а механик поколдует над фольксвагеном и приведет его в божеский вид.

Сколько из этого старик понял, учитывая, что мой шведский ненамного отличался от его английского, понятия не имею. Но довольно щедрые чаевые - лучший международный язык, внятный каждому - сразу же сделали портье довольным, доброжелательным и готовым к любым услугам.

Потребовалось известное время, дабы наполнить бак трофейного "ауди" бензином. Согласно разысканному в перчаточном ящике наставлению, четырехколесный привод работал непрерывно, а коль скоро вам требовалось дополнительное усилие мотора, включалась хитрая передача - и хоть крейсерские танки с дороги сталкивай.

Бархатистая обивка сидений, прорва гидравлических, электрических и пневматических удобств. Не машина - золото.

- Мэтт, я до сих пор не услыхала ни слова, - молвила Карина очень жалобным голосом.

- О чем?

- О... О том, что я сотворила в Хапаранде.

- А нужно ли говорить? - пожал плечами я. - Впрочем, ежели хочешь... Мы ведь условились, что заманим Карла и Грету в номер, дозволим наброситься на меня и порезвиться; но тебе же полагалось в это время, пока ребятки горланят и грозят, себя не помня от радости, задать несколько небрежных вопросов и постараться выудить несколько полезных ответов. А потом взять обоих на мушку, перерезать мои путы и заручиться довольно ценными пленниками. Ты же принялась палить, словно взбесившийся броненосец. Почему?

Сглотнув, Карина молча посмотрела в окно. Автомобиль мчался вперед, магистральное шоссе Е4 было, подобно финским дорогам, почти непрерывно обрамлено хвойными лесами. Словно и сутки не миновали...

- Я... Грета захватила меня врасплох, вытащив этот жуткий нож. И я выстрелила, чтобы кое-кого не изувечили. А потом... чуточку помешалась, наверное.

- Конечно. Такое состояние зовется "стрелковой лихорадкой". Одна из двух возможных реакций начинающего.

Карина облизнула губы.

- А другая?

- Сводится к тому, что в критический миг, когда люди всецело зависят от новичка и рассчитывают получить помощь, субъект роняет револьвер, закрывает лицо ладонями и орет: "не могу покушаться на ближнего, не могу выстрелить!"

- Циник.

- По совершенно понятным причинам, первая разновидность реакции, обнаруженная тобою, неизмеримо лучше. На славу потрудилась, малышка. Ну, перестаралась капельку, зато уложила обоих, и даже в меня пулю не всадила. Пятерка с плюсом.

- А что сказала... она?

- Астрид? Карина кивнула.

- Огорчилась, но не слишком. Астрид, подобно мне, профессионал. А в нашей профессии потери неминуемы.

- Обо мне сообщил?

- Да, сообразно твоим наставлениям. Поведал, что маленькая трусливая вонючка заревела, словно белуга, и тотчас же испоганила рвотой гостиничный коврик. В расход Карла и Грету вывел я, собственноручно и единолично.

- Фу! - скривилась Карина. - Мог бы не выставлять меня столь... отвратительной дурой.

• Предыдущая
• 34/48
• Следующая